Третья мировая над Сахалином, или кто сбил корейский лайнер?

полковни­ком А. Захарченко. В 1983 году полковник Захарченко был собственным корреспондентом газеты «Красная Звезда» по Дальнему Востоку. Через несколько часов после катастрофы он получил из Москвы приказ не посылать никакой неза­шифрованной информации, но продолжать ее собирать до тех пор, пока ее нельзя будет безопасно передать. Днем 4 сентября 1983 года он получил телеграмму от капитана В. Фирсова, главы информационной службы газеты, который попросил его связаться с начальником штаба Дальневосточ­ного округа, где для Захарченко было получено закодиро­ванное сообщение. Это было сообщение от начальника Ген­штаба, которое давало ему разрешение проинтервьюировать пилота и штурмана, которые принимали участие в уничто­жении нарушителя.

Именно этот отрывок содержит важную информа­цию — упоминание о штурмане. В 1983 году МиГ-31 был единственным двухместным боевым самолетом, команда которого состояла из пилота и штурмана. МиГ- 23 и Су-15 были одноместными самолетами. 52-минутная видеопленка, отредактированная Иллешем и показанная по российскому телевидению в 1992 году, содержит фотографии, снятые по­сле этого события на Соколе, на которых полковник Оси­пович стоит на фоне самолетов, выстроившихся на летном поле. Все эти самолеты являются МиГ-31.

Первый час

31 августа Осипович заступил на боевое дежурство на своем МиГ-31. Должность замкомандира полка делала его вторым лицом в полку. Он был также самым опытным пи­лотом на базе. Он решил, что будет находиться в боевой готовности уровня 3, что означало, что ему не нужно пока надевать летное снаряжение. Он мог оставаться в казарме, но должен был быть готовым подняться в воздух в преде­лах десяти минут. После обеда он посмотрел немного теле­визор и вздремнул. В то время, как он спал, нарушители по­дошли ближе, и мы можем проследить за ходом последую­щих событий.

02.45(приблизительно)

Два МиГ-23, оснащенные подкрыльевыми топливными баками, взлетают со Смирных и следуют на северо-восток над Охотским морем. Время, которое я здесь указал, рассчи­тано исходя из количества топлива, которое они несли, и из того времени, когда, как мы знаем, топливо стало подходить к концу (см. ниже). В 02.45 самолет-нарушитель, следовав­ший курсом на юго-запад, который, как упоминает Огарков, находился к юго-востоку от острова Карагинский, еще не появился на экране советского радара. На советской карте-приложении к отчету ИКАО 1983 года к северу от Охотско­го моря изображен американский самолет-разведчик RC-135. Миссии RC-135 могут продолжаться на протяжении два­дцати часов. Если RC- 135 находился над Охотским морем в 02.00 сахалинского времени, два МиГ-23 могли взлететь

именно по этой причине, а не из-за необходимости реаги­ровать на события в районе Камчатки, где, по нашим дан­ным, никаких признаков вторжения не наблюдалось еще на протяжении 45 минут.

04.00

На всем Сахалине объявлена боевая тревога по коду ноль-ноль. В главе 15 мы видели, что один или несколько самолетов-нарушителей вошли в советское воздушное про­странство у восточного побережья Камчатки в 03.00 или 03.33 и пересекли полуостров, следуя с северо-востока на юго-запад. К 04.00 нарушитель должен был оказаться на траверзе военно-морской базы в Петропавловске и авиаба­зы Елизово. Вторжение одного самолета, являясь тревож­ным само по себе, вряд ли способно объяснить боевую тре­вогу по всему Сахалину, который находится в тысяче миль от Камчатки. Эта тревога предположительно отражает массовые нарушения воздушного пространства над Камчаткой и другие действия США, которые Советы посчитали угро­жающими. Возможно, все эти действия — американские ко­ рабли и подводные лодки в море, самолеты в воздухе, спут­ники в космическом пространстве — заставили верховное командование серьезно отнестись к разворачивающимся со­бытиям с самого их начала. Адмирал Сидоров сказал Мише Лобко, что в три часа ночи он находился в своем кабинете (во Владивостоке).

04.22

Капитан Кутепов, дежурный по контрольному центру истребительной дивизии в Смирных, говорит майору Костенко, оперативному дежурному:

«Цель 6065 была обозначена как «неидентифицироанная, без опознавательного сигнала». Сейчас она «идет кур­сом 240, где-то над Охотским морем. Она пересекла Елизово, следуя к Охотскому морю, примерно в нашем направлении. Я посмотрел на карту, мы должны проверить маршруты наших самолетов большого радиуса действия. Это один из таких самолетов или нет? Мог ли этот самолет быть на­шим? Он уже где-то на траверзе Ногликов».

04.27

Майор Костенко, оперативный дежурный истребитель­ной дивизии, поднимает генерала Корнюкова, командира авиабазы Сокол и 2-го истребительного полка:

— Простите, что пришлось вас разбудить. В 4 утра у нас объявлена тревога по коду ноль-ноль. В районе Елизово была нарушена граница,RC-135сейчас следует курсом 240 над Охотским морем, двигаясь в нашем направлении. Это на данный момент все. Расстояние около 500 км, на травер­зе Ногликов, но ближе к Елизово.

Заметим, что за несколько минут до разговора цель по­лучила номер 6065 и оставалась «неидентифицироанной». Здесь же нет никаких упоминаний 6065, и цель ясно опре­делена как RC-135.

— Хорошо, доложите дежурному.

— Дежурному уже доложено. Машина номер два уже к вам выехала.

— Хорошо, я уже одеваюсь. Это все.

04.30

Примерно в это время Осипович встает, чтобы прове­рить часовых. Он не успел еще одеться, как раздался теле­фонный звонок. Это был лейтенант Астахов. Он сказал Оси­повичу: «Полковник, они хотят, чтобы вы заступили на бое­вое дежурство 1-го уровня!» По 1-му уровню пилот должен сидеть в полной боевой готовности в кабине своего самоле­та и быть готовым подняться в воздух по первому же при­казу. Осипович удивился, почему он был поставлен на бое­вое дежурство 1-го уровня, когда другой, более молодой и ниже по рангу офицер уже находился на боевом дежурстве. Осипович неохотно направился к своему МиГ-31. Он свя­зался по радио с диспетчером, который подтвердил приказ о 1-м уровне.

04.32

Между подполковником Бурминским, заместителем ко­мандира истребительной авиадивизии в Смирных, и капи­таном Солодковым, дежурным по штабу на авиабазе Сокол, состоялся следующий разговор:

— Товарищ подполковник, сейчас мы рассчитаем слеже­ние в районе Елизово начиная с двадцати одной минуты.

— Хорошо.

— Пока мы предполагаем нарушение границы целью, тип неидентифицирован, в районе Елизово.

Цель, о которой мы слышали ранее, не находилась в районе Елизово в 04.21, в то время когда капитан Солодков определял параметры слежения, Елизово она прошла полу­часом ранее, между 03.35 и 04.08. Тот нарушитель, о котором он говорил с подполковником Бурминским, по всей очевид­ности, являлся совсем другим самолетом.

04.42

Два МиГ-23, которые взлетели со Смирных и направи­лись в море, чтобы перехватить самолет- нарушитель, сбли­жаются со своей целью.

Несколькими минутами ранее, токийское время 02.30 ночи. Тревожные донесения о самолетах, которые идут по направлению к Сахалину, были перехвачены японскими разведслужбами в то же самое время, когда нарушителей обнаружили Советы. Первоначально японцы, вероятнее все­го, получили эту информацию путем перехвата советского радиообмена, позднее — с помощью своих радаров. На побережье Хоккайдо японцы располагают шестью большими радарными станциями, как и самолетами-разведчиками, ко­торые летают круглосуточно над проливом Лаперуза. Япон­ские разведслужбы нашли разворачивающиеся события на­столько серьезными, что члены Комитета начальников шта­бов японских воздушных сил самообороны были подняты с постелей и собраны на срочное совещание. Я узнал об этом из статей в японской прессе от 1 сентября 1983 года, в кото­рых было написано, что к 05.10 утра (07.10 по сахалинскому времени) начальники штабов JASDF отдали приказ проана­лизировать все данные, полученные радарами на Хоккай­до и северном Хонсю. Поскольку японцы принимают реше­ния только после