получила отчаянную записку от Карла, вызывавшего ее во дворец к королеве: — Что ты мне можешь сказать о Рольфе?
Мара закрыла книгу и отложила ее в сторону. Задумавшись на минуту, она проговорила:
— Я знаю Рольфа вот уже пять лет и с той самой минуты, когда мы только познакомились, я поняла, что он не такой, как все. В тот период ему было особенно трудно. Рольф очень переживал трагедию, которая случилась с его семьей. Он рассказывал тебе что-нибудь о своих родных?
Кассия кивнула:
— Он рассказывал, что они все были убиты во время войны. И у меня сложилось впечатление, что в их гибели он винит себя.
— Верно. Думаю, Рольф никогда так и не простит себе то, что находился в колониях в тот день, который стал последним для его родителей и сестер. Он никак не хочет понять, что даже если бы он и был дома в тот момент, то это скорее всего закончилось бы лишь тем, что его убили бы вместе с ними. И тогда род Бродриганов просто перестал бы существовать. Уж я-то это хорошо знаю, так как подобная трагедия случилась и в моей семье. Я тоже осталась совершенно одна. А Рольф… Во время войны он выполнял такие миссии, на которые, кроме него, охотников не находилось. Он никогда не расскажет тебе об этом, но я знаю, что ему удалось даже быть у постели Кромвеля, когда тот умирал. Не под своим именем, конечно.
— Значит, он был одним из тех Ночных Сторожей? Мара посмотрела на нее:
— Это тайна, которую он поклялся никогда не разглашать. И в этом видит свой долг. Кассия кивнула:
— Мне хорошо известно, как Рольф относится к своему долгу.
Мара улыбнулась:
— Боюсь, он до конца своих дней будет стремиться к самоутверждению. Отсюда и его такая верность долгу. Трагедия его семьи некой тенью будет следовать за ним, и, полагаю, он никогда не найдет покой в своей душе из-за этого.
Слова Мары многое проясняли. Но не все. Ведь что-то однажды все-таки заставило Рольфа забыть о долге.
— Почему он покинул Лондон? Он говорил, что получил поместье, которое сильно пострадало во время войны, и ему необходимо было лично проследить за восстановительными работами, но я чувствовала, что это все отговорки.
— У тебя острая интуиция. Кассия. Рольф был виконтом к тому времени, когда в Англии была восстановлена монархия. Отец его всю жизнь гордился этим титулом и требовал от сына, чтобы тот продолжил их род. Рольф понимал, что должен уважить отца и исполнить его желание. И тогда он решил жениться. К несчастью, он остановил свой выбор на девушке с очень большим самомнением. Она вовсю кокетничала с ним и быстро убедила в том, что любит его, когда же Рольф сделал ей предложение, она ему отказала. Оказывается, ее интересовал не Рольф, а титул. Она искала себе в мужья по меньшей мере графа. И она отвергла его. Прилюдно. Не скрывая причин. А Рольф очень любил ее… И переживал исключительно тяжело. Кассия подавленно молчала.
— Судя по твоим вопросам, он наконец решил все-таки открыться тебе? — вдруг спросила Мара. — Ты уже знаешь, что являешься его женой?
Кассия кивнула.
— И как ты отреагировала на эту новость?
— Разумеется, я была вне себя от гнева. А какова была бы твоя реакция, если бы ты вдруг узнала, что стала супругой совершенно чужого тебе человека?
Мара улыбнулась:
— По-моему, тебе стоит задать этот вопрос не мне, а моему мужу.
Кассия смущенно посмотрела на нее:
— То есть?
— Я сама обманом привела Адриана к алтарю. Беря меня в жены, он принимал меня за совершенно другую девушку. Боже, никогда не думала, что мне снова когда-нибудь придется рассказывать всю эту историю. Дело в том, что во время войны имение моих родителей в Ирландии было конфисковано Протекторатом. Подобная печальная участь постигла многих ирландских землевладельцев. И Калхейвен был передан одному англичанину, стороннику Кромвеля. Этого человека звали Джеймс Росс, и он был дядей Адриана. Поскольку у Росса не было собственных детей, в своем завещании он оставил поместье племяннику. А я узнала, что Адриан обещал жениться на некоей Арабелле Вентуорс, некрасивой девушке, которая была крестной дочерью Кромвеля. Адриан никогда не видел свою нареченную. И тогда я загримировалась под Арабеллу и приехала в Калхейвен. Это была своего рода месть с моей стороны. Я стремилась вновь заполучить родовое имение.
Кассия смотрела на нее так, словно не верила своим ушам.
— Трудно в это поверить, верно? Но это все правда. Так что, ты сама видишь, что уж если с кем и стоит обсуждать поступок Рольфа, так не со мной, ибо я точно так же поступила с Адрианом, как Рольф с тобой.
— Но как же так? Ведь вы так любите друг друга!
— Да, теперь. Но тогда Адриан, как и ты сейчас, был взбешен, узнав об обмане. Но со временем он нашел в себе силы простить меня, и мы зажили счастливо. У меня были веские причины для совершения обмана, и мне пришлось долго втолковывать их ему, заперев на несколько дней в комнате. Людям пришлось сказать, что у него оспа…
Кассия была потрясена.
— …но это уже совсем другая история. Хорошенько поразмыслив над всем, что я ему рассказала, Адриан меня понял и даже выразил свое восхищение. — Мара взяла Кассию за руку. — Не отказывай Рольфу, по крайней мере в том, чтобы выслушать его объяснения. Пусть он расскажет, почему пошел на это. Со своей стороны скажу, что намерения его были исключительно честные и благородные. А выслушав и хорошенько подумав над этим, ты сможешь определить для себя, по-прежнему ли стоит повесить его на ближайшем дереве или нет.
Она улыбнулась, ей хотелось, чтобы Кассия смягчилась к Рольфу.
— Я подумаю, — проговорила Кассия. — Это все, что я могу пока ему обещать.
— И это все, что ему от вас нужно, — вдруг раздался голос у нее за спиной.
Кассия обернулась и увидела Рольфа, стоявшего в дверях. Они не слышали, как он вошел. Оставалось только догадываться, сколько времени он стоял на пороге незамеченным и слушал их разговор.
Кассия не могла не признаться себе в том, что очень рада снова видеть его. На нем были рейтузы цвета буйволовой кожи, черные начищенные до блеска ботфорты, шляпу он держал под мышкой. Рольф действительно был очень красив, и она успела соскучиться по нему за те дни, что провела в покоях Екатерины. Они виделись там время от времени, но она была настолько занята королевой, что эти встречи почти не отложились в ее памяти.
— Как самочувствие ее величества? — спросил Рольф, входя в комнату.
— Она все еще на постельном режиме, но опасность, слава Богу, кажется, миновала.
— Благодаря вам, конечно.
Приглядевшись, Рольф нашел Кассию очень утомленной. Впрочем, это еще мягко сказано. Она была совершенно обессилена. Вокруг глаз обозначились тени, похоже, она за эти дни похудела и напоминала тростинку, качающуюся на ветру. Перед ней стояла тарелка с сыром и хлебом, но Рольф заметил, что Кассия не притронулась к еде. Он уже открыл было рот, чтобы съязвить по этому поводу, но сдержался. Сейчас не время для шуток. Пришла наконец пора объясниться.
Он надеялся каким-нибудь образом продраться сквозь частокол недоверия между ними. Ему хотелось открыть перед Кассией свои чувства, сказать, что любит ее и будет счастлив прожить с ней всю жизнь до последнего дня. Между прочим, ему самому до сих пор еще становилось не по себе при мысли, что он женат. Ведь после Дафни он твердо решил никогда не связываться с женщинами, а если и появилось бы чувство, то ни в коем случае не признаваться, ибо это дает женщине власть над мужчиной. Но мысль о том, что он может потерять Кассию навсегда, была страшнее.
Вчера ночью, лежа без сна, он решил обо всем рассказать Кассии, раскрыть перед ней свое сердце, а
