Неполадки в русском доме

гуманизму, писал в 1939 г. Георгий Федотов».8

Отрицание равенства не могло не приобрести в годы перестройки и оттенка этнического расизма. «Демократы» культивировали его сознательно как инструмент разрушения СССР, причем у них расизм прежде всего принимал характер русофобии. «Патриоты» же развивали идею обделенности русских при советском строе — вплоть до мысли об отделении РСФСР от СССР. А какой удар по ядру русской культуры, уже во времена Киевской Руси выработавшей идеал межнационального общежития как семьи народов, нанесла выдвигавшаяся некоторыми патриотами идея «русского национального государства» или даже «национальной диктатуры». О разрушительном смысле этой идеи уже в начале ХХ века говорили русские философы — а В.Бондаренко обсуждает ее с экс-председателем ку-клукс-клана, расистской организации белых протестантов. И не только обсуждает, но и солидаризуется с ним, проводит параллели между ку-клукс-кланом и русскими патриотами.

Конечно, газетчики могут брать интервью у кого угодно, но при этом всегда определяется, многими корректными способами, и собственная позиция. Свою позицию определил и В.Бондаренко. Замечательна его фразеология, его бьющее через край расположение к ку-клукс-клану. Вчитайтесь в это интервью. Вот кусочек:

«В.Бондаренко. Дорогой Дэвид, ты сегодня — один из лидеров консервативной Америки, кандидат в президенты США. В либеральной американской прессе ты подвергаешься жесточайшим нападкам, примерно как газета «День» в России… Дружеская обстановка сблизила нас. Теперь я хочу, чтобы ты сблизился, подружился и с читателями газеты «День»… Величие патриотической, пуританской, христианской Америки… Я верю в этих честных, трудолюбивых американцев… В России мощные мондиалистские группировки, поддерживаемые многими европейскими правителями, пропагандируют сепаратизм, восхваляют коммунистов Снегура, Кравчука, Шушкевича, лишь бы против белой России, против национальной диктатуры в России… Вот, после наших дружеских общений ты говоришь: «Мой друг — Владимир», я говорю: «Мой друг — Дэвид Дюк»… Поддержите ли вы, американские патриоты, поддержит ли «правая» Америка наше сильное национальное правительство, нашего «белого» генерала?»9

Вот тебе и православный патриот — ищет поддержки у ку-клукс-клана. Это покруче будет, чем зависимость Деникина от все-таки законных правительств Запада. И ведь с этой просьбой о поддержке «национальной русской диктатуры» Бондаренко тыкался ко многим видным правым националистам Запада. Ле Пена он просто замучил: «Если мы ликвидируем большевизм, надо ликвидировать и ленинскую национальную политику, ибо национальная большевистская политика призывает и сегодня разделить Россию на 50 мелких государств… Естественно, мы считаем, что сегодня в России должно быть, может быть, необходимо даже национальное авторитарное правление… Как Вы считаете, полезен был бы в этот переходный период русский вариант Франко?» (там же, с. 147).

Бедный Ле Пен, судя по его уклончивым ответам, не на шутку струхнул. Трудно сказать, что стоит за этим псевдонационализмом В.Бондаренко, но ведь наша патриотическая интеллигенция на все это смотрит благосклонно. Более того, В.Бондаренко — всего лишь журналист, распространяющий концептуальные установки идейных лидеров. В операции по подрыву национально-государственного устройства СССР И.Р.Шафаревич высказывал совершенно те же тезисы, что и, например, крайняя западница Г.Старовойтова (иногда совпадение почти текстуальное).

Сразу после роспуска СССР в Беловежской пуще, который стал для подавляющего большинства русских трагедией и воспринимался как преступление, И.Р.Шафаревич выступил со статьей «Россия наедине с собой» («Наш современник», 1992, № 1), где очень высоко оценивал эту акцию.10 Что же хорошего видит И.Р.Шафаревич в уничтожении СССР?

Прежде всего, разрыв связей с большими народами (в том числе, выходит, с украинцами и белорусами). Он пишет: «Мы освободились от ярма „интернационализма“ и вернулись к нормальному существованию национального русского государства, традиционно включающего много национальных меньшинств».

Тут он грешит против исторической правды. «Мы» ни к чему не вернулись, а переброшены в новое для России качественное состояние. «Ярмо интернационализма» возникло вместе с появлением Киевской Руси, когда государство изначально складывалось как многонациональное. Идея создания «нормального национального русского государства» просто скрывает в себе идею уничтожения России.

Второе благо от дела Ельцина, Кравчука и Шушкевича и их хозяев И.Р.Шафаревич видит в смене общественного строя: «Другое несомненное благо происшедшего раскола в том, что он поможет окончательно стряхнуть мороку коммунизма. Еще с начала 70-х годов я начал писать о социализме и коммунизме как о пути к смерти (конечно, в самиздате, с переизданием на Западе)».

В ненависти к СССР И.Р.Шафаревич изощряется, выкапывает сложные, необычные метафоры: «Логически такой же [как при построении СССР] принцип встречается в верованиях некоторых негритянских культов на Гаити. Там верят, что колдун может убить человека и вернуть из могилы в виде особого полуживого существа, зомби, действующего лишь по воле колдуна. Вот таким зомби и был СССР, созданный из убитой России».

Мелочность и неадекватность этого вычурного сравнения поражают. Но главное — за ним я вижу ненависть именно к России. Страна, которая поднялась на Великую Отечественную войну и победила в ней, — зомби! Александр Матросов и Зоя Космодемьянская действовали по воле «кремлевского колдуна»! Как надо пасть в мысли и духе, чтобы сказать такое.

Удивляет, что И.Р.Шафаревич получил официальный титул патриота при том, что он отвергает именно сложившийся за многие века принцип построения российского государства и предлагает взять за образец «нормальные» западные страны (ведь все же, наверное, не Заир): «На месте СССР, построенного по каким- то жутким, нечеловеческим принципам, должно возникнуть нормальное государство или государства — такие, как дореволюционная Россия и подавляющая часть государств мира».

Явные подтасовки не смущают академика. Дореволюционная Россия по своему устройству никак не была похожа на «подавляющую часть государств мира», и ничего «нормального» в этом деле нет ни в США, ни в Германии — тип государства вырастает не логически, по какому-то правильному шаблону, а исторически.

И венчает эта хвала убийцам СССР нелепая, просто дикая в своей антиисторичности мысль: «Россия может считать себя преемником русской дореволюционной истории, но уж никак не преемником СССР, построенного на заклании русского народа. Иначе тот ужас, который внушает коммунистический монстр, будет переноситься на Россию».

Отказ от идеала равенства и разделение народа

Как же влияет практически на «структуры повседневности» культуры отказ от идеала равенства как духовного основания российского общества? Один из корней кризиса культуры в том, что интеллигенция как-то безмятежно, без всякой внутренней драмы и почти не задумываясь, приняла и даже поддержала такое изменение общественного строя, при котором из цивилизации должна была быть выброшена большая часть нашего народа. Это — разделение народа на классы, на «расы» избранных и отверженных.

Надо подчеркнуть, что речь шла уже не просто о лишении большинства доступа к благам высокой культуры, а именно о лишении его возможности пользоваться базовыми благами цивилизации. Проект реформы излагался смутно, но для образованного человека все же достаточно определенно. Речь шла о включении республик бывшего СССР (возможно, за исключением Прибалтики) в экономическую систему западного капитализма в качестве периферии этой системы.

Стоит напомнить, что именно с середины 80-х годов проблематика «центр-периферия» была очень популярна в элитарных кругах советских экономистов и философов. Она обсуждалась на многих семинарах и конференциях, переводились и издавались важные книги, у всех на слуху были доклады Римскому клубу, ряд наших видных интеллектуалов даже стал его членами. Таким образом, наша интеллигенция не может сказать, что «она не знала» о периферийном капитализме как специфическом мировом укладе. Некоторые интеллектуалы (например, режиссер Андрей Кончаловский) даже стали пропагандировать Бразилию как образец жизнеустройства, на который должна ориентироваться Россия. Именно ради этого В.Бондаренко мечтал о «белом генерале, русском Франко». А демократы мечтали о «российском Пиночете» — велика ли