наверху для семьи и столовая для постояльцев, где можно было развлечься или расслабиться. Да и зачем? У Ма Дункан никогда не было времени на такую роскошь, как отдых и развлечения.
Но это первые гости в собственном доме Моры (если не считать Лаки), и она улыбалась им, а они шагали через прополотую среди сорняков дорожку.
— Добро пожаловать! — приветствовала Мора чету Уиверов. — Приятно видеть вас у нас на ранчо. Пожалуйста, входите.
К облегчению Моры, Эдна Уивер с корзинкой в руке промчалась в дом, лишь мельком взглянув на скромную меблировку и вздыбленный пол. Куинн пожал пухлую руку Сета Уивера, но не сказал ничего, хотя принес стул из кухни в большую комнату, чтобы все смогли усесться. Он стоял, облокотившись на каминную полку, и молчал, а Уиверы устроились на диване. Сама Мора присела на стул.
— Сначала небольшой презент, дорогая. — Эдна протянула Море корзинку. — Извините нас за маленькое недоразумение, которое произошло вчера.
Мора с радостным любопытством приподняла вышитую белую салфетку и увидела в корзинке каравай хлеба, два больших куска сыра, кувшинчик черничного варенья и немного овсяного печенья.
— Миссис Уивер, то есть Эдна… Какая щедрость! — Ее лицо сияло от искреннего удовольствия. Мора так редко получала подарки в своей жизни, а эта женщина, которую она едва знала, думала о ней, отправляясь сюда с этими щедрыми дарами. — Спасибо, вы так добры. Куинн, разве это не прекрасно?
— Прекрасно, — сухо отозвался он.
Мора попробовала загладить недостаток сердечности с его стороны и беззастенчивость, с которой он поначалу посмотрел на миссис Уивер, а потом на ее румяного мужа.
— Могу я предложить вам кофе? — быстро спросила Мора.
— Нет, спасибо, я думаю, нам лучше сразу перейхи к делу и дать вам возможность заниматься устройством своего гнездышка, — ответил Сет Уивер. Его голос был столь тонок как и полоска прилизанных волос на лысой голове. Он был опрятен, почти щеголеват, в безукоризненно отглаженном костюме. Его карие, близко посаженные глаза казались более проницательными, чем у жены, но лицо дышало любезностью. Мягкие губы как будто готовы были улыбнуться, а уши слегка оттопыривались.
— Валяйте. — Куинн издали наблюдал за банкиром, продолжая стоять у камина. Его лицо было бесстрастным и непроницаемым.
Но Мора понимала, что он не доверяет этим людям. Она хорошо запомнила его слова, что он вообще никому не доверяет.
Что за жизнь он вел, спрашивала себя Мора, если вынужден держаться настороже с каждым и холодно со всеми?
Она вздрогнула и заставила себя сосредоточиться на том, что собирался сказать банкир.
— Как вы уже вчера слышали, банда Кэмпбеллов натворила дел в нашем Хоупе. — Он откашлялся. — По правде сказать, люди очень напуганы. Эти негодяи уже дважды ограбили мой банк. Мы потеряли больше тысячи долларов. Если такое, не дай Бог, снова случится, мне придется заколотить двери банка навсегда. — Он вздохнул. — А если люди надумают покинуть Хоуп, город умрет.
Лицо Сета Уивера напряглось и посуровело. Он смотрел на Куинна.
— Мы с миссис Уивер живем в этих местах больше тридцати лет. Приехали сюда молодоженами вроде вас. Мы встретились, поженились, подняли здесь детей.
— Какое все это имеет к нам отношение, Уивер? — прервал его Куинн.
Эдна недовольно скривилась, но ее муж продолжал спокойно и терпеливо:
— Шериф Оуэн был хороший человек, мистер Лесситер, но он не справился с этими Кэмпбеллами. А сейчас, по слухам, их кузен Люк, настоящий головорез, встал во главе банды. Одним словом, нам нужен кто-то, кто сможет противостоять этим бандитам.
У Моры все внутри оборвалось, когда она посмотрела на мужа. Довольно было одного взгляда на холодное лицо Ку- инна, чтобы догадаться о его мыслях. Свои большие узловатые руки Эдна сложила на коленях и не отрываясь смотрела на бесстрастное лицо Лесситера.
Страх стиснул сердце Моры. Меньше всего ей хотелось, чтобы Куинн, отец ее ребенка, схватился со смертельно опасной бандой, с негодяями, объявленными вне закона.
Но ведь именно таким опасным делом он зарабатывал себе на жизнь много лет подряд. Понятно, почему горожане решили обратиться к нему с мольбой о помощи. Но опасность слишком велика. Если с ним что-то случится…
У Моры засосало под ложечкой. Она даже представить не могла, что ответит Куинн.
— Вчера вечером горожане собрались, чтобы обсудить, что делать. Мы очень беспокоимся о Хоупе, мистер Лесситер. Сил нет больше терпеть бесчинства этих бандитов.
— Скажи ему, что мы решили, Сет, — подзуживала мужа Эдна.
Сет Уивер погладил ее по руке, потом устремил взгляд на Куинна, который молча ждал у камина. Мора заметила, что Уивер смотрит на него с надеждой.
— Мы единодушно решили предложить вам должность шерифа. Мы не можем себе позволить много платить вам, но…
— Нет, спасибо. Меня это не интересует.
Мору поразила стальная холодность и неприветливость в голосе Куинна.
— Но, мистер Лесситер, — банкир поднял руку, — вы не дослушали, что мы вам предлагаем. Пожалуйста, подумайте над нашим предложением, вы единственный, кто может…
— Жаль, что вы впустую потратили время.
Куинн оттолкнулся от каминной полки и пошел к дивану, на котором рядышком сидели Уиверы. Он прямо навис над Сетом, его лицо окаменело. Гнев, охвативший Куинна, ощущался в воздухе. Было ясно, что он с трудом владеет собой.
— Я провожу вас, — холодно сказал он.
Рот Эдны открывался и закрывался, но она не могла произнести ни слова. Ее муж с трудом глотал слюну, на его румяном лице застыло замешательство и разочарование.
— Если бы вы только меня выслушали, — с отчаянием проговорил он.
— Я выслушал все, что должен был выслушать. Меня ждет работа. Наша встреча закончена.
Мора вскочила с места и начала торопливо:
— Мой муж собирается заняться ранчо, вы ведь понимаете. И достроить дом. Потом нужно сделать несколько загонов для скота. Одним словом, начать нормальную семейную жизнь. И не думаю, что у него нашлось бы время…
— Я сам могу все сказать за себя! — Куинн пошел к двери, открыл ее и сказал: — Вы не понимаете, мистер Уивер, что в тот день, когда я нацеплю значок шерифа, я получу пулю в голову. Так что нам не о чем больше толковать.
— Пожалуйста, мистер Лесситер! — Эдна встала и, подойдя к Куинну, посмотрела на него прямо и серьезно. — Вы нужны Хоупу! — заявила она. — Нам необходим человек с вашим опытом, храбростью и…
— Ваш муж сказал, что он прибыл ко мне с предложением. Я дал ему ответ, мэм. — Глаза Куинна превратились в льдинки. — Я не блюститель закона, миссис Уивер, и никогда им не буду.
— Но…
— Эдна, довольно. — Банкир с трудом поднялся с дивана и, тяжело ступая, направился к двери. Он взял жену за руку. — Этот человек дал нам ответ. Нам лучше всего поехать домой.
Эдна Уивер не осмелилась больше произнести ни слова. Она бросила быстрый взгляд на мужа, в глазах которого больше не было надежды. Они вышли из дома на яркое солнце.
— Мне очень жаль. — Мора вышла за ними, ветер подхватил подол ее юбки.
— Мы понимаем, миссис Лесситер. — Банкир холодно улыбнулся.
— Нет нужды объяснять, — сказала Эдна, но ее тон был жестким, а в словах сквозило разочарование.
Мора подавила желание пригласить гостей приехать снова, когда они устроятся по-настоящему и приведут дом в порядок. Но она не смогла бы их упрекнуть, если бы они никогда в жизни больше не захотели переступить порог их дома.
Глядя на отъезжающую коляску, Мора чувствовала, как все ее мечты стать одной из горожан, заиметь друзей и соседей, навещать их, болтать, сплетничать, поддерживать друг друга в трудную минуту растаяли в синем небе Вайоминга, исчезли и растворились как дым.
Коляска только-только одолела подъем, когда Куинн вышел из дома и, словно Моры здесь не было, мимо нее направился к лошадям.
Она пошла следом, пытаясь не отстать от мужа, который шагал быстрыми огромными шагами.
— Куинн, подожди, пожалуйста. Я не понимаю…
Не оглядываясь, он бросил:
— А тебе и не надо.
— Я хочу…
— Возвращайся в дом, Мора. У меня дела…
— Я не уйду, пока ты не скажешь, что происходит, черт возьми!
Услышав эти слова, он замер, потом оглянулся и оказался с ней лицом к лицу. Эта рыжая снова проявляет характер, мрачно подумал Куинн. Ее глаза вспыхнули золотом в ярком свете солнца. Подбоченясь, она шагнула к нему, а ее роскошные волосы летели за ней следом. Она была великолепна, но у него не было никакой охоты с ней объясняться.
Сощурившись, Куинн Лесситер ждал, пока она подойдет к нему, а потом ровным, насколько это было возможно, голосом сказал:
— Холодно, Мора. Тебе лучше накинуть шаль. ..
— Наплевать мне на шаль! Я хочу понять…
— Что?
— Ради Бога, Куинн, я никогда и в мыслях не держала, чтобы ты стал шерифом, но скажи, почему ты так взъерепенился, когда они предложили тебе эту работу? Это не оскорбление, а честь…
— Честь! — фыркнул он. — Велика честь — стать блюстителем закона! Я вчера уже говорил тебе, Мора: ты слишком добросердечна, слишком отзывчива, это правда.
— Что ты имеешь против тех, кого называют блюстителями закона? — потребовала она ответа. — Ты очень невежливо обошелся с нашими гостями. Они никогда больше к нам не приедут!
— Ну и прекрасно. Больно они нам нужны, — сказал он и заметил сожаление и разочарование на лице Моры. Он увидел это по ее глазам, и острая боль пронзила Куинна. Внезапно до
