Франческа с удивлением наблюдала за происходящим. Неужели ее брат питает серьезное чувство к Саре Чаннинг? Похоже, эта девушка чересчур молчалива, да и характер у нее исключительно кроткий. Франческа не верила глазам своим! Это было просто поразительно!
Эван взял Сару под руку.
— Мы идем наверх. — Он поколебался. — Фрэн, почему бы тебе не приглашать к нам иногда Сару?
Франческа заморгала.
— Нет, отчего же… — Она не могла отказать брату. Но, черт возьми, о чем ей с Сарой говорить?
Франческа представила, как признается Саре, что учится на последнем курсе колледжа Барнарда. Или как приглашает ее принять участие в благотворительной поездке на остров Блэкуэлла. Да Сара в обморок упадет, в этом Франческа не сомневалась.
— Это было бы славно, — пробормотала Сара, похоже, тоже через силу. Или же в ней говорит ее робость?
— Разумеется, вы можете посещать нас в любое время, — отважно сказала Франческа. Ведь ясно, что девушка нуждается в подруге.
Улыбаясь, Эван увел Сару.
Франческа пристально наблюдала за ними. Эван говорил не умолкая, Сара же изредка еле заметно кивала головой и один раз коротко улыбнулась.
Франческа не знала, что и думать. Ее брат был человеком большого ума и, более того, очень страстным — страстность вообще была фамильной чертой Кахиллов. Даже ее мать выражала свое мнение пылко и горячо, когда ее задевало за живое. Франческе вспоминались ее частые споры с братом, в которых он горячо защищал свои убеждения. К тому же он весьма деятелен — он любит водить машину, увлекается охотой, плавает, играет в поло, бегает на лыжах. Неужели его угораздило влюбиться в эту кроткую, поразительно застенчивую девушку?
Впрочем, подумала Франческа, противоположности сходятся.
— Она очень странная, — услышала она чей-то голос.
Эта резкая реплика вывела Франческу из задумчивости. Она была уверена, что кто-то из девиц за ее спиной отозвался так о робкой Саре Чаннинг. Хотя Франческа толком не знала Сару, она чуть было не обернулась, чтобы защитить последнюю пассию Эвана.
— Весьма эксцентрична, — шепнула блондинка, и ее слова уже не были глупыми или легкомысленными. Девицы удалялись, но все же до Франчески долетели слова брюнетки:
— Все это очень странно, ты не находишь? Она держится холодно и отчужденно. Вероятно, считает себя лучше нас, потому что она из семейства Кахилл. Она смотрела мимо нас, словно мы — жалкие ничтожества. Да ведь не будь она Кахилл, многие двери были бы перед нею закрыты, уверена. И пусть она красива, у нее нет ни единого поклонника из-за ее мужской манеры откровенно высказывать свое мнение.
Франческу словно громом ударило.
Брюнетка на секунду обернулась, и обе девицы исчезли из виду. Франческа мало-помалу приходила в себя.
Мужская манера? Ничтожества?
Нарочито медленно Франческа пересекла гостиную, мысленно напоминая себе, что ей совершенно наплевать на мнение охотниц за мужьями, с которыми у нее нет ничего общего.
Но слезы подступали к ее глазам.
Она напомнила себе, что гордится собственной образованностью, эрудицией и приверженностью к преобразованиям.
Франческа сердито смахнула со щек слезы.
Да у нее и в мыслях не было смотреть на людей холодно и свысока, словно на каких-то червей! Неужели она кажется такой?
Потрясенная до глубины души, Франческа медленно шла по коридору. Она уговаривала себя не обращать внимания на болтовню этих светских пустышек. Франческа остановилась и прислонилась к стене, понимая, что пора идти в бальный зал. Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.
Неужели в обществе ее считают странной? И резкой?
Она вдруг подумала о Брэгге. Он тоже находит ее странной? Считает, что она выражает свое мнение по-мужски грубо? О Боже! Если так, то она готова умереть на месте.
Франческа смахнула еще несколько непрошеных слезинок.
— Чушь! — вполголоса произнесла она. — Я всем интересуюсь, а им бы только выйти замуж и купаться в роскоши. Мы из разных миров. Вполне естественно, что они считают меня странной. Так и должно быть.
— Франческа, ты идешь наверх, дорогая? Что-то случилось? — спросила мать.
Девушка съежилась, застигнутая в минуту слабости, когда она как дура плакала от жалости к себе. Меньше всего ей хотелось попасться на глаза Джулии.
— Разумеется, я иду, мама! — неестественно бодрым тоном воскликнула она.
— Ты чем-то расстроена. — Джулия остановилась возле дочери. — Что произошло?
Франческа взглянула на мать и вдруг услышала свой голос:
— Я не знаю, зачем ты насилуешь меня. Я синий чулок, и у меня с этими людьми нет ничего общего!
Джулия внимательно посмотрела на дочь, улыбнулась и взяла ее под руку.
— Ты молодая и красивая, и ты такая же, как все юные девушки. Франческа, не болтай глупости, это не доведет до добра. Пожалуйста, дочка, выслушай меня и поверь хотя бы один раз. Я твоя мать, и никто не любит тебя больше и не желает больше добра, чем я. — Джулия снова улыбнулась, радуясь, как понятно она все объяснила.
Мать никогда ее не поймет. Франческа выдавила слабую улыбку.
— Я другая, — прошептала она. — И я очень устала…
— Пойдем наверх, вот-вот начнутся танцы, — сказала Джулия, увлекая дочь к дверям.
У Франчески не оставалось выбора. Впрочем, с матерью всегда так. Она спиной почувствовала на себе взгляд Джулии и с трудом освободилась от ее руки.
И замерла, встретив взор Монтроуза.
Он посмотрел на нее впервые за весь вечер.
Он поклонился, как подобает джентльмену, повернулся и пошел прочь.
— Доброе утро, соня!
Франческа уже проснулась, однако пребывала в мягкой полудреме, на грани сна и яви, наслаждаясь теплом постели. Открыв глаза, она окинула взглядом комнату. На пороге стоял улыбающийся Эван.
Она тут же проснулась окончательно. По яркому свету из-за раздвинутых бархатных штор она поняла, что уже давно не семь часов утра — в это время она обычно вставала. Солнце стояло высоко в безоблачном небе. Франческа отбросила простыни и вскочила.
— Который час? — в панике воскликнула она, вспомнив об экзамене по биологии.
Брат засмеялся:
— Успокойся! Сейчас десять, но сегодня воскресенье, Фрэн. Никаких занятий.
Как же она забыла! Франческа на мгновение расслабилась, затем бросилась к двери и захлопнула ее.
— Ты хочешь оповестить о моих делах весь дом?
Он улыбнулся, и на его лице отразились одновременно любовь и озабоченность.
— А ты, наверное, всю ночь прозанималась?
Франческа подошла к шкафу и набросила теплый фланелевый халат.
— Да. У меня экзамен в понедельник утром.
Эван прислонился к двери и сунул руки в карманы светло-коричневых брюк.
— Фрэн, тебе не кажется, что пора во всем признаться? Это зашло слишком далеко. Днем ты тайком бежишь в колледж, допоздна занимаешься вечерами и еще пытаешься вести обычную жизнь! Я думаю, стоит рассказать маме правду.
Франческа удивленно уставилась на брата:
