60% (50 руб. 40 коп.), 80% (67 руб. 20 коп.) и, наконец, целые 84 рубля на облегчённых условиях общего режима. Напомним, что сигареты в то время стоили 3 рубля пачка, носки – 5 рублей пара, тюбик зубной пасты 10, а банка тушёнки 20 рублей.
А на строгих условиях любого режима и тогда, и теперь зэк вправе тратить только заработанное, так что если работы нет – прощай, ларёк. Прощай, сигареты, еда, носки и зубная паста.
Теперь МРОТ повыше, но ведь и цены не стоят на месте!
Голодный человек, оставаясь к тому же без необходимых повседневных вещей, смириться с этим не может. Он желает выжить любыми способами. Те, кто имеет родственников, но не имеет права получить посылку, обращаются к другим заключённым, у которых родственников нет, а потому и «право» на посылку не реализовано. За небольшую мзду одинокие зэки разрешают использовать своё имя, чтобы можно было обойти закон.
Родственники вынуждены изучать приёмы конспирации и, пользуясь шпионскими методами, запрятывают в сигареты, подмётки и прочие укромные места посылаемых вещей денежные купюры. Эти наличные, за небольшую, опять-таки, мзду, отоваривают на воле работники колоний. То есть глупость ограничений очевидна всем: заключённым, родственникам, персоналу. Люди «тренируются» в выживании вопреки Закону, подтверждая ещё раз, что наши «исправительные» учреждения созданы не для исправления, а для подавления.
Наказания физическим страданием никогда не приносят пользы, они действуют наоборот, вызывая инстинктивный протест против наказывающего. Человек отвечает на подавление борьбой против его источника. Если он перестал бороться, значит, он сломлен и как человеческая единица не интересен более никому, даже самому себе.
Таким образом, не воспитание «хорошего» человека из «плохого», а превращение любого человека в дисциплинированную скотину, вот что делают тюремные запреты и ограничения, подавляя личность.
Олег О. (Кировская обл., г. Кирово-Чепецк, учр. ОР-216/12):
О количестве разрешённых свиданий (третья колонка нашей таблицы) даже говорить не хочется. Перечитайте рекомендации Европейских тюремных правил, приведённые десятью страницами раньше.
Несколько слов о прогулках. Прямое ограничение, содержащееся в УИК, касается только осуждённых, находящихся на строгих условиях любого режима: они имеют право «пользоваться ежедневной прогулкой продолжительностью полтора часа». Это, казалось бы, правильно. Европа предлагает предоставлять в хорошую погоду, или в защищённом от непогоды месте прогулку продолжительностью не менее часа тем заключённым, которые не работают на свежем воздухе и постоянно находятся в закрытом помещении.
Но беда в том, что, судя по письмам, в России это правило о прогулках выполняют во многих колониях буквально. Погода, непогода, больной ты или здоровый – выходи строиться, гулять, я сказал!
О том, как должны проводиться ежедневные прогулки подозреваемых и обвиняемых, нам сообщают Правила внутреннего распорядка следственных изоляторов. Приведём § 15 этих Правил, напомнив, что подозреваемые и обвиняемые – это люди, ещё не признанные судом виновными. Люди, не несущие никакого наказания. Они даже могут участвовать в выборах Президента страны и депутатов Государственной Думы и местных органов власти:
«15.1. Подозреваемые и обвиняемые пользуются ежедневной прогулкой продолжительностью не менее одного часа, а несовершеннолетние не менее двух часов. Продолжительность прогулки устанавливается администрацией следственного изолятора с учётом распорядка дня, погоды, наполнения учреждения и других обстоятельств. Продолжительность прогулок беременных женщин и женщин, имеющих при себе детей в возрасте до трех лет, не ограничивается.
15.2. Прогулка предоставляется подозреваемым и обвиняемым преимущественно в светлое время суток. Время вывода на прогулку лиц, содержащихся в разных камерах, устанавливается по скользящему графику.
15.3. Прогулка проводится на территории прогулочных дворов. Прогулочные дворы оборудуются скамейками для сидения и навесами от дождя. Во время прогулки несовершеннолетним предоставляется возможность для физических упражнений и спортивных игр. Прогулочные дворы для женщин с детьми засаживаются зеленью и оборудуются песочницами.
15.4. Для досрочного прекращения прогулки подозреваемые или обвиняемые могут обратиться с соответствующей просьбой к лицу, ответственному за прогулку, который доводит её до сведения начальника следственного изолятора или его заместителя. Указанное должностное лицо принимает решение по существу просьбы».
Эти «правила» лишний раз показывают, что тюремная жизнь зарегламентирована до крайности. Слава Богу, разрешили хотя бы для прогулок невинных детишек посадить кустики во дворе. В нашей лесистой стране, славящейся разнотравьем, это, наверное, нужно рассматривать как факт проявления широты натуры тюремных правоведов. Но ведь в следственных изоляторах не только дети подследственных, но и все остальные, пока суд не признал иного, невиновные. По какой же такой причине они должны месяцы и годы проводить, не видя зелёного листика?
А что это за чепуха о «физических упражнениях» для несовершеннолетних? Получается, если тебе, например, 17 лет и десять месяцев от роду, ты можешь на прогулке поприседать на одной ноге или попинать мячик. А если тебе 18 лет и один месяц, то тебе уже этого не надо. Ничем не оправданное, глупое, жестокое ограничение.
Картина эта ещё печальнее, если учесть, что человек, «взятый» летом в домашних тапочках, и нашу русскую зиму встретит в тех же тапочках, и не видать ему вообще никаких прогулок.
Федор Л. (Новгородская обл., г. Боровичи, учр. ОЯ-22/3):
Культура и ФИ
В те времена, когда культура называлась политпросветом, когда ЦК КПСС точно знал, сколько раз в году советскому человеку надо сходить в театр, а Госплан «спускал» фабрикам план изготовления балалаек, ныне покойный министр внутренних дел Н. Щёлоков подписал приказ от 21 марта 1977 года «Об объявлении норм положенности политпросветимущества и спортинвентаря для ИТУ, СИЗО и ЛТП МВД СССР».
Это был большой и смелый гуманистический шаг. В те годы на зоне, кроме самодельных гитар и вырезок из «Огонька», развешанных по стенкам бараков, никакой культуры не наблюдалось. Колёс обозрения и каруселей зэкам не полагались, телевизоров со стабилизаторами напряжения не было и в помине (даже в голову не могло придти), самодеятельность типа «Ты жива ещё, моя старушка» только-только начиналась.
Вспомним: при Сталине массы людей собирали в лагеря, чтобы иметь практически дармовую и послушную рабочую силу. Задача воспитания, на деле-то, и не ставилась. Было не до культуры. Но вот наступили новые времена; зэков по традиции эксплуатировали, однако понадобилось придумать и ещё какую-то причину для длительного содержания людей, преступивших закон, вне нормального общества. Придумали: мы будем обучать их политграмоте и культуре.
Да простит нас Сергей Александрович Есенин, но именно его стихотворение «Письмо к матери», впервые прозвучавшее в виде зэковской самодеятельной песни в фильме «Калина красная», положило начало становлению хоть какой-то культуры в тюрьмах и колониях. Это было время, когда с подачи Шукшина,
