О западе, который пыжился, пыжился, а Россия сама по себе

– Этот многострадальный народ страдает по собственной вине. Поэтому этот народ по заслугам пожинает то, что он плодил. (Смеется необыкновенно радостно).

– Чем вы объясняете катастрофу России?

– Думаю, что это специальная стратегия Запада по ослаблению России. Запад обещал экономическую помощь и не оказал ее. Оставил Россию один на один с долгом, который делала не она. Эта стратегия удалась, и она очень успешно была проведена.

– Насколько Запад понимает, что хаос в России может быть угрозой всему миру?

– Я, откровенно говоря, не понимаю, почему хаос в России может быть угрозой всему миру. Только потому, что у нее есть атомное оружие?

– А разве этого мало?

– Я думаю, для того, чтобы отобрать у нас атомное оружие, достаточно парашютно- десантной дивизии, однажды высадить – и забрать все ракеты к чертовой матери! Наша армия не в состоянии оказать никакого сопротивления.

– Вы сейчас живете здесь. Каково отношение к России?

– Интерес не больше, чем к Бразилии. Россия должна расстаться с образом великой державы. Если же она будет надувать щеки и изображать Верхнюю Вольту с ракетами, это будет смешно, и рано или поздно она лопнет.

– А вот те ресурсы – экономические, людские, – когда они будут приведены в действие?

– Мировое хозяйство развивалось без СССР, и оно самодостаточно. В нем достаточно ресурсов, все есть. И теперь, когда появилась Россия, – она никому не нужна. В мировом хозяйстве нет для нее места. Не нужен ее алюминий. Ее нефть. Ее лес. Она только мешает, цены обваливает своим демпингом. Поэтому, я думаю, ее участь печальна.

– Но ведь у России огромные ресурсы, сырьевые, людские, и работать на российский рынок…

– Да поймите же, Россия никому не нужна. Ну, какие такие гигантские ресурсы имеет Россия?! Я хочу, наконец, развенчать этот миф. Нефть? Да существенно теплее и дешевле ее добывать в Персидском заливе. И сколько хочешь. Никель? Пожалуйста, в Канаде. Алюминий? В Америке. Уголь? В Австралии. Лес? В Бразилии… Как не верти, Россия – обанкротившаяся страна…

– Если исходить из вашего взгляда на Россию, создается весьма безрадостная картина.

– Да, конечно. А почему она должна быть радостной?

– То есть нужно смиренно признать свое место и идти учиться в школу?

– Конечно. Вместо того, чтобы с тремя классами образования изобретать водородную бомбу.

Альфред Кох – типичный представитель «молодых реформаторов». Судя по открытым уголовным делам, работал не без пользы для себя. Его никогда не волновала ни Россия, ни её народ. Правда, и он сам никому не нужен. Посидел в США, поиздержался, и опять в «никчемную» Россию на заработки. Его поведение понятно. Непонятно поведение российских властей. И вывод может быть только один: власть сама действует вовсе не в интересах России. А мы подозреваем это уже давно.

К руководству Госкомитетом по имуществу Кох пришел при следующих обстоятельствах. До него эту должность занимал В.П. Полеванов, как оказалось впоследствии, нормальный и честный человек, который был просто потрясён тем, что там творилось. Автогигант ЗИЛ был продан за 4 млн. долларов, в 250 раз дешевле аудиторской его оценки. Красноярский алюминиевый завод продали братьям Черным в 300 раз дешевле стоимости. Полеванов написал «наверх» докладную записку с сотнями подобных фактов, и был мгновенно уволен, а на его место назначили человека, который не позволил бы себе никаких сомнений. Им и оказался Кох.

По его откровениям можно судить о моральном уровне «молодых реформаторов». Будучи вице- премьером страны, судьбу которой он во многом определял, он, оказывается, считал, что занимается бессмысленной работой, но при этом и не думал с неё уходить. Зачем же в таком случае он пошёл во власть? Ясно, зачем. Чтобы заняться мародерством.

Кох исходит из абстрактно правильной рыночной позиции, согласно которой вещь стоит столько, сколько за неё могут заплатить на рынке. Но рынок ли это, когда между покупателями и продавцом имел место предварительный сговор и о цене, и о том, кто будет покупателем. Известно, как организовывались аукционы в России, – должностное лицо продаёт не в интересах государства, а в своих собственных. Такие деяния предусмотрены Уголовным кодексом, но это уже никого не пугает, если само правительство превратилось в коммерческую контору по продаже России.

На Западе вещь оценивают эксперты, они дают исходную цену, и если не находится покупателя, то эту вещь не продадут даже в 2-3 раза дешевле исходной цены; просто снимут с аукциона. И выставят на следующий. Опять не купят, – ещё раз отложат. Пока не найдут покупателя. А в России условия известны только узкой группе лиц. «Продавцы» сразу предлагают цену, в сотни раз ниже стартовой цены, а покупатели приглашены заранее.

Мы упомянули В.П. Полеванова. Он был председателем Госкомитета по имуществу всего 70 дней, и его воспоминания об этом периоде очень интересны. Предоставим ему слово.

«Это было в ноябре 94-го. Меня поразило несколько вещей. Во-первых, такое решающее влияние на деятельность Госкомимущества двух центров. Центр приватизации Максима Бойко и центр, который назывался Леонтьевским центром и базировался в Санкт-Петербурге. Эти два центра практически вхожи были во всё. Центры эти целиком содержались на деньги американцев. Они писали фактически все мыслимые и немыслимые законы. Участвовали в разработке всех конкурсов. Кроме этого, в учреждении просто работали и имели постоянные пропуска 32 человека: сотрудников американских фирм и русских, просто американцев, которые имели доступ вообще-то в святую святых – в компьютерный центр Госкомимущества.

Они имели возможность брать, как говорят на бирже, инсайдерскую информацию – какой конкурс готовится, когда он будет проведён, какие условия будут выставлены, какой разовый платёж и так далее. То есть та информация, которая, по сути, делает победу предопределенной для того, кто владеет этой информацией. То же самое, что если бы в Генштабе у Гудериана работал товарищ Жуков или наоборот. И 5 января я собрал в совокупность все эти данные, приказал изъять пропуска и не пропускать вот этих 32 товарищей. Тут произошёл совершенно неожиданный для меня поворот. Во главе товарищей иностранцев на прорыв пошел тогдашний пресс-секретарь Чубайса. Он буквально прорвался через проходную Госкомимущества, они забаррикадировались, и в течение суток в компьютерном центре уничтожали, вероятно, следы своей деятельности…

Никаких письменных автографов Чубайс не оставил. Он был прожжённым аппаратчиком. И всё передвигал на своих замов. Устная реакция у него была всё время истерическая. Он беспрерывно пытался давить на меня по телефону, беспрерывно требовал, угрожал, приказывал и прочее. В том числе не трогать Джонатана Хэя (у Чубайса было официальное уведомление органов госбезопасности о том, что его советник Джонатан Хэй является кадровым сотрудником ЦРУ), ни в коем случае не трогать советников, ни в коем случае не выгонять их из здания Госкомимущества. Я, выслушивая его очередную истерику (а он очень слаб, когда ему оказывается прямое сопротивление), просто всегда просил его отдать письменный приказ обо всём том, что он сказал. И письменный приказ я, как законопослушный чиновник, выполню, а устный не буду, потому что он противоречит тому-то, тому-то и тому-то. Ни разу письменного приказа Чубайс мне не отдал…

Эта деятельность иностранцев просто зримо приводила к тому, что в любой нормальной стране теоретически немыслимо. Например, завод «Компонент», который на 100 процентов выполнял заказы Генштаба, через подставную фирму «Брансвик» оказался скуплен американской фирмой со сложным названием. Она скупила на этом заводе 10 процентов акций, что по нашему закону давало возможность и право вводить своего человека в Совет директоров и на постоянной основе участвовать в работе секретного оборонного российского завода. До таких сценариев, я думаю, даже Булгаков не додумался бы и никто вообще теоретически, потому что это невозможно представить. «Сименс» скупила 28 процентов акций Калужского турбинного завода, который специализировался на изготовлении паротурбинных установок для атомных подводных лодок. «Боинг» и «Сикорский» скупили порядка 30 процентов акций наших вертолетных заводов, тоже военных, выполняющих задание Генштаба и так далее.

Особенно меня возмутило, что тот же Джонатан Хэй с помощью иностранных сотрудников и с помощью