подготовить для дальнейшей переработки? Например, обрезать 25–30 тонн сахарной свеклы так, чтобы лаборантка на сахарозаводе приняла по высшей категории? Может, там стригли овец и отправляли в год по 6 машин шерсти? Или отгружали гречиху, рожь, тот же картофель машинами, которые присылали из города, иначе своим транспортом все не вывезешь? Или сдавали молоко на молокозавод, где делали сыр, который никто из колхозников так и не пробовал?
Образно говоря, все отправляли в Москву.
Выкормили змейку на свою шейку…
Соглашусь с Буривым лишь в том, что не было нытья. Сильные были люди. Золотой фонд нации, таких людей беречь нужно было, облегчать их труд, заботиться, чтобы их потомство осталось на земле. Жить годами в напряжённейшем ритме без нормального отдыха — и с песней на работу, с песней на работе и с работы тоже с песней… Правда, с песнями русскими народными и украинскими (всё-таки юг России), а не с песнями членов Союза еврейских композиторов (а то ведь наврать могут потом). С песнями этих деятелей они бы быстро выдохлись…
Глумится Буривой над размерами пенсий колхозников, которым за ударный труд государство, когда ввело пенсии, отвалило аж по 7–12 рублей: плохо, мол, трудились, протирали бы штаны в городских конторах, так по 100–120 рублей получали бы.
Советские экономисты из породы буничей были самыми экономными в мире: сэкономили на пенсиях колхозников. Ведь если по справедливости начислять пенсии колхозникам, то что осталось бы липовым академикам, липовым полководцам и уполномоченным надсмотрщикам, которые «поднимали» сельское хозяйство?
Они (наши колхозники) не выучились, как выучился Буривой, — не в чем было ходить зимой в школу: разутые да раздетые были. Да и если бы выучились, кто бы кормил Буривого и иже с ним?
Поэтому ответить борзописцам они не могут. А рассказать про свою жизнь могут. И эта правда, которую они расскажут, будет хуже всякой демократической лжи черниченок и советско-патриотической С. Буривого.
А если кто сомневается, то пусть редакция попросит прислать воспоминания о колхозной жизни по аналогии с рубрикой «Только один бой».
Тогда и выясним, кто прав, а кто нет.
И эта «штука» будет посильнее той штуки, которая в свою очередь сильнее известного произведения Гёте. Но для этого нужно мужество, чтобы отойти от догм и не относиться к этой важной теме по названию статьи — это их проблемы: не выучились — это их проблемы. Маленькая пенсия — это их проблемы. Голодали? Это их проблемы. Принцип жизни С. Буривого: «Кусай руку, тебя кормящую»?
Почему на Украине пахали на быках, а в России — на лошадях? Так сложилось исторически, и этому есть причины. В степях Украины хороший конь был залогом жизни — можно уйти и от татарина, и от ляха. Казацкие обычаи запорожцев и донцов, где конь — боевой товарищ, которого изнурять на пахоте себе дороже — заставили найти замену в виде быка. Тем более что коня нужно вырастить до 3-х лет, прежде чем начинать объезжать под седло или в упряжку, а бык к двум годам набирает мощь, необходимую для работы. Да и трудности с объездкой коня больше. Воно хохлу трэба? Сломавшего ногу коня остаётся лишь добить, а бык — это говядина, которую можно пустить в пищу. Конину славяне не едят: чай, не татары!
Что касается чернозёма и лошадей, то на юге России, где такой же чернозём, всегда пахали на лошадях и сохами, и плугами. Пахать чернозём плугами как раз легче, чем суглинок или подзол северных областей России.
Вспомните старую кинохронику до 1917 г. и первых лет Советской власти — плуг поставлен на колёса для облегчения работы. К тому же плуг имеет регулировку по глубине вспашки.
Дадим слово известному советскому публицисту той поры — М. Кольцову (Фридлянду). Цитата из его очерка «Чёрная земля» (1931 г.) — о колхозной пахоте в чернозёмной Воронежской области: «В кабинете обкома атакуют сплошную чёрную пашню величиной с государство Великобританию. Заново одолевают изумлённую, покорившуюся землю громадными отрядами людей, машин, животных, 558 тысяч сивок собраны в дружное колхозное полчище. В центре и на флангах им сопутствуют, их ведут вперёд 100 тысяч чудесных механических лошадиных сил».
Как видите, чернозём пахали преимущественно лошадьми. М. Кольцов пишет бойко и борзо. Оно и понятно: 1931 г. — это ему не 1938 г…
Это про пахоту. А вот про уборочную того же года у него есть фельетон «Как пускать хлеб по ветру» — о «специфике» уборки хлеба на Украине.
Действие разворачивается в некоем Ореховском совхозе Харьковской области. Всё делают по-новому: тут тебе и трактора американские, и лозунги передовые, и руководители — элита украинского зернотреста, а в результате — 20 % хлеба, 2 тысячи тонн — 140 вагонов пустили по ветру. Цитата: «С техникой вышло пока убого. На 50 тысяч гектаров нашлось 50 тракторов. По трактору на 1 тысячу га. Вернее, по полтрактора — работала только половина машин, остальная с энтузиазмом чинилась. Встревоженный райком, видя отсутствие тягловой силы, обратился в Харьков с советом завести волов. Харьковские американцы облили презрением отсталых провинциалов, осмеливающихся предлагать немеханизированные двигатели коровьего происхождения. В результате ни тракторов, ни волов».
Это к тому, какие кадры руководили сельским хозяйством на Украине. Фельетон большой, переписывать долго, да Вы, т. Мухин, можете и сами его найти, если интересуетесь. Правда, я цитирую по довольно редкому сейчас изданию: М. Кольцов «Фельетоны и очерки», «Правда», Москва, 1956, но думаю, в нынешних изданиях он тоже есть. Как-никак автор пострадал при т. Сталине…
А если не найдёте, шумните мне через газету, я постараюсь переслать: материал того стоит и многое объясняет в методах колхозно-совхозного строительства в те годы.
«Поднятая целина» — художественное произведение, а не документ. Если уж по литературе изучать тогдашние события, то советую роман-хронику Б. Можаева «Мужики и бабы» — там достаточно выдержек из партийных постановлений, речей деятелей партии и цитат из газет по теме коллективизации.
В реальной жизни Шолохов написал не одно письмо Сталину по поводу бесхлебья на Дону и произвола местных властей и местного НКВД.
Резать скот начали по причине массового падежа в зиму 1929–30 гг. колхозного скота, который, выполняя план по коллективизации, согнали на неподготовленные скотные дворы. Вторая причина — каждая голова рабочего скота облагалась налогом, и этот налог рос как на дрожжах.
У нас сложились стереотипы в изучении истории колхозизации. К примеру, 25-тысячники, посланные в деревню для проведения коллективизации. Возникает вопрос: если это передовые, квалифицированные
