Юноша не ожидал от захудалого коня таких разумных слов. 'Как видно, с этим Джамидежем связана моя судьба!' — подумал он и, обняв каурого, сказал:
Вскочив на коня, Канжоко отправился к Сатаней. Увидев своего питомца на облезлой лошаденке, Сатаней рассердилась:
— Что это значит, мой сын! Неужели в нарт ском табуне ты не нашел коня лучше, чем эта шелу дивая кляча!
За юношу ответил Джамидеж:
— Если Канжоко будет храбрым нартом, я буду конем, достойным своего всадника.
— Если так, — воскликнула Сатаней, — заставь, Канжоко, своего коня порезвиться на вершине Ошхо махо, и я узнаю, годится ли он тебе.
Канжоко хлестнул каурого бронзовой плетью, и тот обогнул вершину Ошхомахо, перемахнул на другой хребет, взметнулся в небо и закружил, ныряя в тучах, на утеху всаднику.
Когда они опустились возле пещеры, Канжоко спрыгнул на льдину и подошел к Сатаней.
— Что скажешь ты теперь о шелудивой кляче? — спросил он.
— Твой конь достоин тебя, Канжоко. Хоть он и невзрачен, но отважен, вынослив и летает, как птица. Он тебя не подведет, — радостно ответила Сатаней.
А Джамидеж сказал:
— Я лишь прикидываюсь никудышным, чтобы не достаться тому, кто недостоин меня оседлать. А на самом деле я вот какой!
Джамидеж встряхнулся, сбросил облезлую шкуру и предстал красивейшим альпом. Дав Сатаней и Канжоко полюбоваться на себя, он встряхнулся опять и снова стал невзрачной лошаденкой.
— Теперь, Канжоко, отправимся к твоим роди телям, — сказала Сатаней.
— Как, разве не ты моя мать? — изумился юноша. — Разве у меня есть отец?
— У тебя есть и отец и мать. Я лишь вырастила тебя и воспитала. Твой отец — нартский витязь, сын кузнеца Дабеча, его зовут Канж. Твоя мать — могучая и суровая великанша, зовут ее Нарибгея. Увидев тебя, она захочет испытать твою силу, и, если ока жешься слабым, может в безумном гневе тебя убить.
При этих словах Сатаней отвернулась от Канжоко, который слушал ее, затаив дыхание.
— Идем же! — сказала Сатаней и повела юношу в нартское селение.
Канж увидел издали, что к его дому подходит Сатаней и с нею высокий юноша, в котором он сразу признал сына. Выйдя навстречу, Канж обнял его и повел в дом, к матери.
— Смотри, какой богатырь! — восклицал он, любуясь юношей. — Это наш сын!
Нарибгея подошла к юноше, пытливо вглядываясь в него. И вдруг, схватив сына за руку, сжала ее изо всей силы, но он лишь усмехнулся и покачал головой:
— Нет, мать, я не из тех, кого ты заставляешь садиться наземь. Будь со мной осторожней! — И, схватив руку матери, сжал ее так, что Нарибгея присела от боли.
Восхищенная необыкновенной силой юноши, она кинулась ему на шею и горячо поцеловала, восклицая:
— Всю жизнь у меня было одно единственное желание — иметь могучего сына. Мое желание сбы лось. Тебя ждет слава!
А Сатаней сказала:
— Могучему и мужественному подобает достойное имя.
И дала молодому Канжоко имя Шауей — Неустрашимый.
Как Шауей поехал на состязание нартов
Живя в доме отца, Шауей как-то услышал, что нарты устраивают состязания наездников и собираются для этого у старого Уазырмеса. Шауей стал просить отца, чтобы отпустил его на скачки. Долго не соглашался Канж. Он думал, что сыну его еще рано состязаться с лучшими наездниками, он опасался, что тот лишь осрамится перед нартами. Но Шауей просил так настойчиво, что в конце концов Канж разрешил ему поехать.
Надев нищенские лохмотья, Шауей вскочил на коня и весело крикнул:
— Мой Джамидеж, я еду по важному делу, скачи быстрее!
— Хоть на край света, мой Шауей! — звонко отозвался Джамидеж.
То вскачь, то иноходью несся Джамидеж по горам и долинам и, достигнув широкой реки, остановился. Как ни понукал его Шауей, конь не трогался с места. Шауей хлестнул его плетью, но Джамидеж не шелохнулся. Шауей ударил сильнее, но Джамидеж словно врос в землю. Рассердившись, Шауей избил коня в кровь, но Джамидеж и ухом не повел. Он лишь спросил Шауея:
— За что ты бьешь меня?
— За то, что ты не хочешь перейти реку. Еще не было случая, чтобы ты струсил. Почему же теперь стоишь, как вкопанный?
— Пока ты не скажешь, куда мы направляемся, я не сделаю ни шагу.
— Джамидеж! Я знаю тебе цену, но ты ведь всего лишь конь и я не обязан говорить тебе о моих на мерениях! — гневно закричал Шауей. Перенеси меня на тот берег, не то поплатишься головою! Ты еще не знаешь, каков Шауей, сын Канжа!
— Не хочешь — не говори, но и я с места не тро нусь. Расправляйся со мною, как тебе угодно. Ты можешь убить меня, но застращать не можешь. А ка ков Шауей, сын Канжа, я хорошо знаю, — ответил Джамидеж.
Шауей в гневе хлестал его, пока не выбился из сил, а Джамидеж так и не тронулся с места. Тогда Шауей сказал кротко:
— Джамидеж, бесстрашный нартский конь! Я не стану таиться от тебя. Мы едем к старику Уазырмесу, где всадники собираются на скачки. Там мы с тобою испытаем искусство нартских наездников и силу их коней.
— Я потому и стою на месте, что знаю, куда ты направляешься. Нам нельзя туда ехать, покуда нет у меня трех железных подпруг, скованных кузнецом Дабечем. Мне придется лететь по воздуху, а не бе жать по земле. В полете кожаные подпруги лопнут и ветер сбросит тебя на землю. Если хочешь, чтоб я участвовал в скачках, заедем сперва к Дабечу.
Шауей послушался.
Когда к дверям кузни подъехал оборванец на колченогой кляче, Дабеч не узнал своего внука.
— Доброго огня, дедушка Дабеч! — приветство вал кузнеца Шауей.
Дабеч с удивлением взглянул на него и, отвернувшись, продолжал работать.
— Я прошу тебя, дедушка Дабеч, сделать для моего коня три подпруги, — сказал Шауей, скрывая обиду.
— Подпруги делают из кожи, а я не шорник, — хмуро ответил Дабеч, не подымая головы.
— Мне нужны подпруги не кожаные, а желез ные, потому я и обратился к тебе, — возразил Шауей.
Дабеч исподлобья оглядел оборванца.
