– Расслабься, – хмыкнул призрак, – сейчас закрою проход. Есть тут поблизости одна штучка…
Он замерцал и исчез, и не успел я задуматься о том, что с ним случилось, как из соседней камеры по воздуху выплыло… нечто. Отдаленно этот предмет напоминал скафандр. Или статую. А может, какого-то идола. Контуры человеческого тела были явственно видны в кое-как ограненной глыбе камня. Неожиданно она раскрылась – и передо мной предстала полная крупных, с палец примерно, но редких зубов пасть. Пулеметная очередь в два последних патрона, оставшихся в коротком огрызке ленты, отбросила тварь в сторону и уронила на землю с грохотом, который, впрочем, после выстрелов вполне тянул на звание мелодичного.
– Ты что делаешь, ирод? – В воздухе вновь возник призрак. – Я и так ее еле несу! И вообще – чего ты мою Железную Деву портишь?!
– Ну это… – Слова на ум не приходили. Этот не вовремя распахнувшийся пыточный снаряд, куда предполагалось помещать преступника, раня шипами, прикрепленными к внутренней поверхности его, в не слишком важные части тела, изрядно меня напугал. – Ты ее на меня чуть не уронил!
– Не уронил бы, – буркнул мертвый король и опять растаял. А глыба вновь поднялась, долевитировала до дыры и надежно ее перекрыла. – Все, – колыхнулся воздух голосом Канлера и начал обретать его черты. – Теперь тут не пролезут. Священный камень гномов – это вам не хухры-мухры. Обожгутся царапать, да и не учуют через такую преграду ничего, ибо магию он, конечно, экранирует хуже, чем чешуя дракона, но ненамного.
– А зачем делать из такого материала пыточный агрегат? – не нашел я ничего лучше как спросить.
– А вдруг мага допросить надо? – вопросом на вопрос ответил дух и закружился вокруг пулемета. – Но какое оружие… какое оружие! Его надо немедленно показать Аксимилиану, слышишь, немедленно! Бери его в руки! – Сам дедуля при этом радостно облапил короб с патронами и уже пританцовывал на месте от нетерпения.
С покойниками лучше не спорить, да и поговорить с чародеем действительно надо было, но утащить на себе примерно восемьдесят килограммов можно только от нервов или еще не отойдя от контузии. Или когда тебя подгоняет радушный призрак нежно любимого родственничка. С учетом плещущегося на уровне ушей адреналина я умудрился не только взгромоздить на себя эту дуру, раскорячившись под стальными лапами станка подобно древнеегипетскому рабу на постройке пирамид, но и сделать целых пять шагов. Именно столько отделяло меня от мерцающего зеркала портала.
Картина, представшая моим глазам, превосходила всяческое воображение. И заставила даже дедулю на несколько секунд потерять речь. Из-под разодранного в клочья тончайшего шелкового покрывала кремового цвета, подобно лепестку волшебного бутона, виднелась женская ножка, более приличествующая богине, чем мирскому существу, плавно переходящая в не менее божественное бедро. Дальнейшее блуждание двух пар глаз – и призрачных, и живых – было остановлено все тем же покрывалом, с другой стороны которого виднелась встопорщенная, но такая милая головка той самой незваной гостьи, появившейся с магом в прошлый раз. Раскинутое под тончайшим шелком женское тело всеми своими манящими выпуклостями и впадинками зовущее, буквально манящее окружающих, находилось в объятиях сковывающего красотку сна. В восхищении от открывшейся нам картины мы с королем застыли немыми статуями, и не знаю как призрак, но я уж точно забыл как дышать. По сравнению со вчерашним валяющимся на полу в обмороке созданием, хоть и с хорошей фигуркой и смазливым личиком, возлежащее перед нами божество просто светилось от чувственной манящей красоты, заставляющей мое сердце биться как проклятое. Впрочем, все это длилось недолго. Красота красотой, но вот пулемет на моем горбу никуда деться не соизволил. С учетом того, что спина у меня не железная, грюк практически упавшей с меня станины, под которой ваш покорный слуга изображал муравья, разрушил все великолепие и волшебную негу момента.
Подскочившая было эльфийка, моментально запутавшаяся в порванном буквально на клочки постельном белье, мелькнула в воздухе белым пятном аппетитной такой попки и на мгновение показавшейся в кисее шелковой простыни вишенкой соска и со сдавленным визгом упала куда-то за кровать, вызвав чей-то протяжный стон.
– Селес, отстань… – Тяжкая мольба в голосе из-за кровати могла принадлежать исключительно святому великомученику, столько в ней было чувств. Интересно, с чего Аксимилиан сподобился такой чести? Не ради же голой девчонки, пусть и с божественными формами? – Я больше не могу.
– А я больше и не хочу, – пискнула из своего укрытия девушка и утянула с кровати… наверное, все же толстое оделяло, а не матрас. Потому что если это все-таки он, то где тогда остальное, что должно покоиться на обнажившейся деревянной решетке? – Вставай! Там эти!
– Убийцы? – Странно, но в голосе мне послышалось чуть ли не облегчение. А вот то, что здесь могут появиться вышеупомянутые персоны, это плохо. Я сейчас в таком состоянии, что даже пистолет из кармана не вдруг достанешь. Впрочем…
Я огляделся и пришел к выводу, что местные киллеры тут уже были. Комната была разгромлена. Нет, разгром – слишком мягкое слово. Руины. Да, пожалуй, так. Помещение лежало в руинах. Стены, ранее целиком обитые какой-то тканью, зияли серыми камнями в трех или четырех местах. Казалось, их своими когтями драла какая-то кошка. Размером никак не меньше леопарда. Все тумбочки, числом три, лежали опрокинутые на полу, захламленном разной всячиной: цветами, неопознанными тряпками, перьями, яркими лоскутками… это что там такое, правее упавшего со стены шкафчика? Кровь? Она. Немного, правда, но…
– Что тут такое было? – Призрак воспарил к потолку и с изумлением рассматривал отпечаток человеческого тела на камнях. Женского. Передней части, во впадинах грудей можно было даже различить углубления для сосков. Кажется, он был там выплавлен. Деду никто не ответил, но из-за кровати раздался рык, едва не заставивший меня открыть огонь на звук. Когда спустя несколько секунд он повторился, то я опознал в нем храп.
Рядом, с ближайшей стороны кровати, валялись две с мясом вырванные ножки, но кровать не падала. Немного левее нарушающего все законы равновесия сооружения лежала груда снега, почему-то и не думающего таять, несмотря на комнатную температуру.
– Проснись, урод! – Гневный вопль девушки заставил мага сбиться на середине раскатистой рулады, но не прийти в себя.
Прелестная девичья ручка с частью плеча молнией метнулась из-за кровати и схватила ком замерзшей воды.
– Не надо. – Опять эти интонации жертвы великого садиста. – Я больше не могу.
– Вставай, придурок! Здесь они!
– Убийцы? – вновь спросил невидимый за препятствием маг и зачмокал губами.
– Нет, родственники твои.
– А, – произнес голос и замолк секунд на двадцать, после чего раздался звук громкого зевка и уже совершенно нормальным несонным голосом озвученная просьба: – Помоги мне подняться.
– Не могу, – злым шепотом ответила эльфийка. – Я не одета!
– Я тоже. Ладно, не шипи, не шипи, встаю.
Из-за края кровати показалась вытянутая мужская рука. Одна. Потом, спустя несколько секунд, к ней присоединилась вторая. Растопырив пальцы и будто схватившись за воздух, они подняли на свет божий остальное тело. Очень-очень израненное и вдобавок сильно шатающееся тело. Свежие шрамы на торсе мага заставили меня еще раз оглядеть комнату в поисках хищной кошки, пытавшейся разодрать Аксимилиана. Волосы прямыми прядями торчали во все стороны, как шипы дикобраза. В мешки под глазами можно было спрятать не слишком крупногабаритный автомобиль. Опухшие губы наводили на мысли о проигранном боксерском раунде, а состояние посиневшей подозрительной формы пятнами шеи – о стае голодных вампиров.
О, стоят, рты разинув. Приперлись. Родственнички, чтоб их! И чего пялитесь-то, как на явление природы? Жилища мага под кайфом вместе с ним самим никогда не видели?
– Что тут было? – задал вопрос Олаф и осторожно потрогал носком ботинка лежащую на чем-то длинном и вытянутом (моем посохе?) тумбочку. Дальний родич немного… двоился. А еще расплывался. Со зрением были явные проблемы. Или с иномирцем. Да, наверное, с ним.
