овладев египетской магией — и именно этим, дескать, и объяснялась его способность творить чудеса и исцелять людей.
В связи с этим становится понятно, что многие высказывания Иисуса против «фарисеев» («пирушим» — толкователей), являвшихся духовными учителями и законодателями еврейского народа в тот период, продиктованы отчетливо проявляющимся в нем «комплексом мамзера».
Читатель, который уже понял, насколько сурово относится иудаизм к неверной жене, вправе задаться вопросом: каково же отношение еврейской традиции к измене со стороны мужа?
В сущности, ответ на этот вопрос уже был дан в рассказе о «горькой воде»: измена мужа осуждается в не меньшей степени, чем измена жены. Неслучайно, еще во времена Первого Храма коэн предупреждал супруга, что если он сам не хранит верность той, что посвящена ему по закону Моисея и Израиля, то испытание «горькой водой» бессмысленно. В случае, если жена уличает мужа в измене, она так же, как и он, вправе требовать от него немедленно дать ей развод, в ходе которого она может получить существенные имущественные преимущества.
Мужчина, сожительствующий с чужой женой, считался таким же прелюбодеем, как и она. И если в древней Иудее ему грозила смертная казнь, то в Средние века его могли просто изгнать из общины. В случае же если его любовницей была незамужняя женщина, то против него могли быть применены различные финансовые санкции, о которых будет рассказано чуть позже.
Но, повторим, вплоть до начала XX века супружеская измена была в еврейской среде явлением крайне редким. Однако в Новое время все меняется, и, скажем, в современном Израиле во взаимных изменах в ходе опросов признались более 50 % супружеских пар. Учитывая высокую долю супружеских измен в современном еврейском обществе, а значит, и высокую вероятность рождения тайных «мамзеров», некоторые израильские раввины, проводя бракосочетание светских пар, намеренно отклоняются от Галахи и делают такой брак, по сути дела, незаконным. А если женщина не связана узами брака, то рожденный ею ребенок — не важно от какого мужчины — уже не считается «мамзером».
Как легко заметить из всего вышесказанного, ребенок, рожденный незамужней девушкой от постоянной или случайной связи, мамзером, то есть незаконнорожденным не является — ведь его мать не была никому «посвящена», ни с кем не стояла под хупой и никому не давала клятвы верности. Поведение такой девицы, разумеется, осуждается обществом, но вот ее дети считаются полноправными членами общины, на которых не накладываются те страшные ограничения, которые накладываются на мамзера.
Точно так же Галаха относится и к ребенку, рожденному вне брака от еврейки, находящейся в гражданском браке с неевреем. Дело в том, что такой брак, который, естественно, не сопровождался хупой и всеми связанными с ней обрядами, полагается с точки зрения иудаизма несуществующим. Соответственно, еврейка, вышедшая замуж за нееврея по нееврейским законам, формально не имеет перед ним никаких обязательств, кроме моральных, и вольна делать все, что ей заблагорассудится — ее дети считаются евреями и ее и только ее детьми, чей отец, скажем так, неизвестен.
Иное дело, что на практике еврейка, решившая выйти замуж за нееврея, изгонялась из еврейской общины, и ее родители отмечали по ней семь дней траура как по умершей, ибо она нарушила один из главных запретов иудаизма — запрет на сексуальные контакты с неевреем (см. раздел «Секс с гоями»). Лишь в случае, если ее муж был готов пройти гиюр, то есть стать евреем, еврейская община принимала такую семью, но в этой ситуации на нее тут же распространялись и все еврейские запреты — ведь речь шла уже об обычной еврейской семье.
Все эти вроде бы давно отошедшие в прошлое законы приобрели особую актуальность в связи с приездом в Израиль в начале 90-х годов XX века сотен тысяч смешанных семей из бывшего Советского Союза. Тысячи неевреев за эти годы прошли гиюр, превратив себя и своих детей в полноправных евреев, а свои семьи — в обычные еврейские семьи. В то же время семьи, один из супругов в которых не является евреем, не считаются еврейскими и все свои проблемы, включая процедуру развода, им приходится решать, в отличие от евреев, не в раввинатских судах, а в судах по делам семьи. Многие евреи, кстати, считают, что это ставит неевреев в преимущественное положение и требуют, чтобы евреям также разрешили разводиться через суды по делам семьи, так как раввины подчас настолько озабочены поисками путей примирения супругов, идеей сохранения еврейской семьи, что растягивают дела о разводе на несколько лет, а иногда — и на многие годы.
Впрочем, ряд крупных современных раввинов считает, что если факт супружеской измены доказан, или супруги, требующие развода, уже разъехались и не живут под одной крышей, то сам развод следует произвести как можно скорее. Хотя бы для того, чтобы избежать рождения мамзера — а ведь именно мамзером будет считаться ребенок, рожденный женщиной от любовника, до тех пор, пока она, пусть даже формально, находится в браке.
В сущности, мамзером объявляется любой ребенок, появившийся на свет в результате любой из вышеназванных и запрещенных Торой сексуальной связи. В современном Израиле живет около 500 мужчин и женщин, которые официально внесены в регистрационные книги как мамзеры и потому не могут сочетаться религиозным браком с потомственными евреями — им приходится жениться либо на нееврейках, окончательно порывая таким образом с еврейским народом, либо на «гийорет», то есть на девушках и женщинах, прошедших гиюр, перешедших в иудаизм, как правило, репатриантках из бывшего СССР, не являвшихся еврейками, но приехавшими в Израиль в рамках Закона о возвращении.
История многих живущих в Израиле мамзеров, так и не сумевших вступить в брак, поистине трагична. Например, мамзерами числятся шестеро детей одного из выходцев из Марокко. В начале 50-х годов XX века он, будучи совсем молодым человеком, выехал в Израиль, оставив свою молодую жену на родине. Та отказалась ехать в Израиль и направилась в США, но вот вся ее семья, включая младшую сестру, перебралась на землю предков. В один ужасный день молодой человек встретил сестру своей жены, на правах бывшего родственника начал помогать ей обустраиваться на новом месте, и вскоре между ними возникла любовь. Они поженились, пошли дети. Однако мать новобрачной сообщила в раввинат, что ее старшая дочь жива и здорова, и с этого момента все потомство молодой семьи было объявлено мамзерами на том основании, что был нарушен закон Торы, запрещающий мужчине жениться на сестре его первой жены, пока эта жена жива.
Куда печальнее история двух семей мамзеров, корни которой уходят во времена Холокоста. В эти страшные годы судьба развела двух евреев — мужа и жену — по разным концлагерям, каждый из них в итоге стал считать своего супруга погибшим. После окончания Второй мировой войны оба они, ничего не зная друг о друге, создали новые семьи, у обоих родились дети. И как-то раз две семьи столкнулись друг с другом на тель-авивской набережной. Поняв, что им необходимо срочно развестись, бывшие супруги бросились в раввинат. А там им объявили, что дети, рожденные у них в новых браках, считаются мамзерами, так как до развода они считаются мужем и женой, а их дети от второго брака — плодом супружеской измены.
Многие светские общественные деятели современного Израиля обращают внимание на жестокость законов Торы, связанных со статусом мамзера и требуют либо их отмены, либо введения в стране института гражданского брака, которым, помимо прочих, могли бы сочетаться и мамзеры. Авторам этой книги как-то пришлось стать свидетелями достаточно жесткого спора между одним из таких деятелей, депутатом Кнессета Йосефом Парицким и раввином Шломо Ашкенази.
— Я не понимаю, отказываюсь понимать, — горячо говорил Парицкий, — почему вину за грехи родителей должны нести дети! Допустим даже, что женщина, изменившая мужу, совершила преступление, хотя это тоже спорный вопрос. Но почему из-за нее должны страдать дети, которые ни в чем не виноваты?! Почему им нельзя вступать в брак с другими евреями, почему их объявляют изгоями?!
— Дети в таком случае действительно ни в чем не виноваты, и их можно только пожалеть, — отвечал раввин. — Они действительно расплачиваются за грех своей матери. Но возьмем случай, когда женщина, допустим, носительница СПИДа рожает ребенка, страдающего от рождения этим заболеванием. Разве на такого ребенка не будут наложены определенные ограничения? Разве, когда он вырастет — если вырастет! — ему следует разрешить беспрепятственно вступать в интимные отношения с другими людьми? Нет, он, как и его мать, сделался разносчиком СПИДа, и для брака и интимной жизни ему следует искать себе подобных…
