Забытая история русской революции. От Александра I до Владимира Путина

формально согласилось. Но чтобы решение пленума стало законом, практически те же люди, что голосовали за него на пленуме, должны были проголосовать за него же на сессии ЦИК СССР. А потом им же (первым секретарям обкомов и крайкомов) предстояло бороться на выборах с альтернативными кандидатами от народа!

Как члены партии, в основу идеологии которой был положен интерес трудящихся, они не могли не голосовать за такую Конституцию и за такой закон о выборах. Но как представители властной элиты – и как просто люди с амбициями, наконец, – они желали защитить и свой корпоративный, и свой личный интерес. А потому за свое согласие утвердить закон на сессии ЦИК элита, прикрываясь революционной фразеологией, потребовала права «почистить» свою территорию от «вредных элементов», чтобы контрреволюционеры не могли бы участвовать в альтернативных выборах.

За день до закрытия пленума Роберт Эйхе, секретарь Западно-Сибирского крайкома, влиятельный партработник, который за несколько лет до этого во время хлебозаготовок обрушивал на деревню страшные репрессии, подал в Политбюро записку, в которой сообщалось, что в его крае чекисты вскрыли антисоветскую повстанческую кулацкую организацию. И в преддверии выборов, назначенных на декабрь, надо бы всех антисоветчиков арестовать и осудить. Для ускорения процесса он просил, чтобы ему позволили организовать тройку, уже опробованную против крестьян, – с правом принимать оперативные решения о высылке антисоветских элементов и вынесении смертных приговоров наиболее опасным из числа этих лиц. Он сам возглавит ее, плюс прокурор и областной начальник НКВД.

Юрий Жуков, проделав большую исследовательскую работу, доказывает, что Эйхе действовал не только от себя, а выражал требования значительной группы первых секретарей. Заслуживает внимания и такой факт: судя по журналу посещений, в ходе пленума в кабинете Сталина в один день побывали пять первых секретарей, на другой день еще четверо, хотя обычно секретари довольно редко бывали у генсека. О чем шла речь во время этих встреч, конечно, никто уже не узнает; все посетители вскоре погибли. Скорее всего, они поддержали инициативу Эйхе, превратив ее в ультиматум: либо Сталин принимает их предложение, либо – никаких альтернативных выборов.

Большинства в ЦК Сталин не имел и был вынужден принять ультиматум. Вполне могли прозвучать намеки – или Сталин сам понял, – что, если его группа пойдет наперекор большинству, она будет немедленно, прямо на этом пленуме отстранена от власти.

Сталин не мог сказать «да» – это было бы против его планов. Но в таких условиях он и не мог сказать «нет». Он предложил оставить этот вопрос на решение именно большинства партийных руководителей, потому что ЦК – это еще не большинство. А именно: запросить мнение первых секретарей всех областей, краев и республик. Нам кажется важным подчеркнуть, что партийным лидерам никто ничего не навязывал, ЦК им предложил в соответствии с решением пленума сообщить: нужны или нет тройки, кто в них войдет, кого и сколько намерены репрессировать.

Сталин определил срок: пять дней на то, чтобы прислать телеграммы с ответом. Возможно, он надеялся, что региональные секретари не успеют или одумаются. В срок никто не уложился; телеграммы шли целый месяц. Секретари всех регионов просили права создать тройки, сразу же указывая, сколько людей собираются выслать, а сколько расстрелять. Первыми прислали телеграммы шестеро из девяти секретарей, побывавших на приеме у Сталина.

Роберт Эйхе попросил квоту на расстрел 10,8 тысячи человек. Сколько он собирался выслать, не уточнил. Товарищ Н. С. Хрущев, бывший в то время первым секретарем обкома партии Московской области, просил разрешения «к расстрелу: кулаков – 2 тысячи, уголовников – 6,5 тысячи, к высылке: кулаков – 5869, уголовников – 26 936». Откуда в Московской области в середине 1937 года, когда борьба с кулачеством давно уже канула в Лету, вдруг объявилась такая прорва кулаков и уголовников? Судя по численности, это те самые крестьяне, с которых совсем недавно, всего только год с небольшим назад, Сталин и Вышинский сняли судимости и которым вернули избирательные права. Кулаки так и проходили по делам как кулаки, а уголовники – это отбывшие наказание по закону «о трех колосках».

7 июля состоялась сессия ЦИК СССР. «Разоблачение, выкорчевывание и разгром всех врагов народа являются важнейшим условием успешного проведения выборов в Советы, осуществления Сталинской Конституции и дальнейшего победоносного продвижения нашей страны к коммунизму», – заявил Н. С. Хрущев, зачитывая резолюцию московского актива. Столь же агрессивной оказалась резолюция ленинградского партактива. Кажется, один только А. Я. Яковлев, член группы, создававшей проект Конституции, говорил о правах народа да еще А. Я. Вышинский напомнил, что стабильность закона требует единообразия и единого понимания законности, сделав явный выпад против создания троек под эгидой НКВД.

На третий день работы сессия ЦИК СССР приняла решение об альтернативных выборах, и в тот же день было положено начало репрессиям, превратившим это решение в фарс: 10 июля 1937 года Политбюро утвердило первые двенадцать заявок на создание троек. Московская, Куйбышевская, Сталинградская области, Дальневосточный край, Дагестан, Азербайджан, Таджикистан и Белоруссия намеревались подвергнуть репрессиям сто тысяч человек, причем половина приходилась на Московскую область. В образованную здесь тройку вошел, как положено, первый секретарь обкома партии Н. С. Хрущев, а рядом с его фамилией и подписью всегда присутствует фамилия и подпись Реденса – начальника управления НКВД по Московской области, родственника Н. Аллилуевой, второй жены Сталина. Сегодня Реденс – в списках жертв сталинского произвола…

А телеграммы продолжали поступать. Больше чем по пять тысяч человек намеревались репрессировать семеро местных лидеров: А. Икрамов (Узбекистан), К. М. Сергеев (Ставрополье), П. П. Постышев (Куйбышевская обл.), Ю. М. Каганович (брат Л. М. Кагановича, Горьковская обл.), И. М. Варейкис (Дальневосточный край), Л. И. Мирзоян (Казахстан), К. В. Рындин (Челябинская обл.). Справедливости ради надо заметить, что были и сравнительно скромные запросы. Так, армяне находили нужным расстрелять 500 человек, Удмуртская ССР – 63, а Молдавская ССР, бывшая в то время в пределах сегодняшнего Приднестровья, – 11 человек.

Глава НКВД Н. И. Ежов округлил цифры и отправил обратно на места. После того как он приложил руку, в Молдавии следовало расстрелять уже 200 человек, зато Эйхе, Хрущеву и другим квоты уменьшили наполовину. В результате итоговая цифра тоже уменьшилась почти наполовину. «Кровавый карлик» Ежов летом 1937 года оказался более мягким человеком, чем великий демократ Хрущев и в целом среднее партийное руководство!

Если до этого пленума в стране было около 8-10 тысяч политзаключенных, то вскоре после его завершения их число перевалило за полмиллиона. А уж когда структура террора создана, она сама остановиться не может в соответствии с законами эволюции. Террор нарастал, как лавина; начали поступать «сигналы» о врагах народа от рядовых партийцев и даже беспартийных (так называемое стукачество). Месяц за месяцем в Политбюро потоком лились телеграммы с просьбами увеличить лимиты по первой категории (расстрелы) и лимиты по второй категории (высылка за пределы данной территории). Невозможность куда-нибудь выслать, потому что высылали отовсюду, повела к расширению системы лагерей ГУЛага НКВД.

Естественно, в условиях репрессий было уже не до альтернативных выборов. Да никакой альтернативный (тогда говорили – «параллельный») кандидат и не посмел бы выставлять свою кандидатуру: местная тройка немедленно отправила бы его туда, где выборов не бывает.

Говоря о терроре, мы далеки от мысли обелять Сталина. И все же инициатором вакханалии незаконных репрессий был не он – инициаторами были другие. Очевидно, что «всесильного диктатора Сталина» не существовало, что владычествовала элита. А потому трудно сказать, в обеление генерального секретаря, или в его очернение то, что с самого начала террора элиты против народа Сталин развернул террор против элиты: надо же ему было решить проблему замены кадров, раз уж альтернативные выборы – под вопросом! Уже без всяких формальностей, вроде решения пленума, узкое руководство сумело за три месяца вывести из состава ЦК, КПК и ЦРК шестнадцать первых секретарей; их почти сразу арестовали, а затем расстреляли.

Но первые секретари, остававшиеся пока на своих постах, уже вовсю разворачивали охоту не на бывших кулаков и бывших белых, а на советских работников, желая уничтожить любых крупных деятелей вокруг себя, способных сменить их на высоких постах в ходе выборов. Доходило до ситуаций