своей целью уничтожить все, что было построено в здешней округе за последнее время. Джудит наблюдала за тем, как в свете полыхавших домиков по долине метались крохотные черные фигурки охваченных паникой людей, слышала вопли моливших о пощаде детей и женщин. Ворота замка содрогались от мощных ударов, но пока еще держались. Суетившиеся во дворе люди Саймона укрепляли их подпорками из бревен. Хотя Джудит и обещала Саймону не выходить, ей невыносима была мысль о том, что, пока она сидит сложа руки, защитники рискуют своей жизнью, отражая неприятельский штурм. К тому же в своей комнате она не в безопасности. Если враг выломает ворота и перебьет Маккаллумов, дубовая дверь спальни вряд ли спасет ее. Джудит взяла со стола небольшой кинжал, которым пользовалась во время еды, и сунула его в висевшие у пояса обтянутые сафьяном ножны. Не без усилий вытащила из металлических креплений запиравший дверь тяжелый дубовый брус. С минуту задумчиво созерцала дверь — единственное препятствие, отделявшее ее от опасности. Страх ее не отпускал: холодил спину, комком поступал к горлу, лишал ее сил. Она задыхалась — воздух казался душным и раскаленным, словно в пустыне. Усилием воли поборов страх, Джудит вздернула подбородок, сделала глубокий вдох, рывком распахнула дверь и вышла в коридор. У лестницы горел один-единственный фонарь. Она сняла его с крюка и прихватила с собой. Фонарь чадил, брызгал маслом, искры от него попадали ей на руку и одежду. Надо будет завтра подрезать фитиль, машинально подумала Джудит. Тут, однако, ей пришло в голову, что замок, возможно, до завтра не продержится, и по спине у нее снова побежали мурашки. Гоня от себя эти гнетущие мысли, она стала спускаться по винтовой лестнице на первый этаж, подсвечивая себе фонарем, поскольку масляные лампы в стенных нишах давно погасли. Отворив окованную металлом дверь, которая вела в зал, Джудит подумала, что в том случае, если враги захватят замок и даже весь первый этаж главной башни, защитники всегда смогут отступить на второй и, закрыв за собой эту дверь, некоторое время чувствовать себя в полной безопасности. Дверь была настолько массивна, что почти не уступала в прочности воротам, а доставить и установить в зале стенобойное орудие, с помощью которого ее можно было бы выломать, не представлялось возможным. Оказавшись в дверном проеме, Джудит некоторое время стояла, прислонившись спиной к каменной кладке, и прислушивалась к доносившимся со двора зловещим звукам. Затем повернулась к дверце, которая вела к лестнице, спускавшейся в погреб, где стояли фляги с вином и пивом, висели на крюках окорока и колбасы и хранился кое-какой скарб. Спуск в погреб и сам погреб были вырыты в насыпи, на которой покоилось основание башни. В погребе было сыро, холодно и темно — даже фонарь не в силах был полностью разогнать царивший здесь мрак. Обойдя винные бочки и фляги, Джудит подошла к висевшему на стене деревянному стеллажу, где мечи, топоры и копья были вставлены в гнезда особой формы. Свет фонаря отражался в полированной стали клинков, копейных наконечников и широких лезвий секир. Неразумно хранить здесь оружие, подумала Джудит. От влажного холодного воздуха оно наверняка заржавеет. Однако присмотревшись, Джудит не обнаружила на оружейном металле ни малейшего следа ржавчины. Поставив фонарь в стенную нишу, Джудит потянулась за копьем, снабженным широким стальным наконечником со зловещего вида острым крюком, приваренным сбоку. Древко было крепкое, но не слишком толстое; когда Джудит попыталась вынуть копье из стеллажа, оно заколебалось у нее в руках и звякнуло о стену. На пол посыпались пыль и труха; нет, решила Джудит, копье такое тяжелое, что ей с ним не совладать. После копья настал черед большого меча с рукоятью такой длины, что его вполне можно было держать обеими руками. Джудит так и сделала, но поднять меч все равно не смогла. Ей оставалось лишь удивляться и восхищаться, с какой легкостью орудовал этим опасным оружием Роб. При мысли о том, что ей так и не удастся подобрать оружие, Джудит стало не по себе. Тут взгляд ее упал на небольшой, но массивный, утыканный острыми шипами железный шар, подвешенный на цепочке к окованной металлом деревянной рукояти. Как только она сняла шар со стеллажа, рука под его тяжестью опустилась к земле словно парализованная, и шар, ударившись шипом о каменную плиту, оставил на ней глубокую выбоину. Сообразив, что вернуть боевой цеп на стеллаж ей не удастся, она оставила его на полу и потянулась за коротким мечом, который был заставлен другим оружием. К счастью, этот меч оказался гораздо легче копья и боевого цепа — не говоря уже о мече двуручном. Он имел обоюдоострое лезвие с сильно заостренным концом и удобной рукояткой, которая уместилась у нее в руке. Полоснув воздух клинком, чтобы еще раз убедиться, что она в состоянии им пользоваться, Джудит взяла фонарь и с мечом в одной руке и фонарем — в другой двинулась в обратный путь. Вынырнув из узкой дверцы, она услышала доносившийся со двора громкий треск дерева и возбужденные, отчаянные крики людей. За долгие семь лет, которые Джудит провела в Шотландии, ей ни разу не приходилось видеть сражения, хотя неподалеку от поля боя она бывала. От страха у Джудит запершило в горле, и она пожалела, что не выпила немного вина, когда находилась в погребе. Должно быть, ворота высадили, с ужасом подумала она, прислонившись к дверной створке. Будто в подтверждение ее слов двери, которые вели со двора в большой зал, распахнулись; вопли сражающихся и лязг оружия стали оглушительными. В следующую минуту в зал ворвались несколько воинов. Джудит сразу же узнала Арчи Маккаллума, который, стоя в дверях и испуская время от времени грозный боевой клич, орудовал мечом с такой легкостью, как если бы тот был сделан из камыша. Человек, пытавшийся напасть на Арчи, рухнул на пол словно подкошенный; потолок забрызгало кровью. Джудит приходилось в свое время видеть немало ран и даже врачевать их, но она никогда не видела, как их наносят. Это было ужасное зрелище, и Джудит невольно отвела глаза, пытаясь найти ответ на вопрос, на который не было, казалось, ответа: что делать дальше? Краем глаза она заметила слева от себя какое-то движение и, повернув голову, увидела бородатого воина, который, ухмыляясь и помахивая мечом, направлялся прямо к ней. Не раздумывая Джудит ткнула ему в лицо брызгавший маслом и рассыпавший искры фонарь. Воин взревел от ярости и боли, отскочив, уронил меч и стал обеими руками хлопать себя по задымившейся бороде. Загасив охватившее бороду пламя, воин выкрикнул по-гэльски угрозу. Подобрал с пола меч и стал им вращать, как это делал Роб, работая одной только кистью; при этом плечи и руки у него оставались неподвижными. Джудит поняла, что перед ней настоящий мастер клинка, но не отступила ни на шаг, продолжая держать перед собой на вытянутой руке фонарь. Он казался Джудит более надежным оружием, нежели меч, которым она вообще не владела. Обнажив в злобной ухмылке испорченные зубы, бородатый воин сделал в ее сторону сначала один шаг, потом второй. Когда он оказался в зоне досягаемости, Джудит снова ткнула в него фонарем, на этот раз целясь в живот. Меч бородатого сверкнул как молния, аккуратно разрубив фонарь на две половины. Обломки упали на пол; горящее масло потекло по каменным плитам. В руках у Джудит остался один только держатель в виде окованного металлом короткого деревянного стержня. Все произошло очень быстро — Джудит и глазом не успела моргнуть, как фонарь уже лежал на полу; между тем бородатый продолжал наступать. Она видела, как закипела у него в углу рта слюна, когда он, распахнув в стороны руки, готовился ее облапить. И тогда Джудит, выхватив спрятанный в пышных складках платья короткий меч, выставила его перед собой. В следующий момент она ощутила сильный толчок, и рукоять меча едва не выпала у нее из ладони. Чтобы удержать меч, она отшвырнула держатель фонаря и схватилась за рукоять оружия обеими руками. И тут неожиданно поняла, что бородатый, бросившись на нее, напоролся на клинок, который она держала перед собой, — видимо, не заметил его. Отточенный меч вошел в его тело легко — словно в масло. Она поняла, что с бородатым что-то случилось, лишь по выражению его глаз: удивление сменилось в них неподдельным ужасом. Воин попытался было выдернуть клинок, но тот уже вошел в тело больше чем наполовину. И рука разбойника безжизненно повисла. Свет в его глазах погас, словно пламя опущенной в воду свечи — сразу и безвозвратно. Сделав по инерции еще один шаг, он навалился на Джудит, подмял ее под себя, сбил с ног и придавил к полу. Несколько минут Джудит лежала не двигаясь, не отдавая себе отчета в произошедшем. А в зале шел отчаянный бой между ворвавшимися в замок разбойниками и его защитниками, людьми из клана Маккаллум. И вскоре громкие звуки битвы стали достигать сознания Джудит. Стряхнув оцепенение, она попыталась сбросить с себя лежавшего на ней бандита. Джудит уперлась ему в грудь обеими руками, почувствовала что-то горячее и липкое и поняла, что это кровь. Сделав еще одно усилие, она выкатилась из-под трупа, с трудом поднялась на ноги и, опасаясь оказаться безоружной, обеими руками ухватилась за рукоять меча, торчавшего из. мертвого тела. Меч не поддавался. В это мгновение на плечо ей легла чья-то тяжелая рука. Джудит в панике еще раз попыталась вытащить меч из трупа, поняла, что это ей не по силам, и потянулась к висевшему у нее на поясе кинжалу.
Выхватив его из ножен, она рывком высвободила плечо из цепких пальцев незнакомца и, крутанувшись вокруг собственной оси, взмахнула своим кинжалом. Услышав крик боли, порадовалась, что попала в цель, выставила лезвие вперед и сделала выпад, пытаясь нанести удар человеку, чей силуэт расплывался у нее перед глазами, полными слез. Уклоняясь от ее удара, незнакомец отступил в сторону; Джудит пронеслась
