отца о твоих занятиях, поэтому давай вернемся в замок и выясним, насколько ты умна на самом деле.
Софи в ярости посмотрела на нее и, не говоря ни слова, повернулась и убежала прочь, полностью игнорируя речь Виктории. Девушка огромным усилием воли осталась на месте и не погналась за девочкой, чтобы вернуть ее силой. Но что-то предупредило ее, что сейчас неподходящее время показывать власть, поэтому вместо погони она повернулась в другую сторону и зашагала к арке, ведущей из замка. С Фрицем за спиной она не боялась за свою безопасность, а день был слишком хорош, чтобы провести его дома.
Она прошла по кем-то расчищенной тропе к отмелям ручья и заглянула в воду. Ручей был мелковат, хотя и быстр, и она подумала — не в этом ли секрет его незамерзания.
Позднее, обходя снаружи стены замка, она намеренно выбросила из головы все мысли о Софи и ее проблемах. Вместо этого она думала о крестной и гадала, применил ли к ней давление Мередит, чтобы вырвать у нее местонахождение Виктории. Конечно, могло случиться, что оскорбленный ее внезапным исчезновением Мередит решил оставить все как есть.
Но, зная Мередита, она все-таки была уверена, что он сделает все от него зависящее, чтобы найти ее. Кроме почтовой открытки из Зальцбурга, после отъезда она не посылала тете Лори весточек и надеялась, что крестная справится сама. Возможно, бегство — трусость, но иначе у нее не хватило бы сил отвергнуть Мередита. При его неисчерпаемом запасе самолюбия Мередиту просто не приходило в голову, что она серьезно не собирается связываться с женатым мужчиной. Вероятно, потому что у него на родине развестись очень легко, он не считал жену большим препятствием. Зато Виктория считала и теперь была рада, что получила шанс начать все заново. Она наслаждалась праздностью. Пока она ничего не делала, но предлагаемая работа устраивала ее и утренний разговор с бароном заставил вспомнить все сохранившиеся знания, полученные в свое время, чтобы поделиться с другими. Крестная не понимала, что работа, которая приносит удовлетворение и радость, может быть удовольствием. Даже сейчас причиной отправки Виктории в Австрию было не желание дать ей занятие, а скорее дать время забыть о Мередите, чтобы потом вернуться и начать все заново.
Виктория стояла, глядя на замерзшие вершины, и притоптывала ногами. Она начала замерзать и повернула к арке. Фриц устал носиться вокруг и, когда они шли по двору к главному входу, держался рядом. Проще было пройти здесь, чем идти к боковой двери. Хотя тяжелая конструкция открывалась с трудом, в конце концов, она их пропустила. Виктория вошла, стряхивая легкие снежинки с одежды и снимая шарф, и натолкнулась на угрюмый взгляд барона. Он стоял у широкого камина, в свете пламени его волосы напоминали жидкое золото. Второй волкодав, Хельга, неподвижно стояла рядом, и Фриц при виде нее радостно бросился вперед и стал тереться о ноги хозяина. Виктория расстегнула дубленку и небрежно сказала:
— Мы с Фрицем гуляли. Воздух очень бодрит!
Барон сдвинулся с места, и теперь Виктория увидела, что на скамье у камина сидит Софи и греет ноги перед огнем. Она сняла шубку и в мерцающем свете горящих поленьев походила на кошку. Девочка бросила на Викторию безразличный взгляд и с обожанием взглянула на отца.
— Скажите, фройляйн, — резким тоном начал барон, — вчера вечером вы хотели меня одурачить?
Виктория нахмурилась, неожиданный вопрос ее озадачил.
— Боюсь, что не понимаю вас, герр барон, — покачав головой, сказала она.
Барон скрестил руки на груди с видом настоящего феодального властителя.
— Собаки! — бесстрастно заявил он. — Вчера в их присутствии вы разыграли робость, а теперь оказывается, что вы в наилучших отношениях с Фрицем. Этим вы нарушили мои инструкции относительно животных.
Виктория потеряла терпение.
— Простите, но вы подняли шум из-за пустяков, — коротко ответила она. — Моя робость ни в коем случае не была наигранной, но, как видите, мы с Фрицем стали друзьями.
— Но я решительно возражаю! — Барон явно не привык к таким ответам своих служащих. — Инструкции о животных давались не просто так, и, кроме того, помните о своем положении!
При виде самодовольного личика Софи Виктории захотелось взвыть. Вместо этого она довольно саркастическим тоном сказала:
— Как понимать ваши слова, герр барон?
Темные брови сошлись на переносице.
— После нашего утреннего разговора я ожидал, что вы приступите к обучению Софи. А вместо этого вы исчезаете на целый час с животным, темперамент которого далеко не идеален!
Виктория смотрела на него довольно долго, затем направилась к выходу.
— Куда вы? — отрывисто спросил барон.
Виктория обернулась.
— В свою комнату, — сдержанно ответила она. — Собирать вещи!
Барон последовал за ней.
— Что за глупости? — возмутился он. — С вами невозможно вести разговор, фройляйн!
Виктория обожгла его взглядом.
— Вы называете это разговором! — воскликнула она. — Это… это разнос в присутствии десятилетней девочки!
— Всего лишь замечание, не больше, — холодно ответил барон. — Естественно, как хозяин, я имею право знать о ваших передвижениях в часы, когда ожидаю, что вы опекаете Софи.
Виктория пожала плечами, стряхивая остатки снега, и невесело взглянула на него.
— Хорошо, — наконец сказала она, — сегодня утром я чрезмерно чувствительна. — Ее глаза блеснули в сторону Софи: и девушку приободрило, что у той проявились признаки смущения.
— И что сделало вас… чрезмерно чувствительной, фройляйн? — дотошно осведомился барон. Он глянул в сторону Софи. — Моя дочь имеет к этому отношение?
Барон оказался проницательнее, чем она могла предположить. И все равно Виктория не собиралась наушничать, не желая терять уважение к себе, а также возбуждать дальнейшую антипатию Софи.
К ее облегчению, в этот момент открылась дверь в кухню и Мария внесла поднос с кувшином горячего молока, кофейником и тремя чашками. Она преодолела необозримое пространство блестящего пола и поставила поднос на длинный полированный стол.
Барон оставил Викторию и с улыбкой подошел к Марии.
— Danke, Мария, — приветливо кивнул он. — Как нельзя кстати!
Мария покраснела от удовольствия и взглянула на Викторию.
— Так вы вернулись, фройляйн, — сказала она с некоторым облегчением. — Густав собирался вас искать.
— Меня? — Виктория нахмурила брови. — Зачем? Я не заблудилась.
Барон кивком отпустил Марию и, когда пожилая женщина оставила их, сказал:
— Погода в горах переменчива. Внезапная пурга может помешать самому опытному восходителю, а падение в трещину для того, кто не знает, как из нее выбраться, — смертельно.
Виктория невольно воскликнула:
— Но я не забиралась в горы, я гуляла вокруг стен замка, вот и все!
— С Фрицем.
— Да, конечно, с Фрицем.
— С животным, о котором вы ничего не знаете и которое вчера вечером напугало вас!
Теперь в самой Виктории пробудился мятежный дух.
— Что вы хотите сказать, герр барон? — нетерпеливо сказала она. — Простите, если причинила кому- то беспокойство, я не хотела. У меня хватает здравого смысла не отходить от замка без надлежащего сопровождения.
— Es freut mich[11]. — Барон взглянул на дочь. — Твои уроки начнутся сегодня вечером, Blumchen[12].
Софи медленно сползла со скамьи и подошла к нему с укоризненным видом.
— Mir ist nicht wohl[13], папа, — сказала она, слабо качая головой.
