– Думаю, его можно убедить в том, что Рэмсей – не «лорд-мститель», но он не выпустит просто так влиятельного Дугласа из своих лап.
– Дорогая, ты и так добилась чуда. По крайней мере, убрала петлю с шеи Рэма.
– Возможно. – Тина вздохнула. – Но вся беда в том, что если я заказываю музыку, то и музыканту должна платить я.
Ада отнеслась к ее словам философски.
– Этот мир создан для мужчин, детка. За все надо платить, но, насколько я знаю, ты своего не упустишь. – И предупредила: – Рэм убьет тебя, если узнает, так что не проговорись.
– Он возненавидит меня навсегда, – печально произнесла Огонек. – Я и сама себя возненавижу.
– Если сделать все по-умному, то он не узнает, – настаивала Ада.
«Но я-то буду знать», – подумала Тина.
– Давай повешу платье, – гувернантка помогла ей снять серебристо-черный наряд. Затем она поставила небольшой табурет леди под ноги, чтобы та могла спокойно отдохнуть перед камином.
Завороженно глядя в огонь, Тина погрузилась в воспоминания. Она видела Рэма с детьми в Охилтри. Нежность Дугласа окончательно обезоружила его невесту. Больше всего на свете она хотела бы подарить ему их собственное дитя. Постепенно глаза женщины стали слипаться, а голова опустилась на подлокотник кресла. Ада оставила воспитанницу, сидящую перед камином в одном белье, а сама удалилась в свою комнату.
Огонек открыла глаза – кто-то стучал в двери. Положив ладонь на ручку, Тина спросила:
– Кто там?
– Это я, дорогая, лорд Ховард. У нас не было возможности поговорить о наших делах в присутствии короля и под взглядами придворных.
Леди Кеннеди требовалась помощь этого человека, сама судьба прислала его сейчас. И она не собиралась отказать лорду в приеме только из-за того, что была не одета. Интересно, который теперь час, подумала Тина, и как долго она проспала. Леди огляделась – Ада нигде не оставила халата.
– Пожалуйста, простите, я не одета, лорд Ховард. Я умоляю вас помочь мне.
Он галантно поднес ее руку к губам.
– Дорогая, я сделаю все, что в моей власти. Вы прекрасно знаете, как я к вам отношусь.
В голове Тины промелькнула тревога, и, излагая свою просьбу, она пыталась сохранить расстояние между собой и графом.
– Опасения за жизнь лорда Дугласа заставили меня проделать весь этот путь из Шотландии. Я ужасно беспокоюсь. Пожалуйста, выпишите мне пропуск, чтобы я могла посетить его в башне. Король сказал, что я могу рассчитывать на вас, дорогой лорд Ховард.
– Мне доставляет глубочайшее наслаждение услужить вам, леди Валентина. Взамен, я надеюсь, вы будете добры ко мне.
У Тины перехватило дыхание – Боже Милосердный, и этот тоже добивается от нее сексуальной взаимности! Это что, единственное средство расплаты между мужчиной и женщиной? Ховард быстро подошел к ней вплотную и обнял. Его рот накрыл ее губы, руки прижали тело женщины, давая ей почувствовать его возбуждение. Огонек отскочила.
– Милорд, пропуск!
После того как Ховард напишет бумагу, она скажет ему, что в соседней номнате спит ее брат. Не выпуская руки леди, граф подошел н столу и поднял перо.
– Вы больше не та незрелая девчонка, что я знал в Эдинбурге, – улыбаясь, произнес он. Свернув документ, граф игриво вложил его за корсаж Тины. – Ну а теперь подари мне немножко сладенького.
Одна рука Ховарда обхватила ее плечи, второй он поднял леди под колени и понес ее в постель. Граф оказался неожиданно сильным, и страх захлестнул Тину. Она заплакала.
– Вы не смеете заставлять меня против моей воли! Брат убьет вас за это, сэр!
Золотистая дубовая панель на стене отодвинулась, и в проеме появилась массивная фигура Генриха Тюдора, облаченная в халат. Ховард открыл рот. Он тотчас понял, что допустил грубую тактическую ошибку. Огненная Тина была раздета, потому что ожидала короля! Ее поселили в эти комнаты, находящиеся под спальней монарха, только потому, что существовала потайная внутренняя лестница, соединяющая покои. Рот Генриха плотно сжался.
– Вот как ты обращаешься с леди, которой я обещал помощь и поддержку?
Он был в ярости. Огонек совсем растерялась, она впервые оказалась в столь сложной ситуации. Тюдор славился своим непредсказуемым поведением, он мог заточить их с Ховардом в тюрьму, не выслушивая никаких объяснений.
– Я шокирован твоим поведением, Серрей. Джентльмены не насилуют леди! Ты что, не видишь, как бедная девочка расстроена? – продолжал назидательную речь монарх. – Я всеми силами стараюсь поддерживать высокие моральные устои при дворе, а ты своим поступком все разрушаешь!
Тина не верила своим ушам. Генрих Тюдор – самый большой лицемер из всех, кого она когда-нибудь знала, и все же, казалось, сам он непоколебимо верил в то, что говорил.
– Оставь нас, явишься завтра утром с докладом. Я начинаю сомневаться в правильности своего решения поставить тебя во главе армии.
Серрей скованно поклонился.
– Я ухожу, Ваше Величество. Уверяю вас, моя забота о леди Кеннеди была чисто отеческой.
