— Тогда я тебя провожу, — решительно объявила леди Розмари, на этот раз не позволив Эмме вмешаться. — Скажите Мейбл, что вам подать, — обратилась она к гостям. — Посидишь еще минутку, Арчи? Я только расспрошу Уилла про его управляющего.
Когда они вышли из комнаты, Уилл сказал:
— Кстати, о Филдинге: он поправляется. После операции крепнет с каждым днем и, насколько я знаю, собирается вернуться на работу уже в конце лета. — Правда? — Леди Розмари не проявила особого интереса к здоровью управляющего. Уилл не удивился, заметив гневные искорки в ее стальном взгляде. — Ты прекрасно понимаешь, что я пошла с тобой не для того, чтобы выслушивать отчет о состоянии Мориса Филдинга. Я хочу знать, зачем к тебе явилась Франческа Годдар и почему ты позволил ей остаться.
Уилл вздохнул.
— Я же тебе говорил: у нее неприятности. Какой-то человек ее преследует.
— И ты полагаешь, этого достаточно, чтобы встать у тебя на пути? — Она покачала головой. — Ты меня очень расстраиваешь, Уилл. Очень.
— Я не давал обещания, что тебе может понравиться мое объяснение, — мягко произнес Уилл. — Но в отношениях с Мерритами ее визит ничего не меняет — если тебя именно это волнует. Они с Эммой сегодня встретились, но…
Леди Розмари задохнулась от ужаса.
— …но Франческа назвалась другом семьи. Можешь быть спокойна: Эмма никогда не подумает, что меня с Франческой что-то связывает, — она для этого слишком самоуверенна.
И все же старая леди не могла прийти в себя.
— Эмма с Франческой встретились? — повторила она. — Но к ланчу ты ее, надеюсь, не пригласил?
— Не пригласил. — Уилл терял терпение: он боялся, что Эмма может кинуться за ними вдогонку, чтобы выяснить, что происходит. — Я же тебе сказал: никто, кроме Эммы, ее не видел. Мы случайно на нее наткнулись. Радуйся, что Франческа проявила достаточно такта. А ведь могла бы сообщить Эмме, кто она такая.
— Ты уверен, что она этого не сделает? — резко бросила леди Розмари, и Уилл задумался: почему бабушка так настроена против его бывшей жены? Только ли потому, что считает ее предательницей, или у нее есть еще какие-то, неизвестные ему, причины?
Причин могло найтись великое множество, и вполне обоснованных. Франческа сделала аборт — этого ей Уилл не простил. И думал об этом с непреходящим горьким чувством. Однако, насколько он знал, она никогда ему не изменяла. И, в конце концов, горько ему, а не бабушке!
Уиллу хотелось как можно быстрее закончить мучительный разговор.
— Мне пора, — сказал он. — А Франческу я просто пригласил провести в Лингарде уик-энд, вот и все. Мне стало жаль ее. Точно так же я бы пожалел любую другую женщину, которую преследовал бы бандит.
— Ну, если ты уверен…
— Я уверен. — Уилл спустился с крыльца к поджидавшему его «рейнджроверу». — Пока. Завтра увидимся. Я обещал Эмме свозить ее в Йорк.
Всю дорогу до Аббатства перед глазами Уилла стояла бабушка, явно довольная его последним сообщением. Она, конечно, не давила бы на него так, если б не была одержима мечтой о правнуках. Раньше он за ней такого не замечал — или она хорошо скрывала свои чувства. Они с Франческой прожили вместе шесть с лишним лет, и Уилл не помнил, чтобы бабушка тогда настаивала на необходимости обзавестись потомством. Напротив, она была твердо убеждена, что их брак будет недолгим, и, когда на поверку так оно и вышло, первая заявила: «Слава Богу, что у них нет детей!» Он до сих пор не понимал, почему бабушка так не любила его жену. Наверно, потому, что они с Франческой не часто заглядывали в Малберри-Корт. Аббатство всегда отнимало у него кучу времени, а Франческа работала в Лидсе, и они слишком дорожили теми немногими часами, которые им удавалось проводить вместе, — слишком дорожили, чтобы часто общаться со старой леди, которая по полгода жила в Лондоне, а приезжая в Йоркшир, сразу же начинала их поучать и критиковать.
Вдалеке показалось Аббатство. Уилл поймал себя на мысли, что ему хочется узнать, как провела вторую половину дня Франческа и на самом ли деле собиралась в деревню, как сказала, столкнувшись с ними на лестнице.
Уоткинс, услышав шум машины, встретил хозяина в холле.
— Все в порядке? — осведомился Уилл и направился было в библиотеку, собираясь посидеть в свое удовольствие со стаканчиком виски. Однако робко заданный Уоткинсом вопрос, не знает ли он, где может находиться миссис Квентин, заставил его остановиться. — Франческа? — повернулся он к дворецкому, с неудовольствием отметив, что его кольнула тревога. — Откуда мне знать? У себя в комнате, наверно. Где же ей еще быть?
— Боюсь, ее там нет, милорд, — смущенно пробормотал Уоткинс. — Час назад Эдна хотела подать ей чай, но никто не ответил на стук. Потом туда пошла миссис Харви — комната оказалась пуста.
Уилл с трудом перевел дыхание.
— Она ведь выходила днем, не так ли?
— Разве, милорд?
— Выходила. — Тревога усиливалась. — Кажется, она пошла в деревню. А ее машина на месте?
— Да, на месте, в гараже — я утром велел Смидли ее отогнать, и он говорит, что машина, как там стояла, так и стоит.
Уилл попытался рассуждать логически. То, что Франческа ушла из дома около четырех часов назад и пока не вернулась, еще не основание для паники. Никто не знал, что она здесь, — точнее, этого не знал ее преследователь. Он мог напасть на нее во время прогулки? Нет, такого не может быть. И тем не менее она чертовски долго отсутствует. Куда ее понесло?! Неужели не понимает, что Уилл сразу заподозрит самое худшее?
— Никто не видел, как она уходила?
— Из прислуги никто, милорд.
— Понятно… — Нервы Уилла напряглись до предела. — Пойду-ка я, пожалуй, поищу ее. Или нет, лучше поеду. Так будет быстрее.
— Я уверен, что беспокоиться не о чем, милорд. — Выложив свою новость, Уоткинс теперь пытался его успокоить. — Возможно, миссис Квентин заблудилась. Не хотите ли, чтобы я или Смидли поехали с вами?
— Не стоит. Если она вернется раньше, позвоните мне по мобильному телефону.
— Хорошо, милорд.
Старый дворецкий был явно взволнован. Он считал своей священной обязанностью следить, чтобы гостям Аббатства было удобно и приятно, и исчезновение Франчески не могло его не встревожить.
Продолжая теряться в догадках, Уилл поспешил к своему «рейнджроверу». Как она могла уйти, никого не предупредив?! В особенности если собиралась отсутствовать так долго? Это легкомысленно, эгоистично! Да и почему он, собственно, удивляется: ведь Франческа всегда была легкомысленной и эгоистичной. Разве не это старалась ему внушить бабушка какой-нибудь час назад?
В ярости Уилл резко рванул с места, заставив отпрянуть в разные стороны последних экскурсантов. За окружавшими Аббатство знаменитыми садами простирались поля и обнесенные белыми изгородями выгоны, где паслись лошади и несколько пони. Поля полого спускались к реке. Все эти земли принадлежали Уиллу, но пастбища он сдал в аренду близлежащей школе верховой езды, а на поле возле рощицы один из местных фермеров держал зимой своих овец.
До деревни оставалось около двух миль. Узкая дорога шла среди высокого кустарника. Уилл ощущал аромат цветущего боярышника и острый запах свежевспаханной земли, видел стаи птиц на оставленных трактором бороздах. Идиллическая картина — вероятно, подобные картины часто встают перед глазами надолго покинувших родину людей. Жаль, что он не в состоянии ею насладиться, с горечью подумал Уилл: перед его мысленным взором маячил валяющийся в канаве окровавленный труп Франчески.
«Не сходи с ума», — в бешенстве приказал он себе. Она наверняка встретила кого-нибудь из старых знакомых, заболталась и забыла о времени. Это самое вероятное. Все остальное — бред.
