Адам и Марианна совсем заблудились в этой густой пелене и медленно брели по улице. Вдруг Адам остановился, повернулся и, взяв Марианну под руку, провел ее через какую-то железную – на ощупь – калитку. В пансионе, где жила Марианна, такой калитки не было.
– Где мы, Адам? – удивленно спросила она. – Куда это мы пришли?
Они поднялись по ступенькам.
– В этом молоке совсем ничего не видно. Посидим, пока немного не прояснится. Я весь промок и продрог до костей, да и ты наверняка тоже.
– Но где мы? – не отставала Марианна.
– У меня дома. Я узнал свой железный забор, когда мы проходили мимо.
Марианна ничего не сказала, хотя на языке у нее вертелось множество весьма нелестных замечаний. Но она молчала, ощущая, как внутри нарастает приятное волнение, и вдруг остро почувствовала прикосновение теплой руки Адама к своему плечу.
– Выпьем по стаканчику горячего пунша у камина, съедим по тосту, немного согреемся, а потом я провожу тебя домой, – тем временем говорил Адам.
Марианна хотела было запротестовать, но и на сей раз промолчала, вспомнив про миссис Гродин, которая, конечно, будет вне себя от возмущения, если ее постоялица вернется домой так поздно. А вот если посидеть немного в гостях у Адама, быть может, старуха отправится спать и тогда удастся проскользнуть незамеченной.
– Давай помогу тебе раздеться, – сказал Адам, когда они вошли в дом.
Марианна позволила ему снять с себя тяжелую накидку и шерстяную шаль, промокшие насквозь.
В маленькой гостиной в камине уже были аккуратно сложены поленья, и, сбросив пальто, Адам присел на корточки и поднес спичку к растопке. И тут же взметнулись вверх яркие язычки пламени, и уже через минуту огонь весело полыхал в камине. Марианна подошла поближе и протянула руки.
– Как тепло, – проговорила она, застенчиво улыбаясь Адаму.
Он улыбнулся ей в ответ, и сердце у Марианны вдруг затрепетало, как пойманная птичка. Марианна не понимала, что с ней творится, лишь чувствовала, что должно произойти что-то необыкновенное, очень важное. Она одновременно и хотела этого, и боялась.
– Садись вон в то большое кресло у камина, а я пока принесу нам чего-нибудь согреться. Что ты хочешь? Ром, бренди, горячий сидр?
– Сидр, пожалуйста, – ответила Марианна, опускаясь в глубокое кресло.
Чувствовалось, что оно у Адама самое любимое.
Не прошло и нескольких минут, как Адам вернулся с подносом, на котором стояли две большие кружки с сидром, сдобренным корицей и сахаром. Поставив поднос на каминную решетку, Адам наклонился и сунул в огонь кочергу. Когда она раскалилась докрасна, он быстро опустил ее сначала в одну кружку, потом в другую.
По комнате тотчас поплыл густой аромат корицы, и Марианна с наслаждением вдыхала его. Она согрелась, тело охватила блаженная истома, и в то же время странное напряжение не покидало ее. Ей казалось, что сейчас что-то случится. Но что?
Взяв у Адама дымящуюся кружку, она сжала ее обеими руками, чтобы согреть их. Адам, как она заметила, сделал то же самое. Потягивая горячее сладкое питье, они поглядывали друг на друга из-за краев кружек и счастливо улыбались.
Ни один из них не проронил ни слова, пока сидр не был допит до конца, до последней капли.
– Марианна... – прошептал наконец Адам, поставив свою кружку на пол.
Подойдя к Марианне, он взял ее за руки и потянул к себе. Глаза у него сияли.
Марианне казалось, что этот завораживающий взгляд проникает в самое сердце. Он притягивал ее, словно магнит, и не было ни сил, ни желания противиться ему. Что будет, то будет.
Адам крепко обнял ее, а через секунду, не успела Марианна опомниться, ухватил за талию и поставил на скамеечку, стоявшую перед креслом. Теперь их лица находились более-менее на одном уровне. Ласково улыбнувшись Марианне, Адам нежно и в то же время требовательно прижался губами к ее губам. Марианна тихонько вздохнула и закрыла глаза. Поцелуй заворожил ее. Тело затрепетало от блаженства. Марианну уже так давно никто не целовал, что она и забыла, как это чудесно.
Руки Адама заскользили по ее спине, потом коснулись ее груди, и Марианна, задохнувшись от избытка чувств, забыла обо всем на свете. Какое это, оказывается, счастье – чувствовать его ласковые прикосновения. Огонь желания пробежал по ее телу, с каждой секундой разгораясь все сильнее и сильнее.
Душа ее кричала: «Я хочу тебя, Адам! Возьми меня! Быстрее!»
Но в этот миг Адам, оторвавшись от ее губ, хрипло застонал и принялся своими большими, грубыми руками – руками моряка – расстегивать ей платье, путаясь в крошечных пуговицах. Марианна совершенно машинально пришла ему на помощь, думая лишь о том, чтобы побыстрее сбросить одежду. У нее больше не было сил ждать, хотелось лишь одного – почувствовать каждой клеточкой его сильное мужское тело. Еще не видя его, она уже не сомневалась, что красивее его нет ничего на белом свете.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем вся ее одежда была наконец расстегнута и снята, и Марианна стояла теперь перед Адамом обнаженной.
Тело ее, неожиданно ставшее чувствительным, словно усики насекомого, было объято яростным огнем. Она возвышалась на скамеечке, словно на пьедестале: сравнение, сразу пришедшее ей на ум, тем более что Адам, издав страстный стон, опустился перед Марианной на колени и обнял ее.
Марианна затрепетала от восторга и желания. Адам, окинув жадным взглядом ее стройное тело, прошептал:
