Второй в экипаже – гражданский парень с броской внешностью. Широк в плечах, красивую голову держит прямо. Лицо будто отлитое из крепкого металла, но отлитое тонко, изящно. Задорные огоньки прыгают в лучистых глазах. Малейшие оттенки настроения отражаются в них, как у всякого горячего по натуре человека. Выше среднего роста, гибкий, проворный, он появился в «Звездном» с новым пополнением.
Внешне он всегда спокоен, но за этим спокойствием скрывается неукротимая русская натура. Веселый, живой, он любит песню и пляс, крепкую шутку и риск. Он может часами просиживать за этюдником и терпеливо подбирать понравившуюся мелодию. Его рукам послушны теннисная ракетка и хоккейная клюшка, а пальцам – струны гитары. Поначалу он может показаться озорным храбрецом, любителем острых ощущений. Но все это обманчиво.
Его судьба – это судьба многих тысяч молодых людей, которых влечет космос, естественная потребность по большому счету испытать себя в любимом деле.
– Я давно, еще в детстве, сделал для себя выбор. Отчасти, наверное, потому, что отец и мать мои работали в свое время в авиационной промышленности, много лет отдали самолетостроению, – говорит он, улыбаясь. – Их увлеченность, видимо, передалась и мне. Я мечтал стать испытателем. Конечно, самых новых самолетов. И вот, кажется, мне повезло...
Как Вадим (так его называют в отряде) стал космонавтом – это уже отдельная история. Началась она с того, что в летчики он не попал. Точнее, отложил полеты на некоторое время. Так посоветовал дядя – брат матери – Петр Михайлович Котов. Он был для Вадима авторитетом. Причин на то много. Во-первых, через всю войну прошел, на разных самолетах летал, в какие только переделки не попадал; во-вторых, вся грудь в орденах и медалях. А их зря солдатам не дают.
Дядя толковал просто:
– Летать – дело немудреное. Хорошо летать – это, брат, посложнее. А вот испытателем стать по нынешним временам совсем не просто. Начинать надо не с того, что учиться летать. Будешь очень хотеть, это от тебя не уйдет. Прежде надо познать науку. И не одну, а самые разные. Без них станешь воздушным извозчиком, а не испытателем.
Все вроде бы правильно, логично, резонно. Но попробуй в семнадцать лет отказаться от выношенной и выстраданной мечты, отложить ее на неопределенное количество лет.
Жили они неподалеку от Тушина, где каждый день взлетали и садились самолеты, плыли по небу разноцветные парашютные купола, где каждый мальчишка грезил о небе. Один сосед, работавший и летавший с самим Чкаловым, рассказывал Вадиму преинтереснейшие истории о людях пятого океана. Другой – о работе конструкторов.
Когда пришло время решать: «Быть или не быть», – поступил Вадим в Московский авиационный институт. Факультет выбрал один из самых трудных. Учеба не позволяла отвлекаться на второстепенные дела, делить сердце пополам. О полетах пришлось забыть.
После окончания института его направили на работу в конструкторское бюро.
Сознательно или бессознательно, но человек всегда вырабатывает свои жизненные принципы, которые скоро становятся его вторым «я». Вадим Волков свой главный принцип сформулировал так: «Бесконечно работать, искать полезное во всем, не отступать перед трудностями». Может быть, кому- нибудь он покажется неоригинальным и даже скучным. Но это право каждого. У Вадима Волкова на этот счет свои взгляды.
Работая инженером, он поступил в местный аэроклуб. Нелегко совмещать серьезную и ответственную работу, командировки с занятиями вроде бы совсем посторонним делом, колесить на всех видах городского и загородного транспорта. Но он привык доводить начатое дело до конца. Аэроклуб Вадим закончил. Как-то после полета на поршневом ЯКе под шторкой сказал инструктору:
– Буду летать и на реактивных. Буду!
Он торопил жизнь. Он не пропускал мимо ничего, что могло быть полезно его будущей работе. На вопрос: «Кто тебя сделал таким?» – он отвечает без колебаний: «Отец». Его он копировал во многом, у него учился.
Николай Григорьевич по призванию и по профессии инженер. Точнее, авиационный инженер. Мальчишкой пришел в Москву из Рязани. Работал и учился, учился и работал. Конструкторские бюро, заводы, частые командировки, короткие часы дома.
У Вадима не было друга лучше его. Отец никогда не навязывал ему своих мыслей, но так умел делать, что сын сам приходил к его принципам. Он по-настоящему предан работе и партии и Вадима всегда хотел видеть коммунистом.
«Усилием воли можно организовать себя, подавить страх, приучить себя к честности, бескорыстно и с полной отдачей выполнять работу, связанную с определенной опасностью» – так говорил отец. Так поступал Вадим.
– Отец – счастливый человек, современный во всем: во вкусах к литературе, музыке, живописи. Он очень здорово рисует, хорошо играет. С ним можно говорить и спорить обо всем: о спутниках и футбольном первенстве, последнем романе Быкова и театре на Таганке... Каждый раз, когда я узнаю его рассуждения и мысли, чувствую, что вижу по-новому то, что успело уже примелькаться... Честное слово, было бы здорово, если бы я и брат обладали хотя бы половиной тех знаний, которые имеет отец. К тому же он пишет. И мне очень хочется написать когда-нибудь книгу... О нашем времени, его событиях, об отце...
Сложен и многотруден путь в неизведанное. Удачи и неудачи подстерегают на каждом шагу. Нужно уметь правильно распределить свои усилия. Владислав Волков многое пробовал, многое испытывал.
Испытателю нужны сила, закалка, крепкое здоровье. Вадим взялся за спорт. Играл в футбол, хоккей, ручной мяч, занимался легкой атлетикой, боксом... Не сосчитать все соревнования, в которых он принимал участие, грамоты и призы, которые ему вручали...
Говорят, у каждого человека есть призвание. Нужно только найти его. И если ты трудолюбив, настойчив, то непременно добьешься своего. Мог ли Вадим предполагать, что шутливое замечание, вскользь брошенное спортивным тренером В. Сергеевым, станет еще одним этапом в его жизни? Несмотря на острую нехватку времени, он поступил в школу тренеров. Вечерами мотался на другой конец города, домой возвращался поздно, промерзший до костей, принося под мышкой книжки про хоккей.
И когда жена выговаривала ему за то, что он не думает о доме, о сыне, он сгребал Володьку в охапку и весело говорил:
– Пусть растет как хочет. Только чтобы учился хорошо, в люди выходил...
Свою затею Вадим скрывал. Товарищи по работе не беспокоили его расспросами. Они знали: не такой Волков человек, чтобы надолго замкнуться. Если молчит, хмурится, значит сам ищет выход из какого-то положения.
– Дался тебе этот хоккей! – ворчала Людмила, замирая с чашками в руках на полпути от кухни к столу и глядя на его обветренное лицо. – Подумать только! Который год, и все хоккей, хоккей!.. Занялся бы чем другим.
Чашки расставлены, Вадим уже звенит ложкой, размешивая сахар, а жена продолжает сердиться, поглядывая то на мужа, то на тестя. Николай Григорьевич с доброй лукавинкой в глазах старается примирить супругов.
– Ну ладно, – не возражает Вадим и перемигивается с отцом. – Вытащим ребят в класс «Б», и брошу хоккей.
Он обязательный человек: если пообещает, то наверняка выполнит. Сейчас, вспоминая о своих товарищах по команде, он сожалеет, что не успел сдержать слова. Перевели на более сложную работу, и хоккей пришлось оставить. Времени на увлечения уже не хватало. И все же мечта испытывать космические корабли не оставляла Вадима.
Он подает заявление с просьбой зачислить в отряд космонавтов. Ему отказали. Но Вадим упорно добивался своего.
Он очень хотел научиться управлять космической техникой, воспитать в себе смекалку испытателя.
Наконец Владислав Волков был принят в отряд космонавтов.
