жизненный круговорот.
Среди покупателей «Рафаэля» кого только не встретишь! Но если они находят что-нибудь красивое, в их глазах появляется одинаковый блеск, а пальцы нежно ощупывают материал. Они спрашивают.
Карин отвечает.
Карин стала нужна людям.
Карин выросла в своих собственных глазах.
Женщины прислушиваются к ее совету. Женщины задают ей гораздо больше вопросов, чем Кноке.
А Кноке только опрос заданного интересует. Он жаждет самоутверждения. Тщеславный тип. Может быть, поэтому его дочь не делает успехов. Ведь он думает лишь о себе. А может быть, Кноке тип отца, ничего не смыслящего в жизни?
В «Рафаэле» Карин учится общению с людьми. За несколько недель она научилась разбираться в покупателях. Вот этот обязательно что-нибудь купит. А этот - нет. Эта пришла просто поглазеть, а та что-то себе присмотрела.
Некоторых покупательниц Карин удается уговорить. Она из кожи вон лезет, чтобы убедить колеблющихся.
Но это ей не всегда удается.
Тогда она пытается разобраться почему.
Ночью она долго не может заснуть, все думает, как поступить в следующий раз.
Кноке в таких случаях ведет себя иначе.
Если ему не удается убедить, он использует свою власть: проводит письменную контрольную, устраивает перекрестный опрос. Некоторые уже переняли у Кноке язвительное выражение лица. Никто не протестует, и никому нет дела до того, что за этим кроется.
Карин нравится в школе, пока у нее есть ощущение, что она получает там что-то полезное для жизни.
В том, что Карин нашла отдушину в салоне мод, виноват именно Кноке. После «Рафаэля» она ходит в школу с большей охотой. Иногда Карин начинает казаться, что критические обстоятельства могут сыграть и положительную роль. Кноке - пример того, как не надо жить.
Господин директор Кноке вызвал Карин к себе в кабинет. Он и здесь как на уроке. Вынул из правого кармана пиджака записную книжку.
- Итак, фрейлейн Штраке, руководству школы не нравится то, чем вы занимаетесь. У гимназии вековая традиция. В будущем году мы отмечаем юбилей.
Указательным пальцем Кноке проводит горизонтальную черту по своей записной книжке.
Подобные книжки финансовые ведомства дарят всем учителям в начале учебного года. Ученикам таких не дарят.
- Итак, вы работаете в салоне мод?
- Мне нравится работать в «Рафаэле».
- А как к этому относятся ваши родители?
Карин молчит.
Кноке подается вперед.
- Вы никогда не говорили с родителями о вашей работе?
Карин уже давно потеряла интерес к школе.
Теперь даже Дорис и та предпочитает отмалчиваться. Хотя недавно за свои критические выступления она и удостоилась оценки «активна в дискуссиях», ее разногласия с Кноке выразились в плохих отметках по обществоведению и текущей политике, как раз по тем предметам, где необходим самостоятельный взгляд на вещи и способность дать критическую оценку.
Ученицы 13 «Б» перестали работать над своим политическим самосознанием.
Они кивают головой, они заранее со всем согласны.
- В каникулы я тоже работаю!
- Но, детка, это же совсем разные вещи! Вы все ваши силы должны отдавать учебе. Другим занятиям тут места нет.
Отеческий тон Кноке действует ей на нервы.
- Да не могу я целый день думать о школе, господин директор. Я б с ума сошла.
Карин смотрит на школьный двор. Начинается дождь. В магазине в дождливую погоду меньше работы. Наверное, фрау Ханау, хозяйка «Рафаэля», опять отпустит ее домой. В такую погоду фрау Ханау может справиться с работой и одна. Для Карин это потеря двадцати марок.
- Вы не слушаете меня, - раздается голос Кноке. - У меня все основания полагать, что вы сейчас думаете о другом. Уж я-то знаю своих учеников. Тридцать лет педагогического опыта не проходят бесследно.
«Ваша несчастная дочка, продукт вашего опыта, бродит теперь по полям мировой истории, - думает Карин. - Да, Кноке, вы, а не господь бог, испортили жизнь вашей дочери!»
Кноке резко встает.
- Черт знает что! Я спрашиваю вас о том, как ваши родители относятся к вашей работе в магазине, а вижу, что вы витаете в облаках.
Я мечтаю о солнце, пьющем росу.
Я мечтаю о ночи, что улетает и на крыльях приносит свет.
Рождается новый день, он ликует от счастья, видя твою любовь.
Мы вместе с Гордоном повелеваем волнами.
Кноке снова садится.
- Извините, пожалуйста, - говорит он.
Карин понимает, что после подобного взрыва чувств Кноке больше не учитель, а отец взрослой дочери. Карин слышала, что о своей дочери Кноке судит только по ее успехам в школе. От отметок зависит, сколько свободного времени ей предоставят.
- Ну так что же ваши родители?
Он уже не требует, он просит ответить.
- Мой отец сказал мне однажды, что одеваться нужно не для кого-то, а так, чтобы тебе это шло.
- Вот как?
- Отец однажды ужасно на меня рассердился. Когда я начала работать в «Рафаэле», мне стали нравиться модные платья. Если в магазине не было покупателей, я их примеряла. А одно из платьев я себе купила. Сначала я попросила отложить его, потому что мне еще не выдали зарплату, но в начале месяца оно стало моим. Когда я пришла домой, мои предки чуть со стульев не попадали, увидя меня в новом платье, но ничего не сказали. Я ведь всегда носила только джинсы. Они так привыкли к джинсам, что им понадобилось несколько дней, чтобы привыкнуть к собственной дочери. А потом все пошло своим чередом. Мне кажется, самое трудное - привыкнуть к человеку, в котором что-то изменилось, даже если перемена эта чисто внешняя. Ведь, как правило, все начинается внутри человека. Внешне это проявляется много позже. Родителям следовало бы помнить, что их дети тоже изменяются. Недавно мама была в «Рафаэле» и выбрала себе платье. Вот было здорово, господин директор! Я обслуживала, а мама покупала.
- Так, значит, это было здорово? - говорит Кноке. Он снова открывает свою записную книжку. - Если ваша успеваемость останется на прежнем уровне, вы сможете продолжить учебу. И что бы вы хотели изучать после окончания школы? Медицину? Или, может быть, юриспруденцию?
- Я не хочу дальше учиться, господин директор. Я хочу заниматься тем, что мне нравится. И я уже знаю чем.
- А именно?
- «Рафаэль» помог мне принять это решение, не школа, господин директор. После выпускных экзаменов я буду проходить практику в «Рафаэле», а затем пойду в школу модельеров.
- Вы не хотите дальше учиться? - удивляется Кноке.
Это прозвучало так, словно он хотел сказать: «К чему тогда все? Латынь, греческий, математика».
- С тех пор как я работаю в «Рафаэле», у меня появился интерес к моде. В жизни надо заниматься
