История Древнего Востока

историография усвоила современные научные методы, предоставив в то же время мировой науке огромный, хорошо подготовленный исторический материал.

Первые нелегендарные сведения о Китае попали в Европу в результате объединения Евразии монголами (путешествие Марко Поло к монгольским владыкам Китая, 1271–1294). Однако специальные сведения об истории и культуре Китая, в том числе древней, были принесены в Европу только в XVIII – начале XIX в. христианскими миссионерами, присланными в Китай (прежде всего иезуитами и сотрудниками Русской духовной миссии в Пекине: один из ее сотрудников И. Я. Бичурин [Иакинф] стал основателем русской синологии в 1-й пол. XIX в.). Благодаря их трудам основы традиционного китайского исторического и культурного канона стали известны в Европе; они же были первыми переводчиками текстов этого канона на европейские языки.

С «открытием» Китая в ходе колониальной экспансии началось активное освоение китайских источников собственно академической наукой Европы, и к концу XIX в. сформировались основные школы мировой синологии. В первые десятилетия XX в. китайские историки стали активно осваивать методы современной науки, в 20-е гг. западные археологи начали раскопки в Китае, сразу давшие важнейший материал по древнейшим этапам его истории (особо надо отметить открытие протокитайской неолитической культуры Яншао Ю. Андерсеном), и уже в середине XX в. сформировалась мировая синология, прежде всего на базе взаимодействия китайского, американо-европейского и японского изучения древней истории Китая.

Одной из самых комплексных проблем изучения Китая является вопрос о том, насколько можно доверять гигантским письменным компиляциям древнекитайских историков (особенно в той части, где они сами опирались не на документы, а на предания) и тенденциозным философско-политическим трактатам. Популярные около века назад гиперкритические взгляды на эти источники как на крайне недостоверные, отошли в прошлое, когда археологические раскопки показали, что династии II тыс. до н. э., о которых сообщает традиционная китайская историография, действительно существовали. Однако необходимость видеть историческую реальность сквозь призму вторичных, обобщающих источников, особенно официальных, подчиненных определенной концепции, по-прежнему порождает немало трудностей. Яркий пример: источники одинаково говорят о «династиях» и «императорах», идет ли речь о полулегендарных племенных вождях III тыс. до н. э. или о бюрократической централизованной монархии рубежа эр. Когда источники, наоборот, говорят о фундаментальных переменах в прошлом или о характере целых эпох, далеко не всегда можно понять, насколько это отражает реальность, а насколько – оторванное от нее позднее теоретизирование, подогнанное под ту или иную концепцию.

Наконец, необходимо выделять искажения, связанные с официальными или идеологическими фикциями (если источник говорит, что такой-то иноземный народ признал зависимость от Китая, это может отражать и действительное признание зависимости, и присылку обычного посольства, и даже появление простых купцов с подарками властям). В итоге спор идет даже вокруг фактов на первый взгляд очевидных: так, китайские переписи населения и официальные истории сообщают о колоссальном сокращении населения в эпохи смут. Это казалось вполне естественным, пока синолог Г. Билленстейн в середине XX в. не выяснил, что сокращения эти в реальности были куда меньше, чем свидетельствуют переписи: просто в эпохи нестабильности администрация контролировала население куда хуже и значительная его часть оставалась непереписанной (переписи проводились с целью налогообложения, и по возможности население от них пыталось уклониться).

Второй комплекс проблем, активно изучаемый китаеведами-«древниками», – это установившаяся к рубежу эр специфика китайской цивилизации, история ее становления и развития, та роль, которую она играла в истории Восточной и Центральной Азии в целом. Традиционная китайская историография (до нач. XX в.) отличалась тщательным комментированием древних источников и исходила из двух концепций: китаецентризма (представление о том, что Китай есть центр мира; китайскому правителю само Небо отдало весь мир во власть – просто сам мир не всегда знает и признает это, а официальная культура Китая есть высшая и единственная нормативная культура мира, так что все те, кто не принял ее и не подчинился ее нормам и власти Китайского государства, оказываются «варварами») и династических циклов (любая династия правит, пока Небо, от которого исходит всякая власть, сохраняет за ней «небесный мандат» на правление; рано или поздно династия погрязает в грехах и небрежении своими обязанностями перед страной, и тогда Небо лишает ее «мандата» и передает его следующей династии, которая в результате и приходит к власти путем смуты или переворота). Обе эти концепции были выработаны и стали нерушимыми государственными доктринами еще во времена Сыма Цяня.

Китайская историография последних ста лет является составной частью современной науки и применяет ее методы. Особенно тщательно изучает она социально-экономическую историю древности (хотя в свое время не обходилось здесь без вульгаризации) и занимается обработкой результатов раскопок (в частности, раскопок целых поселений на больших площадях). Исключительно развито изучение Древнего Китая в Японии, с давних времен находившейся под влиянием китайской культуры. У истоков европейского изучения Древнего Китая стоит французская школа синологии конца XIX – начала XX в. (Э. Шаванн, П. Пеллио, А. Масперо).

В России начало современному научному китаеведению положили ученые 1-й половины XX в., прежде всего В. М. Алексеев. К настоящему времени отечественная школа изучения Древнего Китая (К. В. Васильев, Л. С. Васильев, В. М. Крюков, Л. С. Переломов, С. И. Кучера, Т. В. Степугина и др.) – одна из ведущих в мировой науке. Для нее храктерен критический перевод и научное комментирование основных письменных источников. К сожалению, за сто с лишним лет эта работа прошла только свои первые стадии (крупным вкладом в нее явился первый в мире полный перевод «Исторических записок» Сыма Цяня, начатый в 1970-х гг. Р. В. Вяткиным и продолженный его сыном).

Периодизация

Периодизация древнекитайской истории строится на сочетании традиционной китайской периодизации собственной истории по династиям и современной периодизации по стадиям экономического и социального развития. В традиционной китайской историографии счет времени начинался с мифической эпохи создания и устроения мира, завершившейся временем правления «пяти императоров» (мифологические культурные герои, которые в позднейшие эпохи считались реально существовавшими правителями; такое объявление мифологического персонажа – бога или героя – правителем былых времен называется эвгемеризацией. Обычно это явление в древних культурах было исключительным, но китайская традиция прибегала к эвгемеризации в очень широких масштабах).

Затем следовала эпоха «трех династий»: «династия» Ся (ок. 2000 г. до н. э.), династия Шан-Инь (XVII–XI в. до н. э), династия Чжоу (XI вв. до н. э. – 256 г. до н. э.).

Эпоха «династии Ся» реально, по-видимому, отвечает времени существования протокитайского племенного объединения, возглавлявшегося кланом Ся. Победившие их правители из клана Шан (второе название – Инь), как показали раскопки, действительно возглавляли уже достаточно развитое и большое по территории государство.

Затем власть над этим государством, свергнув династию Шан, захватил клан Чжоу. Время его правления делится на два подпериода: Западное Чжоу (XI в. – 771 г. до н. э.), когда чжоуские правители действительно контролировали страну, и Восточное Чжоу (770–256 гг. до н. э.), когда Китай распался и фактически представлял собой конгломерат враждующих царств, лишь номинально признававших (а иной раз и не признававших) верховный авторитет чжоуского правителя. Особо выделяются два этапа противоборства этих царств: Чуньцю («Весны и Осени», 722–403 гг. до н. э.; название периода воспроизводит название знаменитой летописи царства Лу – одного из соперничавших китайских государств) и Чжаньго («Воюющие царства», 403–221 гг. до н. э.). Границу между ними проводят по распаду другого крупного царства – Цзинь (403 г. до н. э., иногда период Чуньцю обрывают годом окончания одноименной летописи царства Лу – 481 г. до н. э.).

B ходе усобиц времени Чжаньго династия Чжоу была уничтожена (256 г. до н. э.), и с династической точки зрения финальная часть времени Чжаньго (256–221 гг. до н. э.) оказалась своего рода междуцарствием: в это время Китай даже номинально не признавал власти одного правителя.

С объединением Китая правителем царства Цинь начинаются периоды династии