Но она нашла салфетки и прошуршала мимо него снова. Он уловил запах ее духов, острый, экзотический и тревожный. Чрезвычайно тревожный. Она никогда не душилась так раньше, по крайней мере, не при нем.
— Теперь… — она нахмурила лоб.
На две секунды она приостановила свои быстрые движения и уперла руки в бедра.
— Что нам еще нужно? А, знаю, знаю. Я кое-что забыла…
Она ответила на его взгляд, но очень коротко. Крэйг предположил, что у нее не хватает духу выдержать его взгляд долго.
На ней была комбинация и чулки. Технически комбинация прикрывала ту же территорию, что и ее обычное, практичное и скромное белье. Только прикрывала совсем иначе. Комбинация была черная, шелковая, фестончатый край достигал середины бедра. Бретельки совсем тоненькие. Изящная блестящая ткань облегала ее фигурку, опускаясь низко на груди и обрисовывая линию бедер. Она не носила лифчика. Соски, твердые, как розовые бутоны, четко вырисовывались сквозь тонкую ткань. Глядя на маленькие выпуклости на бедрах, он предположил, что она надела не колготки, а пояс с чулками. Черные шелковые подвязки.
— Карен, — сказал. — Сядь.
— Я уверена, что я что-то забыла.
— Кара. Сядь.
Глава 9
— Карен… Я чувствую, что я тебя тороплю. Это несправедливо. Я пользуюсь этой алхимией между нами нечестно…
Карен окунула охлажденную креветку в соус и отправила в рот. Крэйг явно нуждался в немедленной поддержке. Он спотыкался на каждом слове и сидел весь красный.
Первый раз в жизни она видела его шокированным и шокированным ею. Все утро она волновалась и тревожилась, думая, не отменить ли все предприятие, изображая тайную мечту Крэйга — бесстыжую девчонку… Нет, он знал ее слишком хорошо и это может не сработать. Она боялась глупо себя почувствовать и глупо выглядеть.
Но его реакция с момента, когда он вошел на кухню, укрепила ее уверенность и решимость. Может быть, он видел ее и без комбинации, но никогда не видел такой за все эти годы. Кто бы предположил, что она имеет женскую власть заставить его так нервничать?
Она положила последний кусочек ему в рот. Поскольку выбора не было, он начал жевать белое мясо креветки.
— Ни один из нас никогда не контролировал эту алхимию, — промурлыкала она. — Поосторожнее с соусом, милый. Он… горячий.
Она поерзала на табурете, скрещивая ноги. Его взгляд скользнул к ее ногам, потом к груди, обтянутой черным шелком и четко обрисовавшейся, когда она наклонилась поближе. Перед ленчем она заехала в универмаг к Кистмену. Здесь продавались духи 'Гуччи-один', которые она, конечно, не могла себе позволить. Но они держали на прилавке пробный флакончик с распылителем. Понравился ли Крэйгу ее вид или запах, сказать было трудно. Но кусок креветки он проглотил целиком. Рука потянулась, чтобы ослабить галстук на шее.
— Кара?
— Мм-м?
— Я стараюсь быть серьезным.
— Я тоже. Я в очень серьезном настроении, — заверила она его.
— Я не хочу, чтобы ты чувствовала, что тебя толкают… к решению… к чувствам… не давая времени убедиться во всем. Честно убедиться…
С подобающим случаю серьезным выражением она скормила ему еще кусок креветки.
— Прожуй это медленно, — предложила она. — Действительно медленно. Чувствуешь вкус на языке — прохладный сам по себе и холодный по сравнению с соусом?
— Я знаю. Соус горячий, — проговорил он хрипло.
Черная заколка скрепляла ее волосы на затылке. Она расстегнула ее, тряхнула головой и волосы упали водопадом на ее обнаженные плечи. Она улыбнулась Крэйгу.
Две капельки пота появились у него на лбу. Он закрыл глаза.
— Ты еще не пробовал артишоки.
— Не хочу я пробовать артишоки.
— Хочешь, хочешь. Ты их любишь, а они как раз освежают рот после этого горячего соуса. Смягчают вкус. Они прямо тают во рту…
Его глаза открылись снова, темные и блестящие, как лезвие ножа, когда она скормила ему кусочек артишока.
— Кара?
— Да?
— Я пытаюсь откровенно поговорить с тобой.
— Вербальная коммуникация — вещь важная, — согласилась она, но подумала: 'Не в эту минуту'.
В ту, другую ночь она была права. Это был один из ингредиентов, который прежде был опущен в рецепте. Даже когда алхимия была могущественной, возбуждение притуплялось, когда не было сюрпризов. Может быть, она знала это и прежде, но никогда не заставляла себя поэкспериментировать с более активной ролью — в постели или где-либо еще. Она слишком боялась выглядеть глупо в его глазах, слишком боялась подвести его и себя. В угрожающей ситуации она, очевидно, хотела, чтобы они были уверены друг в друге.
Карен не ожидала, что заставит Крэйга есть из рук, но взглянув на мускул, бьющийся на его подбородке как бомба с часовым механизмом, подумала: 'Бог мой, Риордан, ты никогда больше не получишь от меня консервированный суп'.
— Карен…
— Мм-м?
Она видела, как он сделал глубокий вдох. Ему было ужасно трудно сосредоточиться, хотя он сделал последнюю отчаянную попытку.
— Я слышал то, что ты сказала. В ту ночь. О том, что мы живем старыми воспоминаниями, тайными встречами, увлечением. Я не хочу, чтобы ты чувствовала, что тебя похищают. То есть… хочу. Мне нравится, как мужчине, что я еще могу заставить тебя так чувствовать. Но что касается того, чтобы путать прошлое и настоящее, я никогда…
Последовала долгая пауза. Его сузившиеся глаза следили за изящной рукой, протянувшейся через стойку и выбравшей одну-единственную вишню, которую она затем поднесла к губам. Ее белые зубки впились в роскошную мякоть.
— Ч-черт, — произнес он, запинаясь.
Она удивленно подняла брови.
— Проклятье, ты думаешь, я сделан из железа?
Она отрицательно покачала головой.
— Ты устроила этот ленч с целью вляпаться в неприятности.
Она кивнула утвердительно.
— Ты любишь неприятности.
Она снова кивнула.
— Ну, сейчас ты их получишь.
Его пальцы сомкнулись на ее запястье в момент, когда она невинно протянула руку за следующей вишней. Табурет качнулся, когда он стянул ее на пол и потянул за собой. Охваченные желанием, они двигались быстрее, чем банковские грабители, уходящие от погони.
