Генрих протянул унизанную кольцами руку Тине для поцелуя, но Огонек, торопливо вынув письмо из-за корсажа, вложила его в массивную ладонь. Особа, исполнявшая поручение, явно интересовала короля больше, чем письмо. Он небрежно швырнул конверт на стол и пригласил леди занять место рядом с ним. Взмахом ручищи он отослал графа, сидевшего с этого бока, словно тот был не более чем лакеем. Тюдор плеснул мальвазии[25] в свой большой, усыпанный каменьями бокал и подал его Тине. Она вздрогнула при мысли, что придется пить из той же посуды, к которой прикладывался Генрих, и скрыла отвращение за застенчивой улыбкой.
– Что, ошеломлена такой честью? – Самомнению короля не было предела. Он погладил ее колено с притворно-отеческой лаской. – Ну, лапушка моя, мы с тобой разделим нечто большее, чем этот бокал.
Двое борцов, одетые только в плотно облегающие штаны, склонились в поклоне перед монархом. Чемпион короля имел штаны зеленого цвета, его противник выступал в обескураживающе-желтом. Оба были огромны и тяжеловесны, и Огонек решила, что вид их мясистых тел просто противен. Генрих интимно склонился к леди:
– Спорю на поцелуй, что мой чемпион уложит своего соперника.
– Ваше Величество, я бы не стала болеть ни за того, ни за другого. Я ничего не смыслю в борьбе.
– Не очень-то мы увлекаемся спортом, а? Ничего, я тебя научу всему, что надо знать о борьбе. – Он закинул голову и расхохотался собственной шутке, затем пригладил золотистую бороду. Как мальчишка- переросток, он хотел произвести впечатление на эту привлекательную даму. – Мой чемпион – самый лучший, никто не может победить его. Кроме меня самого, разумеется. – Глаза Тюдора загорелись. – Хочешь посмотреть, как я его уложу?
Вот уж что Тина как раз и не стремилась увидеть! Она приоткрыла рот, чтобы набрать побольше воздуху, и Генрих решил, что его сила окончательно покорила леди:
– Ну давай, лапушка, поставь на меня и можешь выбирать любую награду.
Огонек тотчас подумала о письме, которое требовало немедленного прочтения, и пробормотала:
– Ни у одной дамы еще не было более вдохновляющего борца, сэр.
Король сбросил камзол и бархатный берет на руки одному из своих джентльменов и поднялся с трона под аккомпанемент приветственных криков. Тина с облегчением увидела, что он собирается бороться в рубашке. Она не имела ни малейшего желания лицезреть мясистый торс Тюдора. Спектакль, разворачивающийся перед ней, можно было назвать скорее фарсом, чем соревнованием в силе. Две огромные туши, обхватив друг друга, пыхтели с покрасневшими лицами и обильно потели. Огонек прикрыла лицо веером, пряча выражение отвращения. Противник короля здорово умел притворяться. Он изо всех сил показывал, что его мощь не уступает мощи Генриха, а потом за какую-то долю секунды совершенно выдохся и рухнул на пол. Придворные завопили от восторга, принялись аплодировать и стучать бокалами по столу. Генрих с победным видом поднял руки. Кто же, как не он, был первым чемпионом Англии по борьбе, теннису и стрельбе? И он собирался добавить к этому списку количество соблазненных дам. Королю помогли влезть в его вульгарно-роскошный камзол, и Генрих пощелкал пальцами, напоминающими сардельки, перед носом Валентины.
– Выбирай сувенирчик, лапушка, не стесняйся.
– Я не прошу драгоценностей, Ваше Величество, – тихо сказала Тина. – Мне лишь нужно, чтобы вы прочли доставленное мною письмо.
Тюдор сломал печать и пробежал глазами содержание послания. Губы монарха скривились.
– А я и не знал, что этого выскочку «лорда-мстителя» захватили.
– Его не захватили, Ваше Величество. Лорд Дуглас – не тот пират и убийца!
Сальным взглядом Генрих скользнул по груди леди Кеннеди. Мысль об этой красотке в постели с Дугласом возбуждала его, словно подростка, разглядывающего похабную картинку. С презрительной ухмылкой он спросил.
– Ты помолвлена с этим Дугласом?
– Да, Ваше Величество, – тихо ответила она.
– Грязный шотландский обычай, противозаконный, с нашей точки зрения. Это просто разврат! Живут вместе и спят вместе без церковного освящения. – Он облизнул губы. – Ты же не станешь отрицать, что являешься его любовницей?
Огонек нервно обмахивалась веером.
– Это вековая традиция. Он – мой настоящий муж.
Только произнеся эти слова, Тина поняла, что сказала сущую правду. Рэм Дуглас был ей мужем, и она никогда не сможет ему изменить. Генрих завладел рукой леди и сжал ее, когда Огонек попыталась освободиться. Он хрипло зашептал:
– Жена и шлюха в одном лице – обольщающее сочетание. Ты как в постели, многое можешь?
Тина покраснела, но не от стыда, а от ярости. Королю понравилось дразнить ее. Он принялся тискать и гладить ее руку, щекотать ладонь, потом поднес ее к губам и продолжал делать то же самое языком. Тошнота охватила леди, и, испугавшись, что ее вырвет прямо на Королевское Величество, она торопливо сглотнула и взмолилась, как бы не опозориться.
Графиня Серрей была обеспокоена. Она видела, как канцлер представил Тину королю и как та передала письмо. Послание явно или от шотландского монарха, или от его жены, и в нем могут содержаться сведения, порочащие Ховардов. Не излагая причины графу, графиня убедила его в необходимости быть сейчас поближе к королю. Генрих заметил приближающегося Ховарда и поманил его пальцем. Прочитав выражение поросячьих глазок монарха, граф пожалел о том, что родился.
– Почему мне не доложили о поимке этого наглеца, «лорда-мстителя»? – ядовито поинтересовался Тюдор.
– Ваше Величество, только сегодня я получил сведения от моего сына Томаса, что «Месть» видели у мыса Флэмборо. У адмирала есть осведомитель, который предупредил его о набеге на Кингстон, и Томас намерен захватить «лорда-мстителя» и его корабль на реке Хамбер.
