Двое мужчин разговаривали так долго, что Тина начала опасаться, не произошло ли в фургончике тихое убийство. Когда они наконец вышли, женщина подбежала к ним, пытаясь успокоить сердце, стучавшее где-то в горле. Мельком взглянув на нее, Рэм приказал:
– Забери свою лошадь. – И отправился отвязывать Бандита.
– Размечтался! – нахально выкрикнула она.
Хит больно шлепнул сестру пониже спины.
– Твой муж отдал тебе приказ. Не советую тебе заставлять его ждать.
Повернувшись, Огонек со сверкающими глазами протянула руки, намереваясь расцарапать цыгану лицо. Тот схватил ее за запястья.
– Он слишком многое от тебя терпит. Будь ты моей женой, я бы отколотил тебя.
С открытым ртом Тина всматривалась в темное, замкнутое лицо брата. Что, черт побери, Дуглас ему сказал, чтобы привлечь Хита на свою сторону? Она подбежала к жениху.
– Ах ты сукин сын, что ты ему тут наврал?
Лорд жестко ответил:
– Я бы предпочел, чтобы моя жена не сыпала ругательствами всякий раз, как открывает рот.
– Я никогда не буду твоей женой!
– Может, ты и права, – предостерег ее Рэм.
Повернувшись, Тина обнаружила, что Хит уже протягивает ей поводья Индиго. Дуглас холодно продолжал:
– Предлагаю тебе сесть в седло, пока ты еще можешь сидеть.
Огонек упрямо сжала челюсти, отказываясь.
Цыган передал уздечку лорду, и тот пожал плечами.
– Можешь ехать верхом или идти пешком – мне все равно.
Даже побежденная, невеста Дугласа не хотела в этом признаться. Когда Черный Рэм отъехал не менее чем на 500 ярдов , она неуверенно последовала за ним.
Глава 26
С каждым шагом Тина все больше надеялась, что жених обернется и посадит ее верхом. Потом она надеялась, что он хотя бы замедлит темп, чтобы она могла его догнать. Наконец ей осталось только снять сапожки и молиться, чтобы ноги перестали болеть. Огонек поняла, что лорд намерен заставить ее пройти пешком все 3 мили до замка. Он не торопился и так рассчитал время, что вошел в зал вместе со своей невестой, прихрамывающей, босой, с покрытым пылью лицом и взлохмаченными волосами. Хотя время было уже позднее, никто в замке не ложился, и все уставились на потрепанную леди Кеннеди, обычно такую элегантную.
Увидев священника, молодая женщина сжалась: она будет сопротивляться до последнего дыхания. Сорвиголова может избить ее до беспамятства, но она не выйдет за него по своей воле. Рэм холодно произнес:
– Простите, что заставил вас напрасно потерять время, отец. Свадьбы не будет.
Все взгляды обратились к Огненной Тине, которую вернули назад с таким позором. Она вспыхнула, выпрямилась во весь свой рост в 5 футов[19] 4 дюйма и покинула зал. На ступенях ее догнал голос лорда:
– Собирай вещи. С утренним приливом мы отчаливаем.
– Куда это, интересно? – вспыльчиво поинтересовалась она.
– До порта Эйр, – последовал ответ.
Эйр? Боже, он возвращает ее в Дун! Тина была оскорблена до глубины души. Это она хотела его бросить! Как он посмел обставить все так, будто он возвращает ее, попользовавшись вдоволь?
Ада уставилась на печальную картину, которую представляла собой ее воспитанница.
– С Хитом все в порядке?
– Он меня вышвырнул, – ответила Огонек.
– Ты выглядишь такой измочаленной, как будто Дуглас заставил тебя проделать весь путь пешком.
– Так и было! – выкрикнула Тина, и Ада не сдержала смеха. Невеста Рэма гневно посмотрела на нее. – У тебя, должно быть, истерика. Нас отсылают назад в Дун.
Гувернантка мгновенно стала серьезной. Мысль о том, что придется выносить компанию Кести и быть на побегушках у Элизабет и Бесс, потрясла ее.
– Мужчины ценят нежных, покорных, уступчивых женщин, – с укором произнесла англичанка.
– Это ведет только к несчастью. Женщина должна иметь собственное мнение и свои желания. Настоящий мужчина не станет против этого возражать.
– Если ты думаешь, что Рэм Дуглас – не настоящий мужчина, то ты обманываешь саму себя.
– Я устала и вся грязная. Надо принять ванну до того… – Тина осеклась, она почти проговорила «до того, как он придет», но вспомнила, что сегодня лорд не придет. Проклятье! В кровати она могла бы заставить его делать, что ей хочется. Но, к сожалению, он тоже мог повелевать ею в любовных играх. Она приглушила в себе чувство потери, заполняющее ее душу. – Надо принять ванну до того, как мы начнем
