Валентин Чистяков
Шелестели заросли
Черемух
И бурлил песчинками
Родник,
Где устроен был
За крайним домом
Наших игр мальчишеских
Тайник.
Трактора окопы завалили, —
Десять лет,
Как кончилась война,
А братва сопливая
дурила,
У отцов воруя
Ордена.
Кто менял,
А кто дарил их скопом,
Кто себе привешивал на грудь, —
Лучшие награды
Всей Европы,
К нам в село
Проделавшие путь.
Колыхались
За окошком травы
И качалась каска
На штыке, —
Сколько ж
Умещалось русской славы
В нашем
Неказистом тайнике?!
Но теперь
Мне часто душу ранит,
Выглаженный ветром
Светлых снов,
Френч отцовский,
Что висел в чулане,
Френч отца,
Лишенный орденов.
Я скоро в деревню приеду,
В родную свою сторону,
Откланяюсь бабке и деду,
Приветствие дому шепну.
Но что-то обдаст, словно стужа.
Кольнет отчужденностью быт,
Как будто я больше не нужен,
Как будто я здесь позабыт.
Разъехались дети и внуки, —
Покинули эти края...
И тянет озябшие руки
В пространство
Деревня моя.
Осточертеет иногда работа.
И торопясь,
Под хлесткою водой,
Отмоюсь я от пыли
И от пота,
И — только ветер
Вслед из проходной.
Я доберусь
До голубой поляны,
Раскинусь, словно в детстве,
На траве,
И пусть язвят,
Мол, он, наверно, пьяный, —
Когда такая
Трезвость в голове!
Когда ударит рядом
Гимн сорочий
Живому
Первозданному всему...
И ничего не надо
Делать срочно,
А по порядку все
И по уму.
Василий Уланов
Мне и верится и не верится,
вспоминается, как в бреду:
Сорок третий...
Гудит метелица,
над поселком шахтерским стелется,
я в ночную в забой иду.
