Господь!
Оставив группу ждать в зале, Вадим с Владом уже около часа метались по аэропорту в поисках нужного человека, везде натыкаясь на одни и те же ответы: «Где-то здесь»…, «Недавно тут был…», «Только что вышел»… И вдруг — «Да он уж час назад как домой ушел»…
Скоро уже объявят регистрацию рейса на Москву!
В кассе, как обычно в летнюю пору — все же в отпуск летят! — билетов нет.
— Влад, иди звони батьке, он еще в управе, а я вот сюда зайду, — Вадим кивнул головой в сторону двери с табличкой «Военный комендант», — Авось помогут…
— Разрешите? — открыв дверь, спросил Михайлов, и тут же что-то подсказало ему: «Ты здорово сглупил, зайдя сюда…»
Подняв несколько изумленный взгляд, в котором ясно читалось: «Кто это еще соизволил меня побеспокоить?», на Вадима из-за стола как-то лениво и с явной долей высокомерия смотрел чернявый, но с большими залысинами на абсолютно круглом и лоснящемся лице со здоровым румянцем, офицер-авиатор с погонами майора на безупречно отутюженном кителе…
«Я его где-то уже видел…», — мелькнуло в голове у Вадима.
Время торопило. Поэтому он все же рискнул.
По-уставному поздоровавшись, представился и попросил помочь в скорейшем вылете группы в Москву или Киев, кратко и напрямую сказал об истинной цели поездки в связи с последними событиями… Вадим старался быть убедительным, говорил горячо и искренне, но не успел он закончить, как майор, сидевший откинувшись на спинку кресла, и до этого молча слушавший, старательно пряча в уголках губ пренебрежительную улыбку, громко хмыкнув, перебил его:
— Что, казачкам в войнушку поиграть захотелось?
Как плетью хлестануло это Вадима, но он все же сдержался.
— Товарищ майор, — произнес Михайлов глухим и размеренным голосом, стараясь не выказать раздражения и нанесенной обиды, — Там людей безвинных убивают…, они помощи ждут. Там же и наши иркутяне гибнут!
— А я их туда не посылал…, - не убирая язвительной улыбки, произнес комендант, — Сами виноваты.
Кровь ударила Вадиму в голову — такого он стерпеть уже не мог!
И тут, как вспышка — он вспомнил, где видел и слышал этого холеного, с неизменной ухмылкой хама, уверовавшего в свою безнаказанность… Да это же «Мойша Ирод» (!) — майор Михаил Иродовский, прямо «в точку» прозванный так курсантами Иркутского военного авиаучилища, где он был когда-то командиром роты. Именно из-за него вынужден был уйти оттуда один из питомцев Михайлова, когда тот был еще военруком школы!
— Что ТЫ от меня хочешь, казачек? — уже зло, повысив голос и в открытую хамя, спросил майор. — Чтоб я вас пожалел? — и холодно, не скрывая пренебрежения и своей раздраженности, бросил: — Свободен! Капитан, покажи ему выход!
Вадим оглянулся. За разговором он и не заметил, когда и как вошел и, с интересом слушая, стоял у двери капитан-авиатор с большим жетоном на кителе…
— Ну и коз-з-ел же ты, «Мойша»! — презрительно глядя на коменданта, спокойным и тихим голосом, со злобой сказал Михайлов.
— Что-о-о-о?.. — с округлившимися глазами, угрожающе-протяжным голосом прошипел майор, и подавшись вперед, стал медленно поднимать свою ожиревшую тушку из-за стола…, - Да я тебя-я-я!..
— Сидеть!!! — резко, как выстрел, рявкнул взбешенный Вадим и сделал шаг вперед…
От неожиданности комендант резко плюхнулся обратно, вжав голову в спинку кресло.
Уловив краем глаза, как шелохнулся стоявший у стены офицер, Михайлов быстро оглянулся и уже тихо сказал: — Спокойно, капитан, все в норме…, - и тут же, с ворвавшимся в кабинет шумом зала, увидел в дверях Влада…
Вадим повернулся и, опершись кулаками о край стола, буквально навис над комендантом.
— Что, «Ирод», обоссался уже? Ведь «Иродом» — же тебя кличут? Нет, тварь ты не только «Ирод», ты — Иуда!!! — Хлестал он словами майора. — Ты ведь предатель!!! Равнодушие — это тоже предательство! Такие, как ты — предали народ и бросили его под пулеметы, предали нашу армию и бросили тень на честь офицера! Да ты и чести-то никогда не знал!!! Скольким людям ты жизнь опаскудил! Что, нашел себе наконец-то тихое, сытое место? Вон как откормился на отправке «чартеров» на «историческую родину»! Тебя для чего поставили на эту должность?! — выкрикнул он в лицо коменданту, в глазах которого уже стоял страх и растерянность, а румянец исчез…
— Молчать!!! — гаркнул Вадим и с силой припечатал ладонь к столу, увидев, как майор шевельнулся и приоткрыл было рот… — И смотри, как ты охамел, не чувствуя отпора! Барином себя возомнил? Верно говорят, что безнаказанность порождает вседозволенность! Ты, видимо, еще никогда в чужих руках не обсирался?.. Запомни, подонок, что с этого дня твой покой закончился!.. И даже не надейся — мы вернемся! И разговор у нас с тобой будет уже иным — фронтовика с тыловой крысой!..
По-строевому повернувшись, Михайлов пошел на выход, но в дверях вдруг остановился и бросил в кабинет: — Китель сними, Иуда! Только русский мундир позоришь!
Вместе с Вадимом вышел и изумленный увиденным Влад. Пропустив, за ними тут же вышел и капитан. Михайлов все еще находясь во вздернутом состоянии, чувствовал как его всего колотит изнутри…
— Подождите, казаки! — их догонял тот капитан. — Пойдемте со мной, чем смогу — тем вам помогу!
Легкая улыбка пробежала по его лицу, когда уже подходили к дверям начальника смены аэропорта: — А здорово ты, браток, «комендача» разделал… Молодец! — и видя хмурое лицо Вадима, добавил: — Да не беспокойтесь вы — улетите…
Вдруг в череде других, передаваемых в аэропорту по радио, объявлений, услышали: «Пассажира Михайлова — старшего группы, вылетающей в Москву просят зайти в комнату начальника смены…»
Так втроем и зашли туда. У начальника смены сидел и тот, кого казаки так долго искали. И минут через пятнадцать вся группа была уже с билетами в Москву… Но отправить казаков оказалось возможным только двумя рейсами с интервалом в два часа… Отправив пятерых первым рейсом, Михайлов, Смолин и Кулаков коротали время в зале ожидания. Вадим, еще находясь под впечатлением встречи с комендантом, подробно все рассказал.
— Эх, батька не знает об этом. Он бы «сморщил» этого гада…, - посетовал Влад.
— Да-а-а, надо бы…, - задумчиво произнес Вадим, и вдруг озаренно: — Есть одна идея. Влад, у тебя где-то тетрадка была, дай-ка мне ее…
Вадим буквально строчил, подробно описывая так встряхнувшую его встречу, намереваясь отправить это письмом, но тут, исписав уже несколько листов, увидел, идущего по залу, того самого капитана.
Поначалу офицер был несколько озадачен и смущен просьбой, но потом, хитро улыбнувшись и озорно сверкнув прищуром глаз, согласился:
— Ладно, давай, передам и поговорю с твоим редактором…
Месяца через два после этого Вадим узнал, что капитан сдержал свое слово. Попросив, по понятным причинам, не называть его, рассказал от себя и об увиденном в тот вечер, и о коменданте…
Корреспондент, заинтересовавшийся этим материалом, провел дополнительно собственное журналистское расследование — военный комендант аэропорта оказался еще «той штучкой»!
Большая газетная статья о долге и службе Отечеству, о патриотизме и офицерской чести (и об их отсутствии) вышла в дни, когда Иркутск все еще пребывал под впечатлением, как никогда всколыхнувших его, похорон погибшего на окраине Бендер казака Васильева. Статья рассказала о том, как Николай Терешин с черноморским казаком — бендерчанином Валерой, «благодаря» еще одному такому же коменданту — уже столичного аэропорта, пробивали стену равнодушия и бесчеловечности, мытарясь сами, мытаря Сережку Васильева, упакованного в цинковый гроб… Этот шкурник — комендант, с грязных рук прикормленный коммерсантами, посчитал, что Иркутску важнее доставить «Сникерсы» и сигареты!
И не составило особого труда, чтобы часть тиража той газеты попала в «Красные казармы» —
