– Пожалуй, пора пожелать всем спокойной ночи. Я уеду с первым лучом солнца.
– Ой, теперь твою спальню занимаю я, – капризно заметила Бесс.
Тина поджала губы.
– Ладно, я буду спать в твоей бывшей спальне.
– Сейчас я там живу, – влезла в разговор Кести.
Ада решила вмешаться:
– Пойдем, Тина, я подготовлю для тебя спальню родителей.
Лицо Кести перекосилось от злобы.
– Вы не можете там ночевать!
Ада пронзила взглядом вторую гувернантку.
– Ну-ка, посмотри на меня! – Она с угрожающим видом сделала шаг вперед, и Кести обратилась в бегство, не в силах соперничать с англичанкой.
Огонек не могла спать, но ее тело все же немного отдохнуло. Поднявшись затемно, женщины тепло оделись для долгой поездки в Эдинбург. В конюшне леди вздохнула с облегчением, увидев среди сопровождающих гиганта Ботвика, который был в кольчуге и вооружен до зубов.
– Ой, Ботвин, как здорово! Но я должна предупредить тебя, что вчера Дакре и его солдаты добрались почти до самого замка. Вдруг они вернутся и решат напасть?
Ботвик сжал огромный кулак.
– Когда я увидел, во что эти сукины дети превратили Фишертон, то послал предупреждения всему клану, включая графа Кассилиса. Сегодня к вечеру сюда прибудут люди, – успокоил он Тину.
Она надела капор, отороченный лисьим мехом (по цвету таким же, как и ее волосы), и шепотом поблаго рила Рэма за этот роскошный убор, спасающий сейчас от холода. Главный конюх проследил, чтобы их багаж был как следует прикреплен к спинам лошадей. Коренастые животные, доставленные с высокогорья, уверенно несли Тину и Аду. Поездка продлится пять-шесть часов, ведь дорога до столицы протянулась на 37 миль , и их скорость будет зависеть от погоды и выносливости лошадей. Огонек с гордостью подумала, что Сорвиголова проделал бы весь путь часа за два. Первая часть путешествия, казалось, придала ей энергии. Она скакала, не замечая времени и презирая опасность. Кавалькада не остановилась даже перекусить, все на ходу грызли лепешки, запивая их пивом. Через три часа они остановились, чтобы напоить лошадей в реке Клайд, рядом с замком Патрика Гамильтона. Когда Тина подумала о юноше, за которого чуть было не вышла замуж, то вся покрылась мурашками. Что это был бы за союз! Сама судьба спасла ее от несчастного брака с незрелым адмиральским сыном. Огонек попыталась сравнить его с Рэмом Дугласом, но юноша не выдерживал никакого сравнения. Одна мысль о том, что ее жених схвачен, заставляла леди Кеннеди беспомощно опираться о лошадиную шею.
Ботвин пробурчал Аде:
– Она бледна, как покойник.
Ада прикусила губу.
– Ей бы не следовало так нестись. Только на прошлой неделе она потеряла своего ребенка.
– Господи, женщина, ты что, хочешь убить ее? – рыкнул гигант, и Тина почувствовала, как ее поднимают огромные лапищи.
Ощущение было такое, словно ее подхватил медведь. С благодарностью она обняла Ботвика за шею и доверилась его силе. Тот взобрался в седло, одной рукой поддерживая женщину.
– Отдыхай, детка, старый Ботвик доставит тебя в Эдинбург, хоть я и не могу обещать представить тебя королю.
– Ангус, – прошептала леди.
Ботвик обеспокоился. Разве сможет это дитя вынести суровый нрав Арчибальда Дугласа? Тина улыбнулась силачу. Золотистые глаза, поблескивающие из-под лисьего меха, напомнили ему хитрую зверюшку.
– У него ко мне слабость.
Сердце в массивной груди Ботвика стукнуло лишний раз. Валентина Кеннеди была действительно особенной женщиной.
В замке Ангуса их появление вызвало переполох. Краснолицый гигант с огненно-рыжей бородой нес по каменным коридорам прекрасную молодую женщину, закутанную в меха, и ее пылающие локоны почти касались пола. Ботвик принялся колотить мясистым кулаком в двери комнаты графа и угрожать всем, кто их не впустит. Тина устала, замерзла и проголодалась, и в этот момент Ботвик был единственным преданным рыцарем, выполняющим ее поручение. Слуги Ангуса немедленно впустили их, и паж был отправлен к графу с запиской о прибытии гостей. Граф явился, и Ботвик, увидев, что теперь вся мощь и власть клана Дугласов в распоряжении его хозяйки, с облегчением уехал назад в Дун.
– Когда они его захватили? – рычал Ангус.
– Вчера, рано утром, – ответила Тина, сгорая от стыда за Дэвида, опозорившего имя Кеннеди.
– Ты молодец, детка, что так быстро сюда добралась. Но где же были его люди?
– Его первый помощник Джон забрал с собой многих после набегов на три селения. Рэм был занят заботами обо мне – я выпила отравленное вино.
Лицо Ангуса потеряло всю свою невозмутимость.
– Это не Рэмсей отравил меня! – горячо воскликнула Огонек.
