голышом перед мутным зеркальным стеклом, дрожа от холода.
Она нерешительно отступила на шаг, стараясь разглядеть себя всю и одновременно опасаясь, что увидит нечто ужасное.
В тусклом зеркале взору Марианны предстала маленькая женская фигурка, аппетитно округлая. Ноги, хотя их давно следовало бы вымыть, стройные, с тугими икрами и маленькими ступнями. Бедра – высокие и пышные. Под слегка выпуклым животом – треугольник черных курчавых волос. Талия – тонкая, отчего пышная грудь кажется еще больше, чем она есть на самом деле, и как-то не вяжется с детским лицом их владелицы.
В целом Марианна осталась недовольна увиденным. И ростом она не вышла, и ноги слишком короткие, и выражение лица оставляет желать лучшего – девушка, да и только. Марианна вспомнила, как совсем недавно считала, что женщинам на острове красота ни к чему. А вот теперь придется признать, что еще как к чему. Ей просто необходимо быть красивой, чтобы понравиться своему юноше.
Взгляд Марианны упал на пышную грудь, и она тихонько коснулась ее рукой. Грудь была мягкой и в то же время упругой. Эта неизвестно откуда взявшаяся пару лет назад часть тела доставляла Марианне массу хлопот и в то же время, похоже, чрезвычайно нравилась Джуду, да и другим мужчинам тоже, поскольку те не сводили с нее глаз. Однако самой Марианне эта самая грудь мешала ужасно, особенно когда требовалось выполнять тяжелую работу: вытаскивать на берег бочонки, сундуки и прочее добро.
Интересно, понравится ли ее грудь молодому человеку, подумала Марианна. Он настолько не похож на всех остальных мужчин, что, очень может быть, и здесь имеет свое мнение, отличающееся от других.
Вытянув вперед руку, Марианна принялась с пристрастием рассматривать ее. Какая же она грязная! Ужас! Марианна подняла руку вверх и, осторожно понюхав подмышку, сморщила нос и закашлялась. Все ясно. От нее тоже воняет. Не так сильно, как от Джуда, но ничуть не меньше, чем от остальных жителей острова. Впрочем, всегда кажется, что от себя самой пахнет меньше, чем от других. А взглянув на ноги, Марианна увидела, что и они отнюдь не чище.
Несколько секунд Марианна неподвижно стояла перед зеркалом, а потом решительно развернулась и принялась лихорадочно рыться в убогом буфете, ища старенький тазик с отбитой эмалью. Ага, вот он!
Марианна, не одеваясь, кинулась в переднюю комнату, где стояла бочка с водой, и, зачерпнув полный ковш, вылила воду в таз. Для того чтобы найти чистую тряпку, понадобилось немного больше времени, но наконец, среди наваленного в углу старья, добытого с потерпевших крушение судов, Марианна обнаружила кусок серой фланели. Отлично, как раз то, что нужно! Осталось только раздобыть мыло. Ну, это проще простого, и через несколько секунд в руках у Марианны оказался кусок желтого, едко пахнущего, похожего на воск мыла.
Дрожа всем телом от холода, она обреченно вздохнула и шагнула в воду. Сначала вымыла лицо, уши и шею, потом тело и под конец руки и ноги. От мыла исходил такой резкий запах, что Марианне на секунду показалось, будто она сейчас задохнется, но она продолжала безжалостно тереть и скоблить себя до тех пор, пока не решила, что она уже достаточно чистая, после чего снова отправилась в соседнюю комнату, чтобы смыть с себя мыло.
Покончив наконец с мытьем, Марианна снова подошла к трюмо и взглянула на себя в зеркало. У нее было такое чувство, словно она смыла с себя не просто грязь, а нечто большее. Гораздо большее.
Бросив взгляд на кипу грязной одежды, Марианна задумчиво покачала головой. Нет, ее старое, вонючее тряпье не подходит для чистого, обновленного тела.
Пришлось опять отправляться к тому же буфету, в котором она обнаружила таз, и вновь в нем порыться. Наконец поиски ее увенчались успехом: Марианна обнаружила более-менее чистые юбку и блузку и относительно новые шерстяные чулки. Что ж, за неимением лучшего сойдет и это.
Марианна быстро натянула на себя одежду и, отыскав расческу с отломанными через один зубьями, которой изредка пользовалась, несколько раз прошлась ею по своей буйной гриве. Вот теперь все.
Марианна почувствовала, как тело налилось легкостью, а душа – какой-то отчаянной радостью, а вот отчего это происходило, понять никак не могла. Неужели мытье способно очистить не только кожу, но и душу? Над этим стоило поразмыслить, однако на это не было времени. Нужно отнести юноше вещи, которые она для него собрала, а потом вернуться на берег, пока остальные ее не хватились.
Погруженная в свои мысли, Марианна открыла входную дверь и начала спускаться по деревяшкам, заменявшим лестницу. Осторожно ступая по скользким доскам, она смотрела вниз и потому не видела, как прямо перед ней выросла высокая фигура. Спрыгнув на землю, Марианна наконец вскинула голову и едва не вскрикнула от неожиданности: перед ней стоял Иезекииль Троуг.
В мгновение ока всю ее радость как рукой сняло. Один взгляд холодных зеленых глаз приводил Марианну в ужас. Хотя уж кем-кем, а трусихой она не была. Вообще-то на свете было всего три вещи, способные по-настоящему ее испугать: Джуд – хотя Марианна уже научилась его укрощать; боязнь утонуть – как-то раз, когда Марианна была совсем маленькой, она чуть не пошла ко дну; и Иезекииль Троуг.
Марианна не смогла бы даже сразу сказать, который из двух последних страхов наводит на нее больший ужас. Иезекииль Троуг обладал такой же непредсказуемой, неподвластной человеку, неуправляемой силой, что и волны, способные утянуть тебя на дно морское.
Марианна чуть было не развернулась и не бросилась обратно в дом, но все же сумела взять себя в руки.
– Здравствуйте, господин Троуг. Я как раз собиралась вернуться на берег.
И потупила взор, уставившись на носки своих тяжелых сапог. Всем своим существом ощущала она невероятную силу этого человека, высокого, мрачного и грозного, как огромная грозовая туча.
– Посмотри на меня, девочка! – приказал он своим зычным голосом.
Марианна нехотя подняла голову, стараясь не смотреть ему в глаза. Взгляд Иезекииля Троуга пронизывал ее насквозь, и Марианне все время казалось, что он может читать все ее мысли, даже самые потаенные. Но и ослушаться его она не могла. Марианна послушно посмотрела ему прямо в глаза.
Иезекииль Троуг окинул женщину своего сына взглядом, не предвещавшим ничего хорошего. Он прекрасно знал, какое впечатление производит на людей одно его присутствие: они до смерти боялись своего главаря и трепетали перед ним, и вот эту-то способность внушать страх Иезекииль Троуг ценил превыше всего на свете. Власть над людьми... Что может быть слаще?
Вот и сейчас он в очередной раз наслаждался своей властью, в то время как эта женщина трепетала от
