заметила его оценивающий взгляд.
Слишком ты застенчива для человека, работавшего среди мужчин, подумал Доминик. И ведь решилась покинуть семейный очаг, наняться на работу в совершенно чужой стране!..
— А вы не хотите поплавать? — неожиданно для самого себя услышал он свой вопрос.
Она ответила удивленным взглядом.
— Поплавать?
— А почему бы и нет?
Джейми выпрямилась и вскинула голову.
— Нет, мне не хочется.
— Вы не умеете плавать?
— Разумеется, умею. Просто не захватила с собой купальник.
— Не привезли на Бермуды?.. — В его глазах прыгали смешинки.
— Да нет же, не принесла на пляж. И… в отличие от некоторых, я не купаюсь обнаженной.
— То есть в отличие от меня?
— Я этого не сказала, мистер Реддинг.
— Зато подумали. — Его начал забавлять этот разговор. — А вам не приходило в голову попробовать? Уверяю вас, ни с чем не сравнимое удовольствие.
— Я верю вам на слово. — Она поджала губы.
— Может, все-таки решитесь?
— Мне пора. — Джейми повернулась, собираясь идти.
Доминик понял: она сдерживается изо всех сил, чтобы не надерзить. Кто я для нее? — думал он. Пасынок работодательницы? Ее же друг? Любовник? Во всяком случае, не станет девушка рисковать потерей места, какие бы ни строила догадки.
— Вам непременно. нужно идти? — спросил он резко, и хотя девушка отошла уже на пять-шесть шагов, она обернулась.
— Мистер Реддинг…
— Да называйте меня Доминик. — Двумя широкими шагами он сократил расстояние между ними. — Послушайте, я же знаю, что вам некуда спешить. Составьте мне компанию! Побродите со мной по пляжу. Я покажу вам Испанскую бухту.
— Не думаю, что это будет правильно. — Она глубоко вздохнула.
— Правильно? Странное слово в данном случае.
— Разве? — На миг она прикусила губу. — Я не хочу потерять работу, мистер Реддинг.
— При чем тут это? — Он нахмурился и покачал головой. — Я же не предлагаю вам потратить на меня все утро. Вы вернетесь задолго до завтрака с Катрионой. Она, как правило, встает не раньше восьми.
— Я знаю, когда она встает. — Девушка неохотно взглянула ему в глаза. — И вы прекрасно меня понимаете. Просто считаете, что секретарши вашей мачехи — легкая добыча.
— Что?! — Несправедливость ее слов задела Доминика за живое. — Но это же совсем не так! — Боже, на что она намекает? На то, что Кристин Спенсер потеряла работу из-за него?
Джейми явно смутилась, осознав, что преступила черту дозволенного.
— Это Катриона вам сказала? — решительно спросил Доминик, преграждая ей дорогу, и, к собственному удивлению, схватил ее за локоть. — Так как же?
— Ну… нет. Таких слов не было, но…
— Какие же были? Я должен знать.
Девушка вздрогнула, и эта дрожь передалась ему через руку.
— Может быть… возможно, я ошиблась… — пробормотала она. — Мне больно, мистер Реддинг, отпустите меня…
— Не так сразу. Здесь два варианта: либо Катриона в чем-то меня обвинила, либо нет.
— Я не говорила, что она вас обвиняла в чем-то… Просто та, другая секретарша уволилась так внезапно, что…
— Что вы решили: всему виной я. — Он поморщился. — Но вам-то я что сделал? Проявил дружелюбие, только и всего. Вы не допускаете, что Кристин уволилась просто потому, что была некомпетентна?
— Все может быть…
— Но вы этому не верите?
— Я уже не знаю, чему верить, — подавленно сказала девушка. — А если я вас каким-то образом обидела, простите меня.
— Н-да. В самом деле, обидели. — Он все же отпустил ее руку. И добавил: — Ну ладно, идите. Не смею задерживать. Вопреки всеобщему мнению, не такой уж я бабник.
Лицо ее вспыхнуло при этих словах. На носу явственно проступили веснушки. И Доминик почувствовал угрызения совести: уж очень она смутилась.
Все-таки странное она существо, подумал он: иногда очень уверена в себе, иногда — совсем наоборот. Вот сейчас, например, ясно, что Катриона предупредила ее: держись от моего пасынка подальше.
— Вы не… — начала Джейми, потирая руку, на которой остался след от его пальцев, — вы не скажете мисс Реддинг? Ну… что я проболталась. — Девушка метнула на него быстрый взгляд. — Не скажете?
Доминик провел рукой по волосам. Ну это уж слишком, подумал он, она же втягивает меня в заговор! Однако проблема в том, что чем больше я говорю с ней, тем больше она меня интригует. И как ни пытаюсь я убедить себя, что мною движет лишь любопытство, я все больше попадаю под обаяние этой глубоко чувствующей женщины.
— Нет, — пообещал он сухо и в ответ получил улыбку.
— Спасибо, — сказала Джейми с искренней радостью, забрасывая за плечо рыжую косу. — А теперь — хорошей вам прогулки.
После этого их противостояния у Доминика совсем пропало желание совершить прогулку. Он ощутил злость и… странное разочарование.
Катрионе удалось увидеться с пасынком только вечером.
Вместо того чтобы вернуться с пляжа в дом, он вывел из гаража свой мотоцикл и помчался к бухте Уэбба, где провел остаток дня. В бухте, рядом с мостом Сомерсет, в уголке, который считался самым красивым на острове, располагалась лодочная станция и причал, причем самый известный среди местных жителей, оставлявших здесь свои яхты, ялики и лодки.
Еще ребенком Доминик мечтал, что, когда вырастет, день напролет будет катать туристов и показывать им острова. Однако отец довольно скоро положил конец его мечтам. Не мог он позволить наследнику стать береговой обслугой, Доминику было уготовано совсем другое будущее…
Впрочем, Лоренс Реддинг тоже увлекался парусным спортом, хоть и не мог часто выходить в море — из-за занятости. Когда Доминику исполнилось пятнадцать, отец подарил сыну парусную лодку и научил ею управлять. С тех пор Доминик поменял много разных посудин, чему способствовало развитие техники, наконец отменившей необходимость присутствия команды на судне. Сейчас у Доминика была настоящая яхта, которая служила ему убежищем, — там можно было скрыться в минуты меланхолии. А в последнее время, как он замечал, приступы меланхолии случались у него все чаще. Ему казалось, что чем старше он становится, тем больше возникает у него проблем.
Итак, в тот день все послеобеденное время он провел в трудах праведных: промасливал паруса, надраивал медь на приборах. Яхта «Ночной бриз» явно похорошела в результате его стараний, но рано или поздно нужно было, оставив эту психотерапию, возвращаться на виллу у залива Копперхед.
Между тем владелец лодочной станции, грузный толстяк по имени Макс Эрскин, подошел засвидетельствовать свое почтение, и Доминик получил настоящее удовольствие от их беседы. Приятно было поговорить о рифах, приливах и отливах, о пользе парусного спорта для здоровья. Однако, когда Макс упомянул о его отце, Доминик почувствовал себя предателем. Можно ли с чистой совестью вспоминать отца, когда мечтаешь улечься в постель с его вдовой?
Доминик подъехал к дому около шести вечера и уже готовился принятьу себя душ, когда в дверь
