— Если ударишь плетью своего коня, — встре тишь кого надо.
Послушался Батараз пастушонка, ударил коня и вскоре прискакал к ветхой, покрытой соломой хижине.
Навстречу ему вышла старуха.
— Матушка, — спросил Батараз, — почему так тихо и безлюдно в ваших краях?
— Не так здесь тихо и безлюдно, как тебе ка жется, сынок, — усмехнулась старуха. — Много таких, как ты, приезжало сюда и не возвращалось обратно. Кто бы ни являлся за нашей красавицей, живущей в башне-крепости, — не мог выполнить ее условий, не мог и победить ее страну. И завтра ожидается пиршество: приехал какой-то чужеземец, будет со стязаться со стражей красавицы.
— А где теперь этот чужеземец?
— Да где же, как не у меня, — сказала ста руха и позвала Батараза в свою хижину.
Тут Батараз встретился с другим приезжим, который в отчаянии поведал ему:
— Я знаю, мне не одолеть стражу красавицы, но сердце мое так пленено ею, что я не могу вернуться без нее, — лучше я здесь сложу свою голову.
— Слушай, — ответил ему Батараз, — меня никто не видел: я переоденусь в твою одежду и буду биться вместо тебя.
Чужеземец согласился, и на другой день они оба пошли на большое поле, где должно было происходить состязание. Глашатай объявил начало состязаний. Бегун со стороны стражи красавицы и Батараз, спешившись в условленном месте, побежали. Уже к полудню Батараз, обогнав бегуна и добежав до назначенного места, вернулся обратно, а тот вернулся только через три дня и три ночи и, обессиленный, упал перед самой башней красавицы. Потом Батараз должен был померяться силами с борцом-силачом, поднять и закинуть огромный камень. Силач-борец оттолкнул камень всего на несколько шагов, а Батараз подошел к высокой скале и так толкнул ее, что скала со свистом пронеслась над башней и, свалившись в ущелье, раскололась на мелкие куски.
Перепуганный силач, охраняющий красавицу, попробовал было сразиться с Батаразом, но был подброшен им так высоко, что показался маленькой пичужкой, а упав, разбился насмерть.
Наступило состязание в стрельбе из лука. Мишенью были семь яиц, поставленных в ряд на гребне скалы. Батараз сбил все семь яиц семью стрелами, а стрелы другого стрелка даже и не долетели до мишени.
Красавица видела состязание, досадно было ей, что ее стража так осрамилась, но она радовалась, что, наконец, нашелся достойный ее витязь.
Батараз снова переоделся в свою одежду, а чужеземец, ради которого он победил во всех состязаниях, стал женихом своей возлюбленной.
Когда Батараз возвратился в Страну Нартов, он встретил арбу, на которой сидели и плакали три девушки, а погонщик волов печально пел заунывную песню-причитание.
— Почему они плачут? — спросил Батараз.
— Отвечу я тебе или не отвечу, — сказал по гонщик волов, — дела не поправишь, но раз ты спра шиваешь, скажу тебе. Река, дававшая нартам влагу, река — источник нашего изобилия, душа наших вла дений — не течет больше в нашу сторону, потому что страшное чудовище, полонившее нашу красавицу, загородило речное русло. Мы каждый день приносим чудовищу по три девушки в жертву, но ничто не помо гает. У нас уже и девушек не осталось, вот послед ние, которых я везу ему. Потому-то я и пою свою унылую песню.
— Поверни-ка, друг, свою арбу обратно, отвези девушек домой, а я уж что-нибудь придумаю, — про молвил Батараз.
Арба повернула обратно, а Батараз поскакал в нартское селенье, страдавшее от безводья. Он приказал жителям, наполнить сто арб снопами терновника и отвезти их в ущелье, где, запрудив реку, лежало чудовище, а сам храбрый витязь на своем верном Карапце поскакал на вершину горы. Чудовище вбирало в себя речную воду и извергало струи, которые окутывали все вокруг, подобно туману. Батараз, стоя на вершине горы, выждал, когда вода рассеялась, и пустил в чудовище две стрелы. Одна стрела пронзила глаз и ушла в землю, а другая застряла в другом глазу дракона. Ослепленное чудовище неистовствовало, било хвостом, и от дыхания его вихри и водопады не давали нартам подойти к нему. Тогда нарты стали бросать снопы терновника в его пасть, а Батараз приблизился и отсек голову дракону.
Всех плененных девушек освободили, река вновь стала источником изобилия, и снова нарты благословляли своего защитника.
Как Батараз был на санопитии
Однажды нарты устроили одно из самых праздничных санопитий. Съехались Сосруко, Бадыноко, Ашамез и другие прославленные нарты. Был на санопитии и Батараз. Батараз приехал не на своем любимом Карапце, а на мирной, хоть и резвой кобылице из заморского табуна.
Спешившись у кунацкой, где происходило пиршество, нарт привязал свою кобылицу к арбе, стоявшей во дворе.
Пированье затянулось далеко за полночь, ближние гости разошлись по домам, а дальние, и среди них Батараз, остались ночевать в гостях.
Рано утром один из гостей, выйдя во двор, увидел прекрасную Батаразову кобылицу и рядом с ней молоденького, стройного, только что родившегося жеребенка. Юноша взял жеребенка, отнес его в конюшню, а потом на пиру оповестил собравшихся:
— Нарты! Сегодня наша старая арба принесла жеребенка.
— Чудеса! — удивились нарты. А Батараз, выйдя во двор, понял, что ожеребилась его кобы лица, а жеребенка кто-то унес.
Нарты, конечно, знали, что жеребенка принесла кобылица Батараза, но решили испытать его догадливость и, если он не догадается, взять себе приплод заморской кобылицы.
— Куда ты дел моего жеребенка? — спросил Батараз у юноши.
— Откуда ему знать, где жеребенок? — возра зили нарты, и сколько Батараз ни уговаривал их от дать ему его добро, ничего знать не хотели. Тогда Ба тараз подумал: 'Хорошо, я заставлю вас своими руками сломать построенное вами'.
Посидев немного с пирующими, Батараз сказал:
— Не станем спорить, нарты, а созовем разных животных. Для них и я и вы — равны, пусть они и решат, кому принадлежит жеребенок.
Сказано — сделано. Через три дня и три ночи на санопитие явились разные животные. Кого тут только не было, одного ежа нехватало! Послали за ежом собаку, и скоро она притащила на шее колючего зверька.
— Что же ты сразу не пришел на зов? — спро сили его.
— Если бы вы знали, что я делал, то не удив лялись бы, — пропыхтел еж.
— Наверное у тебя было важное дело, пустя ками ты заниматься не станешь, — засмеялись нарты.
А еж и говорит:
— Я сразу пошел по вашему зову, но дорогой увидел, что пожар охватил горную цепь, и я задер жался: взял охапку сухого сена и затушил им пожар.
— Может ли это быть? — возразили ему нарты, — сухим сеном пожара не затушишь, да еще в такую жару.
— Если ваша старая арба может принести же ребенка, то и сухое сено может затушить любой по жар, — ответил им еж, и все животные засмеялись: до чего же хитер колючий!
Смущенным нартам пришлось возвратить Батаразу спрятанного жеребенка.
