— Если вы пришли предложить мне торг, то знайте, мне нечем откупаться.
— Да нет, мы отправили слишком много ваших на тот свет… Я не сожалею… Мы ничего не можем предложить тебе, кроме горсти свинцового гороха, и без всякого торга.
Ну как же тут не лопнуть от смеха? Тот, здоровый, хотел казаться страшным и поводил усами, как будто ему кто-то щекотал ноздри.
— Кусну его разочек.
И голос у него был такой, что мне хотелось, как в сказке о козе и козлятах, послать его к кузнецу, чтобы тот выковал ему голос, язык, зубы.
— Тебе не любопытно будет узнать, почему я пришел лично? Конечно, обычно я избегаю этого, но сейчас мне некого послать. Большинство наших вы выловили, а те, кто остались, не хотят уже мне подчиняться, некоторые даже пытались меня связать и выдать. Кое-кого мы заставили замолчать, так мы поступаем только в исключительных случаях, другим удалось скрыться. Со мной остался только этот кретин, которого я повысил в звании и наградил… Это во-первых. Во-вторых, очень хотелось посмотреть, как же выглядит сверхчеловек, который уничтожил мой отборный отряд. И так как мне уже нечего терять, я пришел лично, чтобы получить удовольствие. Последнее удовольствие…
Глаза мужчины с седыми волосами и высоким бледным лбом горели лихорадочным огнем.
— Выйдем во двор, — сказал отец. — Нельзя на глазах у ребенка.
— Ну уж нет! — закричал я в отчаянии, считая, что меня хотят лишить самой увлекательной части спектакля.
— Любимчик его, — скривился человек-горилла. — Шеф, дай-ка мне куснуть его!
Только позже я понял, что он не притворялся грозным, а на самом деде был страшным человеком.
Отца сейчас можно было не бояться. Но был еще и большой страх.
— Любимчик его… Отправим его первым же поездом… Встречайте на следующей станции…
— Тебя волнует ребенок? Могу сделать так, чтобы он вылетел в окно.
Это было уже совсем необычно. Вылетать в окно — такое представляется не каждый день. Я сгорал от любопытства и нетерпения. Горилла подхватил меня и понес к окну. — Ну что же ты, делай что-нибудь! Бросайся на меня, вцепись в горло быстрее! Ты не хочешь спасти ребенка?.. Ты что, черт побери, не понимаешь, что мне тяжело, неинтересно стрелять в тебя просто так, как в мумию?! Нападай же на меня! Предпринимай что-то!
— Все напрасно, сегодня вы сильнее. Но ты кончишь только как трус. Знаю, вам хотелось хотя бы в собственных глазах выглядеть героями. Но я сказал тебе: торг не состоится.
— А как же ребенок?
— Неужели вы до такой степени звери?
— Есть немного.
— Что он вам сделал?
— Он? Ничего. Но мы хотим немного поразвлечься. Развлечение для Брынковяну. Пусть потешится и господин адъютант. Иначе не знаю, смогу ли сделать то, ради чего пришел. Господин адъютант, сделайте так, чтобы ребенок вспорхнул как птица!
… Бандит выбил оконную раму прикладом автомата. Не знаю, бросился ли отец мне на помощь: я был отвлечен звоном битого стекла и оглянулся, когда услышал автоматную очередь. Отец корчился на полу. Только тогда я понял, что это была не игра…
Я с тоской смотрю на деформированное туловище под военной шинелью.
Господи, сделай его, моего друга, таким, каким он был или каким он должен был быть! Но бога нет, а как нужно сейчас совершить это чудо.
— Как ты там оказался, Рэзван?
Мама знает, где я был, и в ее глазах, в ее голосе — лишь материнское, большое и беспокойное, удивление: неужели я, ее Рэзван, способен на такое?
— А почему бы и нет? — взрывается отец. — Твой дорогой и ненаглядный стал живодером!
— Скажи ему, мама, что я слышал, как кое-кто обратился с призывом к парням и вообще к каждому гражданину города включиться в кампанию по отлову расплодившихся бездомных собак.
— Ну… знаешь что…
— Собаки, говорил кое-кто, в настоящее время — настоящая социальная язва. Каждая бездомная собака — разносчик бешенства, говорил кое-кто, и уничтожить ее есть почетный долг гражданина. Я поверил ему… Или все эти призывы были обращены к другим?..
— Ты что, с ума сошел?
— Не волнуйся, отец, это пройдет! Но представь себе, у тебя теперь есть основания гордиться мной. Это укрепит и твое положение… Ты знаешь, я не считал, сколько шавок обезвредил, но ты можешь назвать любую цифру — их было так много, что я даже не могу припомнить точно, сколько именно.
— Я же сказал, что он сумасшедший! — Отец обращается к воображаемому собеседнику, затем ко мне: — Целый месяц я от тебя не слышал ни звука — и на тебе, посмотрите на него сейчас! Ты смеешь еще и меня обвинять?!
— Это еще что, вот увидишь, я начну выть и кусаться!
— Я тебе сейчас влеплю пару раз, и ты действительно тогда взвоешь.
— Что вы говорите? Вы начали уделять мне внимание?
Я польщен.
— Не выводи меня из себя!
— Вы меня наконец заметили? Вишан… Очень приятно познакомиться… Если мы до сих пор не встречались, так это нелепая случайность.
— Совсем с ума сошел, ей-богу, сумасшедший, — снова неизвестно к кому обращается отец.
— Знаю, что у вас не было времени. Вы были заняты ежедневно, ежеминутно…
— Издеваешься?!
— Великие проблемы… важное орошение, например!
— Да что ты мелешь?
— Послушай, увидишь, что именно те великие проблемы доконают тебя. Засунут в халат и комнатные тапочки, тогда-то у тебя будет время для бесед с твоим покорным слугой, но появятся и у меня свои проблемы. Ну, пока… Гав-гав!
Я оставляю его одного в полной растерянности. Уйдя в свою комнату, ложусь лицом вниз на диван. С утра я вступил в команду добровольцев по борьбе с бродячими собаками. Целый день мы гонялись за собаками, одних удавалось поймать довольно легко, других приходилось калечить или даже убивать.
В комнату входит мама:
— Рэзванчик, тебе плохо?
— Очень плохо, старушка… Качает, как на палубе… Принеси мне, прошу тебя, таз!
Она поддерживает мою голову над тазом и причитает:
— Как же тебе не будет плохо, разве это дело для тебя? Подумать только, чего ты только не натерпелся, да еще поссорился с отцом… — И она кладет мне на лоб холодный компресс.
— Все было как в сказках!.. Как же мне нравилось за ними гоняться, припирать к стенке и набрасывать лассо на шею!
— Ты? И гонялся за собаками? Боже мой, Рэзванчик…
— А были ли это собаки? Возможно!.. Мне казалось, что это мои собственные мысли и тревоги, которые тоже гонялись за мной, набрасывались и кусали меня за руки.
— Господи, какую чепуху ты говоришь, я ничего не понимаю.
— Наступил и мой черед травить их, набрасывать им петлю на шею и душить…
— Боже упаси, неужели и ты принимал в этом участие?..
— А почему бы и нет?..
— Я сейчас вызову доктора, у тебя температура!
— Не надо доктора! Подойди ко мне и поцелуй меня. Потому что мы, может, больше не увидимся! Ну, не пугайся, я этого не сделаю… Знаешь, я подумывал и об этом. Но только раньше, когда начиналась жара.
