Еще раз, уже ободряюще хлопнув майора по плечу, он собрался уходить.
– Подожди, Джек, – остановил его «оружейник». – Ее зовут Светлана Ларсон.
Он повернулся к санитару:
– Возьмешь машину и медикаменты. Поедешь с капитаном.
Тот подхватил аптечку и направился к стоящему рядом небольшому вездеходу. Крепко пожав протянутую руку майора, Джек пошел следом.
Курт Лямке неторопливо вел потрепанную «Баллисту» по полуразрушенным кварталам Космополиса в сторону Дымохода. Капитан Колли куда-то умчался, Шо и Радзинский остались возиться с поврежденными машинами, так что Лямке пришлось путешествовать в одиночестве.
Много повидавший в жизни лейтенант, в сущности, был непритязательным человеком: остался жив – и с него довольно.
«Надеюсь, легионеры не успели добраться до погреба Папаши Олафа, – мечтал Курт, тихо насвистывая какой-то незамысловатый мотивчик. – Иначе я не переживу утраты!»
Внезапно его внимание привлекла бредущая прямо по середине улицы сгорбленная фигура.
Человек шел, не разбирая дороги, ступая по завалам битого кирпича, спотыкаясь и раскачиваясь из стороны в сторону. Несколько раз он падал, но, поднявшись, упорно продолжал путь.
«Гражданский, – решил Лямке, разглядывая его донельзя перепачканный рваный плащ. – Совсем обалдел от страха!»
Пилот тормознул «Баллисту» и включил внешний динамик.
– Эй, приятель, с дороги!
Вздрогнув, тот остановился и медленно обернулся.
Улыбка злобной радости исказила лицо Курта.
Посредине улицы, вжав голову в плечи, стоял командующий ФОГ, генерал-губернатор Мьёлнира Карл Маас собственной персоной.
Положив руку на рычаг дросселя, Лямке медленно перевел его вперед – «Баллиста» сделала один шаг, потом другой, потом еще и еще.
Лицо Мааса передернулось от ужаса, он повернулся и побежал. Метров через двадцать, запнувшись о валяющуюся на мостовой балку, генерал упал и затих.
Многотонная нога ТЕХНО опустилась рядом с неподвижно лежащим человеком. «Баллиста» прошла мимо, даже не задев его, но Карл Маас уже не поднялся. Он умер… от страха.
– Вот так! – произнес Курт. – Теперь можно и к Папаше Олафу!
Двигаясь дальше, наемник весело насвистывал.
На Роберте снова были полные доспехи – шлем она позаимствовала у мертвеца. Превозмогая боль и усталость, трибун шла по лесу, не имея определенного маршрута.
Натолкнувшись на обломки разбитого истребителя, она было обрадовалась, но ничего полезного не нашла – вся кабина выгорела. Пришлось продолжить путь, ей были нужны пища и в перспективе вода.
Тихий стон привлек внимание Роберты. Сработал рефлекс воина – резко повернувшись на звук, она приняла боевую стойку.
Под деревьями валялось опрокинутое кресло катапульты. Рядом с ним на ковре из опавших листьев лежала женщина-пилот. Ее светлые волосы перепачкала запекшаяся кровь, правая нога в голени была согнута под неестественным углом.
В руках у раненой не было оружия, и гоплит подошла ближе.
Та еще раз тихо простонала и приоткрыла глаза. В следующее мгновение она рванулась назад, по- детски закрыв лицо руками.
«Никогда не видела легионера в доспехах, – догадалась Роберта. – Наверное, приняла меня за лесное чудище или за великана из сказки!»
От этой мысли неожиданно повеяло чем-то домашним и давно забытым.
Но тут мьёлнирка потянулась к кобуре на поясе.
Трибун согнула мизинец на левой руке – из предплечья бронекостюма угрожающе высунулся короткий ствол ротационного пулемета.
Раненая замерла и уперлась немигающим взглядом в черные зрачки смертоносных отверстий.
Трибун могла бы легко убить эту перепуганную варварку, даже не прибегая к помощи оружия. Раньше она бы так и поступила, но с тех пор многое изменилось.
Роберта сделала прозрачной пластину забрала – если хочешь завоевать доверие, дай человеку увидеть твои глаза.
– Лежи тихо, и я тебя не трону, – пообещала она, постаравшись придать голосу максимальную убедительность и мягкость. – Это твой истребитель там?
Та промолчала, но осторожно убрала руку подальше от кобуры.
Роберта подошла поближе и присела на корточки.
– Что с ногой?
