не могу определить, хочу ли я позавтракать, пообедать или поужинать, и, обнаружив в баре гостиной австралийские орехи, радуюсь: это лучший выбор в любое время дня!
Проходя мимо стола, я замечаю подарок, оставленный ночью брюнеткой, и рядом с ним записку. Брэдфорд еще не видел ее, и я, естественно, ни за что не стану ее читать. На мгновение останавливаюсь, поразившись этому новому возвышенному настрою. Я доверяю своему жениху! У меня нет причин ревновать его. Все, что угодно, только не это…
Но вы посмотрите: она положила записку в конверт и не заклеила его. Хотя откуда я это знаю? Как бы то ни было, но конверт уже у меня в руках.
Дорогой мистер Льюис!
Позвольте выразить благодарность за вашу преданность отелю «Пенинсьюла». Мне как помощнику управляющего было приятно познакомиться с вами вчера на коктейле. Извините, если я причинила вам какие-то неудобства. Я понимаю, что вы собираетесь жениться, и желаю вам всего наилучшего.
Желаю приятно провести время в нашем отеле. С уважением,
Дженнифер Скотт.
Убираю записку в конверт. Значит, мой любимый устоял перед ее чарами, и, извиняясь за свои притязания, она принесла ему бутылку вина. Полная победа! Возможно, в проигрыше лишь Дженнифер, которая останется без работы, если будет и дальше вешаться на постояльцев. И все же я благодарна Брэдфорду за то, что, несмотря на разлуку, он держался стойко. И я буду абсолютно честна с ним. Сейчас и в будущем.
Я отправляю в рот горсть орехов и возвращаюсь в постель.
— Дорогой, сладкий, любовь моя, — шепчу я в ухо Брэдфорду.
Прикасаюсь губами к его губам, и он начинает просыпаться.
— М-м, какая ты вкусная, — бормочет он, слизывая с моих губ соль от орехов.
— Послушай, ты не будешь сердиться? Я недавно выяснила, что мы с Джеймсом так и не разведены. Но я займусь этим, как только мы вернемся домой.
— Хорошо, — сонно мычит Брэдфорд.
— Ты все еще хочешь жениться на мне?
— Жениться, — эхом повторяет он и засыпает.
Если у Брэдфорда и были какие-то планы на утро, он успел отменить их до того, как я проснулась. И почти до полудня мы остаемся в шикарном номере и заново узнаем друг друга.
— Я не выпущу тебя из постели, — говорит Брэдфорд, в очередной раз придавливая меня своим телом.
— Как это? — Я извиваюсь под ним. — Я же никогда не была в Гонконге! Неужели я его не увижу? Я хочу его узнать.
— А я — тебя, — говорит Брэдфорд и начинает медленно и страстно целовать мои пальцы. Каждый в отдельности. Дойдя до мизинца, он останавливается. — Например, я думал, что знаю о тебе все. Но вот этот заусенец вижу впервые.
Я смеюсь:
— Тогда отведи меня к маникюрше.
— Я сделаю для тебя все, что захочешь, — говорит он, рисуя пальцем круги на моей ладони.
На секунду замолкает и, кажется, задумывается о чем-то. Потом добавляет: — Между прочим, ты ничего не сказала о подарке, который я послал тебе.
— Гм… мне понравилось.
Чуть отстранившись, Брэдфорд смотрит на меня изучающе:
— Понравилось?
— Ну да… — бодро говорю я. Получив подарок, я тогда сказала себе, что всегда мечтала именно об этом — получить вок из Гонконга в упаковке «Федерал экспресс». — Очень мило с твоей стороны. Я даже рассказала о нем Кейт. Думаю использовать его в своем телешоу. Как только придумаю десерт, который можно в нем приготовить.
Лицо Брэдфорда расплывается в улыбке.
— Если я правильно понял, ты им еще не пользовалась, верно?
— Еще нет, — признаюсь я. — Но собираюсь в ближайшее время. Может быть, приготовлю в нем индейку на День благодарения.
— Но в таком случае, — продолжает Брэдфорд, проигнорировав мои планы относительно праздника, — ты не открывала крышку? И не заглядывала внутрь?
— В общем… нет, — медленно говорю я, недоумевая.
Брэдфорд ухмыляется, а потом его разбирает смех. Он хохочет — так сильно, что скатывается с меня и ложится рядом, опираясь на локоть.
— Значит, ты пролетела восемь тысяч миль, чтобы найти меня в Гонконге, думая, что я прислал тебе всего лишь вок?
— Я приехала вовсе не из-за подарка…
— Немногие женщины способны на такое, — говорит Брэдфорд и снова начинает смеяться.
— Да, совсем не из-за подарка! — повторяю я. — А потому, что люблю тебя. Я уже говорила тебе ночью. Как бы мы ни вели себя в прошлом, сейчас настало время поступать правильно.
— Я все знаю, хорошая моя, — говорит Брэдфорд, целуя меня, — и поэтому люблю тебя. Но когда мы вернемся домой, ты поймешь, что я не так плохо умею делать покупки, как ты думаешь.
Я не успеваю разобраться в том, что же я все-таки упустила. Брэдфорд придвигается ближе, и я вся отдаюсь наслаждению. На двадцать минут ничего другого для меня не существует.
Позже, когда мы лежим рядом, вспотевшие, уставшие и довольные, Брэдфорд все-таки соглашается, что было бы нелишним немного перекусить и проехаться по городу.
— Обещай, что ты никуда не исчезнешь, если я на пять минут отлучусь в душ? — берет он с меня слово, вставая и потягиваясь.
— Я буду здесь, — обещаю я, провожая взглядом стройную и крепкую фигуру моего возлюбленного.
Услышав шум воды, я перекатываюсь на другую сторону кровати и хватаю телефон.
— Сделай мне одолжение, — прошу я Берни, выяснив, что у Дилана все отлично, и заверив ее, что у нас с Брэдфордом тоже все в полном порядке. Я объясняю ей, что нужно сделать.
— Я должна отправиться к тебе домой, заглянуть под крышку вока и перезвонить тебе? — изумленно уточняет Берни. — Неужели тебе больше нечем заняться в Гонконге?
— В течение ближайших пяти минут? Нечем, — отвечаю я, — так что поторапливайся!
Брэдфорд уже закончил свое омовение и бреется перед зеркалом. Звонит телефон. Я мгновенно снимаю трубку, пока он не услышал звонок.
— Жемчуг из Южного моря, — с придыханием сообщает Берни. — Две нити! Шикарная бриллиантовая застежка! Огромная! Никогда не видела такой красоты! Стоит, думаю, около тридцати двух тысяч долларов.
— Да ты что? Это было в воке? — поражаюсь я. И изумляюсь тому, как быстро Берни удалось оценить жемчуг.
— Прямо там, в красивой коробочке из синего бархата. Рядом с инструкцией к воку, у которого, между прочим, гарантия на целый год.
— Значит, он купил не самый худший, — удается пошутить мне.
— Ты даже не представляешь, какой хороший! Я попробовала жемчужины на зуб — хотела удостовериться, что они натуральные. Есть такой способ. Искусственный жемчуг гладкий, а в натуральном чувствуются твердые участки. Так же, как у мужчин. Лучшие — совсем не обязательно безупречные. У них должно быть что-то внутри.
— Ты мудрая женщина, — смеюсь я. — Теперь я понимаю, почему вы с Эйденом так долго вместе. И меня не возмущает, что ты брала в рот мой новый жемчуг. Только не давай его близнецам.
— Не волнуйся, они еще не едят твердую пищу, — успокаивает меня Берни.
