прогулок. У горничной завязался роман с одним из лакеев Саммерфилдза, и она была слишком занята молодым человеком, чтобы обращать внимание на Каролину. Самое большее, на что ее хватало, – это на неодобрительные взгляды. А поскольку герцогиня никогда не покидала своей спальни, Каролина и Алекс почти все время проводили наедине. В Лондоне Каролина вряд ли стала бы терзаться по этому поводу, но там они действительно были всего лишь друзьями.
Теперь же, в Саммерфилдзе, от него начали исходить совершено иные импульсы, и после поцелуя в библиотеке они еще больше усилились. Каролина внимательно наблюдала за герцогом и часто ловила его на том, что он тоже исподтишка пристально рассматривает ее. От братского поведения не осталось и следа. Она не могла понять, в чем тут дело, но чувствовала неладное. Напряжение между ними росло, и Каролина хотела, чтобы родные поскорее приехали и ослабили его. Она также подозревала, что Оливия не знала о состоянии герцогини, иначе она определенно не одобрила бы сложившуюся ситуацию.
Когда они подъехали к конюшне, Алекс остановил жеребца и спешился. Сильные руки легко подхватили Каролину и поставили на землю.
Ладони герцога задержались на тонкой талии чуть дольше положенного, и Каролине, чтобы посмотреть на него, как всегда, пришлось запрокинуть голову, потому что Алекс был намного выше ее.
«О, как же он красив», – подумала она.
Но что таится в их глубине, под густыми черными ресницами? В чем причина сквозящей во взгляде ранимости?
Наконец герцог отпустил ее, и они медленно побрели через парк к дому.
– Мои поздравления! Вы отлично держались на лошади! – одобрительно произнес он.
– Благодарю вас. Теперь я могу похвастаться перед Эммой и дядей Китом тем, что каталась верхом!
– Вот только вы потеряли цилиндр…
– Знаю. – Каролина рассмеялась, потом сняла перчатки и попыталась пригладить волосы. – Но тогда мне было не до цилиндра.
– Ничего, мы без труда добудем вам новый. А как вам понравилась наша поездка?
– Все было очень мило. – Каролина скромно опустила глаза. Выложенная камнем дорожка привела в потаенный уголок парка, окруженный высокой живой изгородью и цветущими розовыми кустами.
– Я рад, что поездка вам понравилась. – Алекс как бы ненароком взял ее за руку.
– Я тоже. – Каролина удивилась тому, как уютно и естественно лежит ее ладонь в его руке.
Герцог внимательно посмотрел на нее:
– Как вы думаете, вам когда-нибудь захочется проехаться одной?
– Не знаю… Рядом с вами я чувствую себя в безопасности, поэтому предпочла бы снова покататься вдвоем.
Алекс остановился. Ощущение легкости и уюта сразу же испарилось, все вдруг стало очень серьезно. Он порывисто обнял ее и страстно поцеловал, не давая времени опомниться.
Каролина не сопротивлялась, напротив, она с жаром ответила ему.
Его губы жадно касались ее губ, а поцелуи становились все горячее. Распущенные шелковистые волосы словно магнитом притягивали его руки, и герцог, пропустив сквозь пальцы золотистые локоны, взял в ладони ее лицо, глубоко вдыхая нежный аромат. Раздвинув горячим языком нежные губы Каролины, он погрузился в сладость ее рта, испытывая при этом райские ощущения. Рука его скользнула по ее спине, наслаждаясь затянутыми в бархат изгибами тела, и замерла на манящей округлости, теснее прижимая ее к себе.
Каролина задохнулась от нового ощущения близости, внутри ее нарастало непонятное ощущение…
В следующий миг герцог осторожно уложил ее на землю и лег сверху. Каролина смотрела на него, на чисто выбритое лицо, на морщинки, спускающиеся от носа к уголкам губ, а потом здесь, в садах Саммерфилдза, в окружении густых кустов и белых роз, герцог Вудборо снова поцеловал ее. И вновь, уже в который раз, между ними возникло неодолимое притяжение. Каролина знала, что это неправильно, но даже ценой жизни не могла – да и не хотела – остановиться. По правде говоря, она много месяцев ждала этого, преследуемая воспоминаниями о первом поцелуе на балконе и недавних объятиях в библиотеке, поэтому теперь сдалась без борьбы и просто закрыла глаза.
Время словно остановилось. Они могли целоваться часы или минуты – это было не важно. Важны были лишь его губы на ее губах, и его прикосновения, его дыхание на ее щеке. Каролина не могла говорить, не могла думать – она лишь крепко прильнула к нему, подставив лицо под его поцелуи.
Когда свежий ветер лизнул ее кожу, Каролина поняла, что герцог расстегивает пуговки на ее жакете. В затуманенном страстью мозгу ее молнией сверкнуло: надо срочно остановить его! Тем не менее она продолжила танец языка в его рту и выгнулась ему навстречу, давая доступ к своей груди.
Теперь его волшебные руки были повсюду, внутри и снаружи ее одежды. Пальцы его были такими горячими, что оставляли на обнаженной коже обжигающий след.
Каролина утонула в его поцелуях, ее голова кружилась в затягивающем водовороте, а тело дрожало от неизъяснимых ощущений, которые он в ней пробудил.
Лихорадочная волна желания захлестнула Каролину с головой, мысли ее путались, она, словно со стороны, видела, как жадно целует его, зарывшись пальцами в густые черные волосы, в то время как его руки скользят по ее телу.
Внезапно герцог отпустил ее, и Каролина снова обрела возможность дышать. Словно в трансе, она неподвижно смотрела на то, как он судорожно хватает ртом воздух. На лице герцога появилось какое-то болезненное выражение, во взгляде отражалась мука.
Но что же случилось? Почему он так смотрит на нес И почему прервал поцелуй? Каролина была в полной растерянности, отчего-то ей вдруг показалось, что ее только что жестоко обманули.
