Ешьте, – скомандовала она. – А я иду кормить моих деточек.
– Моя жена тоже любит овец, Люп.
– Угу. Прежде чем уйдете, посмотрите моих крошек.
Позже, когда они распрощались и шли назад на конюшню, где их дожидался новый фургон, Джон сказал:
– Если ты решила не брать овец, Эдди, они могли бы найти хорошее пристанище у Люп. Ты видела, как она обходится со своими.
– Ума не приложу, что делать. Не хочу, чтобы их загрызли волки. Как поступить?
– Это твои овцы. Если хочешь, давай заберем их. Но предупреждаю, это будет нелегко. Не исключено, что животные не вынесут переезда.
Они шли в молчании. Эдди продолжила разговор, когда уже почти дошли до конюшни:
– Лучше оставим их Люп.
– Мы отдадим овец, когда будем проезжать здесь завтра.
В фургон были уже запряжены громадные серые мулы. Пока Джон осматривал сбрую, Эдди стояла возле него. Этот удивительный человек – ее муж. Все случилось так быстро, что ей было трудно поверить в реальность происходящего. Она восхищалась его терпением, неутомимостью, уверенностью в себе. Стоило Эдди посмотреть на него, как душа начинала петь.
«Дорогой Господь! Ты был так добр ко мне, что, конечно, простил мне те богохульные слова, которые я говорила преподобному Сайксу».
Этим утром она проснулась оттого, что Джон нежно покусывал ее ухо и ласкал грудь мозолистой рукой. Спиной Эдди ощущала голую грудь мужа. Он был настроен решительно.
Когда она шевельнулась спросонья, Джон уткнулся в ее шею:
– Кто эта симпатичная женщина в мой постели?
– А кто вы, сэр? Прохожий? – отвечала она сонным голосом.
– Нет, сладостная леди. Это Хок, он ищет девиц, попавших в трудное положение.
– Не ищи больше, любовь моя.
Она перевернулась, рассмеялась и зарылась пальцами ему в волосы. Обняв за шею и просунув ноги между его бедрами, подставила рот. Поцелуи Джона были горячими, жадными, страстными. У нее перехватило дыхание.
– Я безумно люблю тебя, – прошептал он.
– Я стану послушной и верной, мистер Хок, и буду любить тебя… всегда.
Мягкими поцелуями он закрыл ей глаза. Эдди опустила руку и пальцами, потерявшими стыдливость, сомкнула кольцо вокруг его восставшей плоти. При этом касании у Джона вырвался стон наслаждения. Она подразнила пальцами его отвердевшую плоть и направила внутрь себя.
Джон не был готов к такому проявлению чувств со стороны Эдди. Он восхищался той откровенностью, с которой она предложила ему себя. Эдди радовала нежность, с какой Джон принимал ее любовь.
От воспоминаний Эдди оторвали стук копыт и взрывы смеха. Два всадника приближались к конюшне. Она узнала военных – это были янки. Их она видела вчера из окна гостиницы, когда они въезжали в город.
Всадники проехали, не заметив ее. Эдди обошла фургон, чтобы получше разглядеть лошадей, и в это время военные спешились. Одна из лошадей нервно приплясывала на месте. Янки пытался уговорить ее:
– Успокойся, дружище, успокойся…
На Эдди словно вылили ушат холодной воды. На миг она оцепенела.
«Успокойся, глупышка, успокойся…» Эти слова эхом отозвались у нее в голове. Она слышала их много раз, когда пилила Керби, чтобы он помогал ей по дому.
Янки стоял к ней спиной. Его белые волосы были длиннее, чем у Керби, и достигали воротника голубой формы. Насколько она помнила, Керби был ниже ростом. И все-таки стоило ей закрыть глаза, как этот голос стучал в ушах.
Сходила ли она с ума? Керби был не с янки, а с конфедератами. Керби мертв. Она не слышала его голоса четыре года. Почему решила, что это Керби?
Янки пошли в конюшню. Джон помог ей забраться в фургон:
– Ты в порядке, дорогая? Свет режет глаза? Эдди улыбнулась.
– Чуть-чуть, – солгала она.
Военные вышли из конюшни, когда фургон тронулся. Эдди не видела, как блондин остановился и смотрел им вслед тяжелым взглядом, стиснув кулаки. Его спутник, шедший на несколько шагов впереди, обернулся:
– Идешь, Кайл?
– Конечно, иду. Что я, по-твоему, делаю? – отрезал тот.
– Что на тебя, черт побери, нашло? Ты знаешь этих людей?
– Тот, в оленьей коже, был вчера вечером в гостинице. Интересно, не он ли Джон Толлмен, которого ждал судья.
– Возница? Вполне возможно. Он такой – судя по фигуре, может медведя высечь розгой. Не тревожься, капитан, он не понравится мисс Синди. Тем более с ним женщина. По мне, она слишком стара, но допускаю, что она его устраивает. Нам предстоит долгий путь. У тебя будет масса времени ухаживать за мисс Синди.
Блондин ничего не слышал, но последние слова привлекли его внимание.
– Да, у меня будет масса времени, – пробормотал он, думая, впрочем, не о мисс Синди Рид.
Сиденье с высокой спинкой сделало обратную дорогу в лагерь более комфортной, чем Эдди могла предположить. К одиннадцати они приблизились к холму, где стояли фургоны.
Эдди вопросительно взглянула на Джона, когда он остановил упряжку и намотал вожжи на тормоз.
– Иди сюда, дорогая. – Он обнял ее за плечи и притянул к себе. – Ты чего-то слишком спокойна. Я что, вымотал тебя ночью?
Эдди обняла его за талию и прижалась к нему. Она не осмелилась рассказать Джону про янки на конюшне, который так похож на Керби. Керби не мог быть с янки. Он презирал северян, по крайней мере так говорил. Правда, она уже давно поняла: Керби иногда говорит то, что, по его мнению, от него хотят слышать – не важно, правду или ложь.
– Я с волнением жду встречи с детьми, – пробормотала Эдди. – Но помню каждый миг времени, что мы были вместе.
Джон поцеловал ее:
– И я помню эти минуты, моя девочка. Теперь у нас с тобой будет мало времени. Предстоит много хлопот, пока мы доберемся до дома. Поцелуй меня, и двинемся дальше.
Он чмокнул ее в нос; она целовала его в губы снова и снова. Они сидели и смотрели друг на друга. Эдди не могла удержаться от улыбки. Быть вместе с ним – это что-то волшебное.
– Я веду себя как зеленый юнец, обнаруживший, что девочки отличаются от мальчиков, – признался Джон.
– А я как глупая школьница.
И они дружно рассмеялись, деля поровну последний поцелуй.
Лагерь издали казался пустым. Из-за кухни вышли повар и Пако и помахали им. Джон направил мулов к палаткам, где в одиночестве стояла Триш со сложенными на груди руками, брови нахмурены.
– Триш! – позвала ее Эдди. – Все ли в порядке? – Как только фургон остановился, она слезла на землю. Услышав детский плач, почувствовала, что сердце тяжело забилось. – Триш, что случилось?
– Рада видеть вас, миссис Эдди. Это Диллон. Ничего с ним не могу поделать. Во-первых, черепаха исчезла. – В ее золотистых глазах застыла печаль. – А сегодня утром один мул с бешеным нравом… залягал овцу до смерти. Диллон и Джейн Энн видели, как один из мексиканцев освежевал ее. Диллон кинулся на него и ударил. Он ужасно всем этим расстроен, и девочка тоже.
– О Боже! – Эдди нырнула в палатку.
– Что-нибудь еще приключилось, Триш? Как с вами обращались? – спросил Джон.
– Обращались так, как будто мы хотим сбежать. Эти парни следили вовсю, мы с Джейн Энн боялись отойти в кусты.
Джон улыбнулся:
– А Пистолет Симмонс все еще здесь?
– Уехал сегодня утром. По мне, так воздух очистился.
– Он приставал к тебе?
– Нет. Вел себя нормально. Вчера приготовил кролика для малышей. Они позабавились. – Триш оглядела фургон. – Мы в этом поедем?
– Да. Я распрягу мулов и оставлю его тут. Вы с Эдди уложите вещи, необходимые в дороге. Остальное, – он указал в сторону груды утвари, – надо сложить в другой фургон.
– Мы сможем в нем все спать?
– Конечно. Эдди тебе все покажет. Она скосила на него взгляд:
– И вы тоже?
– Нет. Мы с Эдди будем спать под фургоном. – «Пусть она свыкнется с этим», – подумал Джон. – Где Колин?
– Вместе с Григорио. Тот показывает Колину, как набрасывать веревку на столб.
– Он сильно изменился после того, как мы убежали от этого ублюдка Реншоу. Колин должен благодарить за это тебя, Триш.
– Нет, вас. – Триш покачала головой и отвернулась. – Я ничего особенного не сделала.
– У меня есть новая легкая винтовка. Я научу тебя метко стрелять.
Глаза девушки ожили.
– Тут один бородатый старик обещал научить меня швырять нож, чтобы попасть в змею. Вы покажете, как стрелять. Ого, если не уследите, я стану бандиткой.
Джон улыбнулся:
– Ты уже стала.
– Наверное, если вы так думаете. – Триш улыбнулась в ответ.
В палатке на матрасе сидела Эдди, держа на коленях Диллона и прижимая к себе Джейн Энн. Всхлипы детей уже перешли в сопение.
– Жалко овечку, но разве вам хочется, чтобы она жила со сломанными ногами и проломленной головой? Она была бы счастлива знать, что у вас будет пальто? Приляжете на него и вспомните ее.
– Этот Пако сказал, что они… съели ее. – Девочка снова расплакалась.
– Мы же едим цыплят. Помните, мы откармливали свинью на бекон, ветчину и сало?
– Но у свиньи нет… имени.
– Можно и свинью назвать. А теперь вытрите глаза, и идем смотреть наш новый фургон. Джон купил одежду и подарки.
Дети вытерли глаза рукавами.
– И я? – спросила Джейн Энн.
– Ну конечно. Ты же наша малышка, не так ли?
Наступил вечер. Палатки сложены, занавеси свернуты и уложены. Домом теперь стал фургон. Все залезли внутрь, и Эдди развернула свертки. Дети и Триш пришли в восторг от новой одежды. Эдди достала новые чулки, которые думала продать, и все примерили башмаки. Подарки она оставила до прихода Джона.
Когда оставшуюся утварь загрузили в другой фургон, Колин сел рядом
