— Не уезжай! — раздался тонкий голосок.
Алессандро взглянул на маленькую девочку.
— Я пока еще не уезжаю, — мягко сказал он и, с ощущением нереальности происходящего, взял ребенка на руки.
— Ты упал со своего пони? — спросила Эмма, вновь с интересом разглядывая его лицо.
— Не думаю, что мистер Кабрал хочет сейчас об этом говорить, — решительно заявил Сэм Армстронг, с сочувствием взглянув на гостя. Он протянул к девочке руки. — Пойдем, милая. Пусть мама поговорит с дядей.
Эмма вцепилась в пиджак Алессандро.
— Я не хочу уходить, — надулась она, но вмешалась Оливия.
— Сейчас время ленча, — твердо сказала она, разжимая маленькие пальчики девочки. Затем, забирая у него ребенка, любезно произнесла: — Вы присоединитесь к нашему ленчу, Алессандро? Не могу обещать ничего особенного, но мы вам будем очень рады.
— Спасибо.
Алессандро склонил голову, но было ли это выражением вежливости или согласия, Изабел так и не поняла. Но она испытала облегчение, когда дверь за ними закрылась и они остались одни.
— Ты не хочешь присесть? — предложила она, указывая ему на кресло. Она была уверена, что у него болит нога.
— Я не инвалид, cara, — ровным голосом произнес он, не двигаясь с места. Затем внимательно взглянул на нее. — Ты себя хорошо чувствуешь?
— Немного простудилась. — Изабел не хотела говорить о себе. — Когда ты приехал в Англию? — Она почувствовала, что на глазах ее выступили слезы. — Ты должен был меня предупредить.
— Зачем? Чтобы ты успела уехать отсюда, скрыться от меня?
— Нет! — Изабел перевела дух. — Я хотела тебя видеть. — Она колебалась. — Хотя бы для того, чтобы сказать тебе, почему я вернулась в Англию.
— А а а. — Лицо Алессандро стало язвительным. — Анита мне уже сказала.
— И что она тебе сказала? — В голосе Изабел прозвучала горечь. — О том, что она отказалась от интервью? — Изабел глубоко вздохнула. — Сеньора сказала мне, что не хочет впускать змею в свой дом. Ей явно не понравилось то, что мы с тобой были знакомы в Лондоне. Она обвинила меня в том, что я приехала к ней лишь для того, чтобы повидаться с тобой.
— М м м… — Алессандро задумался. — Наверное, один из ее слуг видел, как я входил к тебе…
— Нет! — Изабел пришла в ужас. — Ты думаешь, что она…
— Знает о том, что я был у тебя? Наверняка.
— Боже мой! — Изабел покачала головой. — Но почему это ее так волнует? Если только она…
— Не надо продолжать, — сурово остановил ее Алессандро, невольно вытягивая перед собой больную ногу. — Анита была мне всего лишь тещей, и не более того. Если она ревнует, то только потому, что бережет репутацию дочери. Ей невыносима мысль, что я могу обрести счастье с другой женщиной.
Ладони Изабел внезапно повлажнели, и она нервно потерла их о колени.
— Со мной? — еле слышно прошептала она.
— А с кем же еще? — тихо ответил он. — Пока мы снова не встретились, Анита знала, что у меня никого нет.
Изабел покачала головой:
— А она знает об Эмме?
— Теперь знает.
— Ты ей сказал?
— Конечно. — Он был категоричен. — Впрочем, она сама это поняла, сопоставив все факты.
Изабел перевела дыхание.
— Неудивительно, что она указала мне на дверь.
— Неудивительно, — эхом отозвался он. — Но если бы ты захотела меня увидеть, то сделала бы это.
Изабел чуть не задохнулась.
— И каким образом? Мне надо было попросить у Аниты номер твоего телефона? Как думаешь, она сразу же дала бы мне его или потянула немного? А может, сразу же отказала бы!
Алессандро взглянул на нее, и янтарные глаза его потемнели.
— Ты не могла взять напрокат автомобиль и приехать ко мне в поместье?
— Не могла! — Изабел с изумлением взглянула на него. — И что бы мне пришлось делать, если бы я постучала в твою дверь, а ты не пустил бы меня на порог?
Подбородок Алессандро напрягся, и, упершись руками в подлокотники кресла, он решительно встал на ноги.
— Как ты могла такое подумать?! Ты ведь мать моей дочери — мать единственного ребенка, который у меня может быть!
Изабел заморгала:
— Что ты хочешь сказать?..
Алессандро нервно дернулся.
— То, что у меня в результате аварии повреждены внутренние органы.
— О, Алессандро! — До Изабел медленно стал доходить смысл его слов. — Значит, не меня ты так хотел увидеть. — Слезы непроизвольно навернулись ей на глаза. — Ты хотел увидеть Эмму, свою дочь. И ты был готов пойти на все, чтобы достичь своей цели.
Алессандро, сделав шаг назад, с изумлением уставился на нее:
— Ты действительно так думаешь?
Изабел сама не была уверена в этом. Она бросила ему обвинение сгоряча, но в душе молилась, чтобы это было не так.
— Но ведь… все говорит именно об этом, — запинаясь, выговорила она.
— Не смеши меня, — хриплым и низким голосом произнес Алессандро. — Между нами, кроме нашей дочери, существует гораздо большее, и ты знаешь — что именно.
— Да? — Изабел всхлипнула, утерев нос тыльной стороной ладони.
— Ты хочешь, чтобы я тебе это сейчас доказал? Только боюсь, твои родственники не поймут меня, если я сейчас брошу тебя на этот ковер перед камином и займусь с тобой страстной, сумасшедшей любовью…
— Ты смеешься надо мной.
— Нет.
Изабел покачала головой.
— О, я знаю, ты можешь заставить меня делать все, что захочешь, — запинаясь, пробормотала она. — Тебе стоит только поцеловать меня, и я превращаюсь в тесто в твоих руках.
— Но разве я это знал? — Голос Алессандро изменился, стал глубоким, и вдруг его теплые сильные руки прижали ее к себе. — Ты никогда не говорила мне об этом, cara.
Изабел беспомощно покачала головой.
— Ведь ты сам знаешь, — сказала она. — И всегда знал.
— Нет, — прошептал он ей, приникнув к ее уху. — Скажи мне, cara, почему ты плачешь? Оттого, что любишь меня, или потому, что боишься, что я могу отнять у тебя Эмму?
Изабел быстро взглянула на него.
— А ты можешь сделать это? — с тревогой спросила она, и Алессандро горестно покачал головой.
— Если ты спрашиваешь меня об этом, значит, ты меня совсем не знаешь, — с болью сказал он, отпуская ее. — Расслабься, cara. С Эммой все будет в порядке. Я не испорчу ее жизнь, как и твою. — Он повернулся, взяв черное пальто, которое висело на спинке стула. — Пожалуйста, скажи своим, что я не могу принять их любезное пригла…
— Не уходи! — Изабел, бросившись к нему, выхватила из его рук пальто. — Пожалуйста, — сказала она, когда он, остановившись, молча взглянул на нее. — Прости меня. Я знаю, что ты никогда не обидел бы
