официальными лицами союзников' [31].
В Англии эту линию проводил лорд Мильнер (один из лидеров английского масонства, активно причастный к Февральской революции в России, влиятельный политик и директор лондонского 'Джойнт Сток Банка'). В результате 'британское правительство установило неофициальные отношения с большевиками, послав в Россию своего владевшего русским языком агента Брюса Локкарта', которого 'выбрали для своей миссии Мильнер и Ллойд Джордж лично'. Французское правительство назначило таким же представителем в России симпатизировавшего большевикам Жака Садуля, старого друга Троцкого.
Таким образом, 'союзные правительства нейтрализовали своих собственных дипломатических представителей в Петрограде и заменили их неофициальными агентами, более или менее симпатизировавшими большевикам' [32] доказывает проф. Саттон. (Возможно, именно это объясняет историю с неудачным выступлением антибольшевицкой организации Савинкова 'Союз защиты Родины и Свободы' в июле 1918 г: официальные дипломаты
Антанты спровоцировали его на восстание в Ярославле, Рыбинске и Муроме, обещая английский десант с севера, но Англия не оказала этой поддержки.)
Поведение Локкарта описано и им самим [33], и другими авторами: Троцкий встречался с ним ежедневно, выдал ему пропуск в Смольный, предоставил собственный поезд для поездок между Москвой и Петроградом, и даже снабдил таким документом: 'Прошу все организации, Советы и Комиссаров вокзалов оказывать всяческое содействие членам Английской Миссии, госп. Р.Б. Локкарту, У.Л. Хиксу и Д. Герстину. Комиссар по иностранным делам Л. Троцкий' [34]. Локкарт и Садуль слали своим правительствам донесения, что 'интервенция союзников в помощь белым против большевиков будет обречена на неудачу и может спасти положение лишь интервенция в помощь большевикам против немцев'; надо 'использовать… их новую революционную армию для этого дав им возможность провести всеобщую мобилизацию, — …не в старой царской войне, но в новой революционной войне с цитаделью реакции, Германией, и тем спасти молодую революционную республику [35]. Соответствующие предложения были сделаны большевикам официально и англичанами, и французами, и американским послом Френсисом [36].
Обычно историки отмечают лишь одну из причин этого: попытки восстановить русский фронт против Германии, разорвать немецко-большевицкий союз. С учетом данных проф. Саттона (свидетельствующих о стремлении 'сильных мира сего' освоить Россию экономически) ситуация выглядит и сложнее, и понятнее.
Стоит также отметить, что тогдашнее коммунистическое руководство было составлено по двум разным линиям: из кадров Ленина (которых финансировали и перебросили в 1917 г. в Россию немцы) и кадров Троцкого (которых финансировали и тогда же переправили в Россию на пароходе американские банкиры). Возможно, разные обязательства Ленина и Троцкого перед своими деньгодателями в какой-то мере сказались и на их разном отношении к Брестскому миру (Троцкий пытался его сорвать, что было в интересах Антанты; и вообще Троцкий выступал за союз с Антантой против Германии [37]). Интересно в этом контексте и убийство летом 1918 г. германского посла Мирбаха будущим троцкистом Я. Блюмкиным (что обострило германо-большевицкие отношения), и покушение Доры (Фани) Каплан на 'германского агента' Ленина (тут тоже много неясного, тем более что покушавшаяся была немедленно ликвидирована). Все это еще предстоит расследовать историкам, как и тот факт, что обе (германская и американская) линии финансирования революционных партий осуществлялись через одни и те же банки в скандинавских странах (Варбург и др.), — вероятно, с общей координацией (вплоть до предоставления немцам из США кредитов на эти цели).
Разумеется, в смуте тех времен ставка западных финансовых кругов на большевиков не была стопроцентно последовательной; ведь западные правительства должны были считаться и с распространенными в военной среде антибольшевицкими настроениями, и с уже упомянутым эгоизмом невмешательства у населения своих стран… Но в числе этих факторов ставка 'сильных мира сего' на большевиков тоже присутствовала, проявляясь иногда в большей степени, иногда в меньшей, что зависело и от поведения самих большевиков (более всего этому мешал идейный антикапитализм многих из них).
В принципе, эти финансисты были готовы 'ставить государственные деньги как на революционную, так и на контрреволюционную лошадь, которая выглядела возможным победителем' [38]. Им было не так уж важно, кто будет править в России: важно, чтобы это правительство было подконтрольным. Но поскольку банкиры из США давно финансировали крайние революционные партии, а теперь их «подопечные» оказались у власти, предпочтение отдавалось им; к тому же — как более централизованной администрации будущего объекта экономической эксплуатации, — считает Саттон.
Все это вместе взятое объясняет не только двойственное отношение союзников к Белому движению, но и частые просоветские настроения «интервентов». В частности — то 'необъяснимое и загадочное противоречие' между заявлениями французских военных в Екатеринодаре и политикой посланного из Парижа в Одессу полковника Фрейденберга, чья деятельность в 1919 г., как говорилось в секретном документе Добровольческой армии, 'поразительно совпадала с работой… большевицких агентов'. 'Русская контрразведка неоднократно доносила, что некоторые представители Французского командования сами находились в оживленных сношениях с местными большевицкими элементами'; а при оставлении Одессы французы не препятствовали тому, что 'вооруженные рабочие и еврейские организации… расстреливали чинов Добровольческой армии' [39]. (Вспомним и американского банкира Якоба Рубина, который признал, что 'помогал образовать советское правительство в Одессе' [40].)
Думается также, что не 'военно-организационный талант' Троцкого остановил в 1919 г. Юденича у Петрограда, а политика Ллойд Джорджа, который еще в 1918 г. 'настойчиво пытался убедить' в Лондоне кадетку А.В Тыркову-Вильямс с мужем, 'что следует сговориться с Троцким, который… в настоящее время является единственным государственным человеком в России' [41]. Без этого обстоятельства было бы трудно объяснить и то, почему англичане перед уходом из Мурманска и Архангельска, 'вместо того, чтобы передать запасы и снаряды русским, утопили все в море: после их ухода снабжение велось со дна моря… [42]. Американцы оказались практичнее: вместо того, чтобы топить амуницию, продали ее (через своего 'представителя Красного Креста') большевикам в кредит с оплатой будущими поставками сырья [43].
И об англичанах в Крыму представитель ген. Врангеля (еще не имея доступа к той информации, которую получил Саттон) писал, что они 'под флагом 'Красного креста' и оказания помощи… снарядили специфическую разведочную организацию, действия которой могут быть чреваты последствиями: не исключается возможность передачи большевикам сведений военного характера, добываемых этой миссией для сообщения в Лондон. Так, по крайней мере, утверждает агентура, в отношении которой не может быть никаких сомнений' [44]. Напомним, что именно тогда англичане требовали от белых капитулировать перед ленинской 'амнистией'…
'Американские интервенты' на Дальнем Востоке проявляли еще более откровенную лояльность к большевизму, отражая царившее в США 'общественное мнение'; они недоумевали, почему 'русская интеллигенция ведет борьбу с такой передовой партией, как большевики'. Американское командование установило там 'добрососедские отношения' с красными партизанами, что способствовало 'их усилению и дезорганизации колчаковского тыла… [Поэтому] Колчак поднимал вопрос об удалении американских войск еще в апреле 1919 г., а [его сотрудник] Сукин, сторонник американцев, сообщает Сазонову, что 'отозвание американских войск является единственным средством для сохранения дружественных отношений с Соединенными Штатами'… [45] — писал Мельгунов.
И если в книге 'Уолл-Стрит… проф. Саттон еще полагал, что американцы оказывали некоторую помощь белым, то, изучив позже секретные инструкции президента США Вильсона командованию американского экспедиционного корпуса, Саттон приходит к такому выводу: 'Тщательное изучение доступных архивов показывает, что американская интервенция имела мало общего с антибольшевицкой деятельностью, как это утверждают Советы, Дж. Кеннан и другие писатели… На самом деле Соединенные Штаты захватили Транссибирскую магистраль и удерживали ее ['чтобы не пустить к магистрали японцев'] до тех пор, пока Советы не окрепли настолько, чтобы ее контролировать… Имеются данные Госдепартамента, что большевикам поставлялось оружие и снаряжение… Советы были так благодарны за американскую помощь в революции, что в 1920 году, когда последние американские войска уходили из Владивостока, большевики устроили им дружеские проводы' [46].
Чехи в 1919 г., в ответ на готовность некоторых частей возвращаться домой, двигаясь совместно с Колчаком на запад, с боями против большевиков — получили от своего политического руководства (Т.
