двери.
— Я знала, что мне не следовало приходить сюда, — дрожащим голосом сказала она. — Спасибо за воду. Я совсем не голодна.
— Лив! — Джоэл встал между ней и дверью. — Я не должен был это говорить.
— Не должен был.
Ее сердце бешено колотилось, было трудно дышать. Нет, она не обиделась на его слова, но вдруг поняла, что ревнует его к бывшей жене, к ребенку, к жизненному успеху.
— Послушай, сядь и съешь свой сэндвич, — мягко предложил он, чем еще больше распалил ее гнев.
— Я не одна из твоих студенток, — вспыхнула Оливия. — Это ты иди и ешь, а я ухожу.
Джоэл не двигался. Он прислонился спиной к двери, скрестил ноги и ждал. Ей захотелось схватить его за руку и оттащить от двери, но он был крупнее и сильнее ее, поэтому ей ничего не оставалось делать, как стоять и чувствовать себя наиглупейшим образом.
— Что ты хочешь, чтобы я сказал, Лив? — спросил он тихим голосом, вытянул руку вперед и поправил ее волосы. — Мы с тобой отлично друг друга знаем. Неужели факт, что мы с Луизой жили вместе, тебя беспокоит? Поэтому ты ведешь себя, как избалованный ребенок?
Оливию охватила паника. Она одновременно боялась и хотела, чтобы он дотронулся до нее.
— Дай мне пройти, Джоэл, — попросила она сдавленным голосом.
— А что, если я не хочу отпускать тебя? — бросил он, и Оливия почувствовала, что в горле у нее запершило.
— И кто из нас ведет себя, как ребенок? — начала она. — Осторожно, Джоэл, иначе я подумаю, что у тебя проблемы. Почему меня должно заботить, на ком ты женился? Я только надеюсь, в браке с тобой она была счастливее меня.
Джоэл схватил Оливию за руку и с силой сжал.
— Не сопротивляйся, или я сломаю тебе руку, — прошипел он, притягивая ее к себе.
— Не стоило тебе этого делать, — с удивлением, но без страха ответила она, понимая, что сама рассердила его.
— Не стоило, — кивнул он, отпуская ее руку. — А теперь уходи!
Его лицо исказилось от боли. Оливия не понимала, почему он вдруг решил ее прогнать.
Загадка.
Он разозлился? Или смущен теми чувствами, которые в нем вызвало ее присутствие?
— Чего ты ждешь? — Он попытался открыть дверь.
— Джоэл, — она положила руки ему на плечи. — Мы должны внести ясность в наши отношения.
Он попытался стряхнуть ее руки, но она буквально вцепилась в него.
— Я думала, мы друзья, — пробормотала Оливия. — Я тебе не враг.
— Это не поможет, Лив, — предупредил он.
— Почему? — мягко спросила она, ее зеленые глаза следили за каждым его движением.
— Потому что, — Джоэл неожиданно схватил ее за шею, — я не могу тебе доверять.
Оливия открыла рот, чтобы возразить, но не успела. С глухим стоном он прижался губами к ее губам.
Поцелуй был упоительным. Она обняла Джоэла за шею. Секунду спустя по ее ногам побежали мурашки, и Оливия поняла, что он задрал вверх подол ее юбки.
Джоэл буквально пожирал ее, словно собирался поглотить всю без остатка. Она чувствовала каждую клеточку его тела, животом ощущала его возбуждение. Ее рука инстинктивно скользнула к поясу его джинсов, и она услышала глухой стон.
Джоэл рывком снял с нее пиджак, расстегнул блузку, прижался открытым ртом к ложбинке между грудей, а ладонями к соскам. Кожа его рук была грубоватой. Ее ноги задрожали, в паху пробежала мелкая судорога. Его рука быстро скользнула с ее груди в тонкие шелковые трусики. Она издала протестующий звук, но не пыталась остановить его.
— Джоэл. — В мозгу пронеслась мысль, уж не собирается ли он заняться любовью с ней прямо в кабинете. Оливии стало не по себе. Как она могла так низко пасть, словно продажная женщина, отвечать на ласки по первому требованию?
В дверь постучали.
Они оба замерли. Джоэла охватило старое, почти забытое чувство вины и азарта, которое они испытывали, прячась в сарае от родителей, пока однажды Бен Фоли не застукал их…
Он не желал ворошить прошлое, не желал впускать Оливию обратно в свою жизнь. Но снова пойман, как и много лет назад. Отличие заключается лишь в том, что брюки еще пока на нем.
Оливия первая пришла в себя, оправила юбку, подхватила с пола пиджак, застегнула блузку на груди и потянулась за сумкой.
— Стучат, открой, — прошипела она. Хорошо, что сегодня она не делала макияж. Никаких следов губной помады у него на лице.
Джоэл с трудом оттолкнулся от двери, распрямил плечи. Это, должно быть, Шерил Брукс. На сегодня запланировано обсуждение ее курсовой.
Вероятно, он совсем обезумел, раз позволил себе так увлечься. Он должен благодарить бога за то, что их прервали.
Брови Оливии изогнулись, она выразительно кивнула на дверь. Интересно, что она почувствует, увидев на пороге молодую девушку?
— Хорошо, хорошо. — Джоэл провел слегка подрагивающими пальцами по волосам и открыл дверь.
Оливия замерла. Кто бы это ни был, она не желала ни с кем знакомиться.
Девушке, стоящей за дверью, было лет восемнадцать или чуть больше: отменная фигура, узкие джинсы, длинные светлые волосы. Оливия не сразу сообразила, что у Джоэла на курсе есть не только студенты, но и студентки.
— Привет, Джоэл, — поздоровалась она достаточно фамильярно. Затем увидела Оливию, и улыбка на ее лице потускнела.
— Шерил, — вяло приветствовал девушку Джоэл и посмотрел на часы. — Ты рано.
— Я могу подождать, — пробормотала девушка. Появление незнакомки испортило ей настроение.
— Входи. — Джоэл посмотрел сначала на Шерил, затем на Оливию. — Миссис Гарви как раз уходит.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Следующие дни прошли спокойно. Проснувшись однажды утром, Оливия с удивлением обнаружила, что прошла уже неделя с момента ее прибытия на ферму. Время, которое она рассчитывала посветить семье, истекло. Правда, теперь ей не хотелось возвращаться в Лондон, да и Линда не заговаривала о ее отъезде.
Из Ньюкасла Оливия вернулась на машине, чем вызвала смятение и настороженность в семье. Теперь она могла свободно передвигаться, посетить дорогие с детства места, а также вывезти отца на прогулку.
Машина отвлекла ее от мыслей о Джоэле. Но она продолжала просыпаться ночью с набухшей от желания грудью, которая напоминала ей о том, что она еще молодая женщина со здоровыми потребностями. В браке с Брюсом она маскировала свои желания, но не могла не вспомнить о них при виде первого мужа.
Оливия винила себя за то, что подпустила его к себе так близко. Джоэл сумел разбудить ее чувственность, заставил забыть о здравомыслии.
Глубокий вздох досады сорвался с ее губ. Они повстречались, поговорили, и больше этот человек ее
