Целое вспахал я поле. И от боли зарыдал я, Много слез и много крови Из моих очей он пролил, В пот вогнал меня воловий, Из груди моей он пролил Молоко, которым был я, Матушка, вскормлен тобою! Он усы мои густые Вывалял в пыли дорожной! Чтоб лишить ничтожной жизни, Он меня вогнал по пояс В прах степной одним ударом, Вынул меч, чтоб обезглавить, — И слукавить я решился: 'Нартский муж, — сказал я громко, — Не могу тебя убить я: В день веселый Санопитья Нарта нарт не убивает: Там, где пир, — не к месту горе! Кто об этом забывает, Верь мне, погибает вскоре. Дай мне трое суток сроку: Встречусь я с тобою снова'. Он — в ответ, с усмешкой злою: 'Для ничтожества такого Слишком много трое суток! Завтра, с первыми лучами, На Хараме ждать я буду. Не приедешь — трусом жалким Будешь заклеймен повсюду: Нарты крепко держат слово, Нарушающих — сурово Грозные карают боги, И лжецов мы не жалеем!' Так сказав, меня с Тхожеем Он щелчком столкнул с дороги, Я взметнулся, полетел я Через горные отроги, Отдышался, оглянулся, — Оказался на пороге Своего родного дома! Сатаней, моя гуаша! Встреча наша с тем злодеем Завтра утром состоится, Но боится сын твой утра! Мудро поступи, гуаша: Ножницы свои стальные Ты заставь скроить одежду Под доспехи боевые И в меня всели надежду!' И в ответ — Сатаней: 'Ой, Сосруко, мой свет, Ой, Сосруко, мой сын, На лице твоем — тень! Каждый день, каждый день, Как сыновнюю дань, Приносил ты мне лань, А сегодня ты мне Ничего не принес! Где, в какой стороне, Много пролил ты слез, Где сошелся с тоской? Ты скажи мне, какой Исполин одолел В поединке тебя? А не скажешь, каков С виду тот исполин, Ой, Сосруко, мой сын, Не велю для тебя Одеянье кроить, От страданья тебя Исцелить не смогу!' Опечалился Сосруко И ответил с мукой в сердце: 'То был всадник крепкорукий: Эти руки покрывали Налокотники стальные. Был под ним косматоногий Конь, чьи зубы коренные Крепко удила сжимали, Конь — вершина всех желаний, Рыжий, с головою лани, Вздрогнет — будет на кургане, Прыгнет — скроется в тумане.
