— Мисс О'Нил, не верьте тому, что услышите обо мне.
Софи закусила нижнюю губу — пухлую и соблазнительную, как лишь теперь заметил Эдвард.
— Мистер Деланца, у меня нет привычки осуждать людей, основываясь лишь на слухах и сплетнях.
— Рад этому. — Он сверкнул улыбкой. — Возможно, вы и впредь не осудите меня, даже если случится что-либо непредвиденное?
Она моргнула и замерла, как насторожившийся олененок, готовый в любую секунду умчаться прочь.
Эдвард очень надеялся, что ничем не выдал себя. Софи никогда больше не станет разговаривать с ним, если поймет, что он знал о ее присутствии там, в дюнах. И что тогда ему делать?.. Она не должна этого знать.
— Честное слово, я не такой уж безнадежный невежа, — умоляющим тоном произнес он.
После долгой паузы Софи откликнулась:
— Я и не думала о вас так.
Эдвард по-настоящему удивился, и, как это ни было глупо, в нем вспыхнула надежда.
— Тогда вы самая милосердная из женщин, — пробормотал он. И протянул ей руку: — Вы позволите проводить вас к столу?
— Нет! Вряд ли… — Ее взгляд панически заметался по гостиной, словно она искала кого-то, кто спас бы ее от него.
Эдвард огляделся и увидел, что, кроме них, в гостиной почти никого не осталось и что Сюзанна Ральстон внимательно смотрит на него, стоя в дверях на противоположной стороне комнаты. Конечно, Сюзанну мог встревожить интерес Эдварда к ее дочери, она ведь не знала, что бояться ей нечего. Эдвард вздохнул.
— Ну, тогда до следующей встречи. — Поклонившись, он улыбнулся Софи.
Девушка лишь молча посмотрела на него. Кто-то коснулся руки Эдварда.
— Мистер Деланца?..
— О, миссис Стюарт… — пробормотал он, поворачиваясь к Хилари и пытаясь скрыть свое нежелание расставаться с Софи.
Хилари улыбалась, но ее глаза были темнее, чем обычно, и в них виделся вопрос.
— Вы можете сопровождать меня, если хотите, — весело предложила она.
— С удовольствием.
Хилари тут же повисла на его руке, но он все же оглянулся назад — однако Софи О'Нил уже исчезла.
В следующие два часа Софи старательно избегала взгляда голубых глаз Эдварда Деланца.
Слева от него сидела Хилари Стюарт. Они расположились ближе к тому концу стола, где восседал Бенджамин Ральстон. Софи с радостью подчинилась приказу матери и села рядом с ней, на противоположном конце. Ей хотелось очутиться как можно дальше от Эдварда.
Софи была огорчена куда больше, чем следовало. Она привыкла гордиться своим самообладанием, но сегодня оно, похоже, оставило ее. Очень трудно держаться со спокойным достоинством, сидя напротив человека, которого она видела в страстном слиянии с другой женщиной. Да, Софи не могла справиться с собой, и ей становилось жарко каждый раз, когда Эдвард смотрел на нее, — а это случалось слишком часто.
Почему он обратил на нее внимание? Он, Эдвард Деланца, неотразимый мужчина, занимающийся контрабандой алмазов — если слухи верны, — он заметил ее в тот самый момент, как только вошел в гостиную.
Софи ничего не понимала. Он не мог найти ее интересной или хорошенькой — это полный абсурд. Почему он обратил на нее внимание?
Она посмотрела на другой конец стола, туда, где сидел Эдвард. Он наклонился к Хилари, его черные волосы блестели в свете многочисленных свечей. Софи заметила, что у Эдварда поразительный, почти совершенный профиль, — хотя его прямой нос был чуть великоват. Он слушал Хилари, сдержанно улыбаясь.
Наконец Эдвард усмехнулся. И тут же усмешка замерла на его губах, потому что он, быстро посмотрев на Софи, поймал ее взгляд. Девушка мгновенно опустила ресницы, наверное, в сотый раз за этот вечер, и вспыхнула. Эдвард Деланца оказался не просто интересным, как и говорила Лиза, в нем было нечто неотразимо притягательное. Они с Хилари великолепно смотрелись вместе. И могли бы стать безупречной парой. Хотя сейчас их соседка вела себя абсолютно пристойно, Софи представляла, как под столом она прижимает ногу к ноге Эдварда… Каждый раз, когда Хилари улыбалась ему, Софи думала о том, чем они занимались на пляже — и чем, без сомнения, снова займутся ночью, и ее охватывало смятение.
Неужели это ревность? Но ведь она отдала себя искусству, решила не выходить замуж. И была счастлива своим решением. Если же иной раз ее одолевали сомнения, она вспоминала о Мэри Кассатт, прославленной художнице, оставшейся одинокой ради живописи.
Эдвард снова посмотрел на нее, и взгляд его чуть затуманился.
Софи тут же внутренне растаяла.
— Ты таращишь глаза, Софи, это тебе не к лицу, — прошептала Сюзанна.
Девушка вздрогнула и почувствовала, что заливается краской. В голубых глазах Деланца она увидела некий волнующий намек, но, конечно же, это ей только показалось. Не мог он смотреть на нее с таким тревожащим вниманием и с таким жадным интересом.
Сюзанна обернулась к кому-то из гостей, отпустила остроумное замечание, вызвавшее смех, но тут же метнула на дочь еще один предостерегающий взгляд.
Софи решила, что с нее довольно. Она представить не могла, как проведет здесь еще один день и ночь до конца уик-энда, прежде чем сможет вернуться в Нью-Йорк. Может быть, ей сказаться больной и остаться в своей комнате?
Непонятное, непостижимое поведение Деланца перед обедом не выходило из головы Софи. Уж он-то в последнюю очередь мог бы заинтересоваться ею, флиртовать с ней, улыбаться и льстить. Если бы он увидел ее уродливую походку, он бы не стал и смотреть на нее, как не смотрели все остальные.
Сюзанна встала, давая понять, что обед закончен, и гости теперь должны были перейти в соседнюю гостиную. Софи представила себе, как Эдвард снова подойдет к ней и начнет за ней ухаживать… До ее слуха донесся скрип отодвигаемых стульев — гости поднимались из-за стола. Софи строго сказала себе, что она выдумывает чепуху, что такого просто не может быть. Как только Эдвард увидит, как она ковыляет по комнате, он утратит к ней всякий интерес. Даже если до этого она и казалась ему привлекательной, хромота оттолкнет его.
Софи не шевелилась, хотя все уже давно встали. Она чувствовала, как Эдвард смотрит на нее, явно удивленный, но сумела удержаться и отвести взгляд. Наконец он не спеша вышел из столовой в курительную комнату, где мужчин ждали бренди и сигары. Тогда Софи медленно поднялась и, чувствуя сильную душевную боль, пошла вслед за остальными дамами. Все ее чувства были в смятении.
С одной стороны, ей хотелось ускользнуть наверх, в свою с комнату. И тогда ему не узнать, что она калека. К тому же ей хотелось рисовать, страстно хотелось. Рисовать его. С другой стороны, ей совсем не хотелось уходить.
К ней подошла Лиза.
— Ну, это он?
Софи нашла в себе силы улыбнуться:
— Да.
Лиза взволнованно воскликнула:
— О, ты ведь можешь написать его портрет, Софи, это же будет изумительный портрет!
Софи промолчала — да и что она могла сказать? Она и сама намеревалась написать его портрет, и это наверняка будет отличная работа. Софи не сомневалась в этом.
— И что ты о нем думаешь? — спросила Лиза, задержав сестру у входа в гостиную.
— Думаю, он именно таков, каким ты его описывала, Лиза. Потрясающий, неотразимый… и опасный.
— О, так ты тоже потрясена!
Софи нервно сглотнула.
— Разумеется, нет.
Лиза откровенно удивилась:
— А о чем вы с ним разговаривали перед обедом? Разве он не был жутко очарователен? Тебе не кажется… тебе не кажется, что между ним и Хилари кое-что происходит?
— Лиза! — Софи была неприятно поражена тем, что сестра заговорила о предмете, постоянно занимавшем ее мысли.
— А что? Она такая красавица, а он действительно распутник, а она вдова, и я же видела их вместе! — жарко зашептала Лиза.
— Да откуда… ну откуда тебе знать, что вообще может происходить между распутниками и их… жертвами? — брякнула Софи.
Лиза безмятежно улыбнулась.
— Ну, я же не сижу взаперти или в Академии, рисуя день и ночь, как ты, Софи. У меня есть друзья. Я бываю на людях. Слышу, о чем говорят. У вдов есть опыт, и иметь дело со вдовой куда безопаснее, чем с замужней женщиной.
Софи молча уставилась на сестру.
— Да-да, в Ньюпорте никогда не бывало так интересно, должна признать, — со смехом сказала Лиза и поспешила в гостиную, туда, где дамам были поданы сладости и шерри.
Софи оперлась о стену, чувствуя облегчение, когда Лиза оставила ее одну, и гадая, что может случиться дальше. Минут через двадцать или около того мужчины присоединятся к дамам. Осталось недолго ждать, если она осмелится.
И если все время сидеть, он так и не увидит сегодня ее хромоты. Софи понимала, что ведет себя нелепо, но весь ее здравый смысл куда-то улетучился после событий сегодняшнего дня, ее охватило недозволенное желание еще раз встретиться с Эдвардом Деланца. И еще раз испытать на себе его неотразимое обаяние.
— Почему ты здесь стоишь? — спросила Сюзанна, останавливаясь возле нее.
— Думаю, не лучше ли мне уйти наверх и лечь в постель.
Сюзанна подняла брови.
— Вряд ли ты можешь уйти сейчас, Софи.
Девушка посмотрела на мать и заметила, что та раздражена.
— Я не хотела бы показаться твоим гостям грубой.
— Но уйти так рано как раз и значит проявить грубость. Точно такой же грубостью я считаю одинокую прогулку в течение целого дня, когда в доме полно гостей.
Софи побледнела.
— Мама, мне очень жаль.
— Не сомневаюсь. Я знаю, ты не хотела ничего дурного. Но, Софи… — Сюзанна коснулась руки дочери. — Сегодня
