Когда Роб Кеннеди вернулся в Дун, все сгорали от желания узнать, что же произошло в замке Дугласов. Элизабет была первой, кто подошел с вопросами.
– Ну как, он настаивает, чтобы жениться на Бесс?
– Нет, – правдиво ответил лорд.
Леди Кеннеди в изнеможении опустилась на кровать. Слезы застилали ее глаза, а муж продолжал:
– Больше пока ничего не могу сказать. Надеюсь, теперь ты довольна. Я пожертвовал Тиной, чтобы спасти твою ненаглядную Бесс. Черный Рэм решает все по-своему. Он жесток, и, боюсь, Огонек больше не сможет поступать тан, как захочет.
– Может, это к лучшему. Валентину давно пора было обуздать. Кести рассказывала мне о ней такое, что просто волосы дыбом.
– Чертова старая дева! Она же завидует дочке, ее красоте и жизнелюбию. Валентина затмевает всех!
Элизабет поспешила сообщить Бесс об отсрочке «смертного приговора», а Ада, извинившись, ускользнула в комнату Тины. Девушка только что вернулась с прогулки, и гувернантка, помогая ей снять костюм для верховой езды, давала своей воспитаннице советы:
– Когда появится Дуглас, ты должна надеть свое самое красивое платье. Пусть поймет, какую драгоценность он приобретает! И попридержи язычок, постарайся изобразить перед ним нежную покорность. Мужчине легче проявить сильные стороны своей натуры рядом с податливой, женственной подругой. Ты ничего не добьешься, если станешь бунтовать, и ругаться, и спорить с ним. Попробуй приручить его по-другому и начни, как только он сделает предложение.
– Ты все знаешь о мужчинах, Ада. Я буду вести себя так, как ты советуешь, и притворюсь покорной овечкой.
Гувернантка вернулась к своему шитью. Кусок прозрачной легкой ткани нежно-розового цвета под ее руками превращался в ночную рубашку для будущей невесты. Неожиданная мысль заставила Тину вскочить.
– Ада я не смогу проделать это все без твоей помощи. Ты переедешь со мной в замок Дугласа?
– С удовольствием, если ты уговоришь свою мать отпустить меня.
«Я иду к ней. Просить не стану, поставлю ее перед фактом и заодно сообщу, что забираю также и мсье Бюрка. Мама сама говорила, что нам всем приходится чем-нибудь жертвовать», – решила про себя девушка.
Шелковое абрикосовое платье три дня лежало наготове, чтобы поразить Дугласа, когда он соизволит явиться. И Рэм явился. Ада помогла Тине быстро застегнуть перламутровые пуговки на корсаже и усадила воспитанницу перед зеркалом, чтобы украсить жемчужинами ее взбитые медные локоны. Огонек была спокойна, она знала, что никогда не выглядела лучше, чем сейчас. Подходя к дверям комнаты для гостей, Тина услышала голос жениха:
– Пригласите невесту, я посмотрю на нее.
Этот надменный сукин сын словно лошадь пришел покупать! Тина вспомнила совет Ады и принялась считать до десяти, чтобы унять злость. Затем она глубоко вздохнула и, скромно опустив ресницы, вошла в комнату. Красота девушки ошарашила Дугласа. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы его лицо ничего не выражало. Глаза лорда впились в дочь Кеннеди. Вся его фигура словно символизировала гордость и высокомерие. Жених был одет в черное, за исключением вышитого на груди алого кровоточащего сердца.
Валентина знала, что с этого момента для нее начинается новая жизнь. Сопротивляясь дурману присутствия мужчины, она отвела взгляд. Девушка все время повторяла себе, что не должна забывать о своей сексуальности.
– Вы высоко залетели, леди, – язвительно произнес Дуглас.
Валентина вздернула подбородок. Он что, хочет сказать, что слишком хорош для нее?
– Сколько вам лет? – холодно поинтересовался Рэм.
– Семнадцать, и все зубы целы, – не сдержалась Огонек. – Вижу, что в ухаживании, как на войне, рыцарский дух должен уступить место трезвому расчету. – Она говорила с убийственной вежливостью.
– Ухаживание? – Черный Дуглас рассмеялся. – Будем чистосердечны. Я человек прямой. Мы абсолютно не подходим друг другу. Вы привыкли добиваться своего любыми способами, вы избалованы и тщеславны и как жена никуда не годитесь. Говорят еще, что все женщины Кеннеди распутны.
– Эй, не переходи границ, – вступился за дочь Роб.
Тина с обезоруживающей улыбкой произнесла:
– А Дугласы славятся своей непомерной гордыней, жадностью и склонностью к предательству.
– Вы забыла упомянуть нашу отвагу в бою.
– У вас огромное самомнение.
– Уж таковы все шотландцы.
– Это самое странное предложение руки и сердца, которое я слышала, – прищуривая глаза, добавила Тина.
Рэм повернулся к отцу девушки.
– Я не намерен пока жениться. Это будет только помолвка. Обе стороны имеют право расторгнуть ее в случае ссоры.
Валентина стояла, словно громом пораженная. Роб Кеннеди открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на песок. Дуглас продолжал:
