И, не говоря ни слова, Вносит голову Тотреша. Сатаней сурово смотрит, Говорит гуаша нартов: 'С головой врага приехать — Небольшая это доблесть. С головой врага приехать В дом врага — вот это доблесть! Разве ты, сыночек, хуже Самых родовитых нартов, Разве слабым мужем вырос? К Барымбух скачи, мой мальчик, Ей вручи, родившей нечисть, Голову злодея-сына, Нартским мужеством владея. Но страшись ее коварства, Но страшись ее обмана. Пред тобой поставит сано, Пред тобой поставит яства, Скажет: 'Здравствуй, нарт Сосруко, Пирога ломоть отведай'. Следуй моему совету: Ты не ешь, не пей, покуда Есть и пить не будут нарты'. Вот Сосруко едет-скачет, Прячет под широкой буркой Голову врага-злодея. К Барымбух во двор въезжает, Нартским мужеством владея, И, печали вестник, справа Спешивается с Тхожея. Поняла колдунья злая: Раз приехал к ней Сосруко, Значит, нет в живых Тотреша. Думает колдунья злая: 'Пусть он спасся от Тотреша, — Будет он моей добычей!' Как велит обычай нартов, Барымбух пирог выносит, С тайной злобой просит гостя: 'Пирога, прошу, попробуй!' Ой, Сосруко сильнорукий Тот пирог с мясной начинкой Разрывает на две части И бросает дряхлой суке. И случилось тут несчастье: Сразу околела сука! Нарт Сосруко рассердился, Крикнул он, пылая гневом: 'Барымбух, колдунья злая, Чье оружие — отрава, Чья забава — скорбь людская, Чьи законы — ложь и подлость! Я, от пастуха рожденный, Прискакал к тебе с подарком!' Быстро голову Тотреша Достает он из-под бурки, Барымбух в подол бросает, Покидает двор колдуньи. Ведьма ножницы хватает И бросает их в Сосруко. Эти ножницы стальные Косяки дверей пронзают, Пробивают ствол древесный, И к стволу черкеску нарта Пригвождают, но мгновенно Отрывает нарт Сосруко От ствола свою черкеску, И, с разодранной черкеской, Уезжает от колдуньи, — Лишь сверкает шлем чудесный, Полный солнечного блеска… Так погиб Тотреш проклятый От руки Сосруко честной. Высоко в горах, над крутым обрывом, у верховья бурной реки Инджиж, стояла на утесе крепость. Жили в этой крепости муж и жена из рода нартов. Муж беспрерывно совершал набеги, и они всегда были удачливыми. Потому и носил он имя Псабыда — 'Крепкий в жизни'. Псабыда потому был удачлив, что помогала ему жена, солнцеподобная красавица Адиюх. Когда Псабыда отправлялся в набеги, Адиюх садилась у окна башни и протягивала в окно свои руки, белые светозарные руки. В самую темную ночь, когда человеку не нужны его зоркие глаза, в самый пасмурный день, когда мир исчезает в тумане, протягивала в окно Адиюх свои руки, льющие свет, и темная ночь обращалась в сверкающую, лунную, а
