— Я полагаю, что это белый мужчина, в возрасте от двадцати до сорока, живет один и имеет большие проблемы в установлении контактов с женщинами, верно ведь? — не смог удержаться Фил.
Фенвик явно не одобрял его тона.
— Фил! Или слушайте, или оставьте нас.
Фил понимал, что сейчас все, кто находится в комнате, смотрят на него. Его подчиненные. Его команда. Ему необходимо их уважение. А им он нужен в качестве командира.
— Простите, — сказал он, поднимая руки.
Фиона продолжила:
— Он действует в одиночку. Он никого не допускает в свои фантазии, в свой сценарий. Он хочет сам руководить всем этим. — Она подалась вперед, и глаза ее за стеклами очков округлились. — Но он не может этого сделать. Когда его охватывает возбуждение, он теряет контроль. Мучения, пытки — это просто… суррогат сексуального наслаждения. Именно так он ловит кайф. Именно здесь он может отпустить себя и быть той личностью, какой себя считает.
Фил следил за ней. Пока Фиона говорила, вся манера ее поведения изменилась. Куда только девалась прежняя застенчивость! Взгляд ее отрешенно блуждал по комнате. Она неистово жестикулировала. Она вкладывала в свои слова всю себя. Она жила ими.
— У него есть свое особое место, куда он приходит. Место, где он делает то, о чем, кроме него, не знает никто. Оно означает для него что-то важное. Это место его тайн и заветных желаний.
— Есть какие-нибудь соображения, где мы можем его найти? — вмешался Фил.
Фенвик предостерегающе глянул в его сторону.
— Ничего, — сказала Фиона, — это правильный вопрос. Короткий ответ на него: «нет». Или «пока что нет», как вам будет угодно. У меня не было времени составить его психологический портрет по географическому принципу. Но в его натуре есть одна черта, один очень важный фактор.
Она снова выдержала паузу, подогревая внимание слушателей.
— Он социопат.
— Не психопат? — уточнил Микки.
— Нет, — сказала она. — Он может подстраиваться. В этом и заключается различие между ними. Психопаты не могут собой управлять, они просто делают то, что делают, и не заботятся о последствиях. Этот человек не такой. Он планирует. Рассчитывает. Он знает, что делает. У него может быть хорошая работа, он даже может быть женат. Социопат может годами водить за нос окружающих его людей. — Она снова оглядела комнату, и по лицу ее пробежала легкая улыбка. — Один из нас, один из сидящих здесь, вполне может быть похож на него. А мы, все вокруг, так никогда об этом и не узнаем.
— Причем некоторых это касается больше, чем остальных, — тихо сказал Ник Лайнс.
Фил спрятал улыбку.
— Как же мы его узнаем? — спросила Анни. — Что мы можем искать?
Фиона заглянула в свои записи и снова посмотрела в зал.
— А вы, Фил, кстати, ошиблись. Во многом вы были правы, но ошиблись в одном решающем моменте.
Фил заинтересованно подался вперед.
— Возраст. Мне он видится не таким уж молодым. Все указывает на то, что он постарше.
— Так сколько же ему лет? — не вытерпела Анни.
Фиона пожала плечами.
— Ему может быть где-то под сорок и даже под пятьдесят.
— А что можно сказать о его характере? — продолжала спрашивать Анни. — Какие-нибудь отличительные черты?
— Заносчивость — это, пожалуй, самое главное в нем. Это человек, который знает, что делает. Он умен. Но это неистовый ум. И это поддерживает его уверенность в том, что его никогда не поймают.
— А его все-таки можно поймать? — поинтересовался Фенвик.
— Он шел к нынешнему своему положению давно. Он тренировался, оттачивал свои действия, поднимал до сегодняшнего уровня, и теперь практически закончил этот процесс… В общем, он считает, что достиг своей цели. Своего призвания. — Она взглянула на Фенвика. — Поэтому он не остановится в ближайшее время, если вы об этом спрашиваете.
— А в реальной жизни он тоже должен быть заносчивым? — спросила Анни. — Можем мы узнать его по этому признаку?
— О да, — сказала Фиона. — Он этого даже хочет.
Анни откинулась на спинку стула.
— Тогда я знаю, кто это.
Все взгляды обратились к ней.
— Энтони Хау.
Глава 51
Сюзанна лежала в ящике, смотрела перед собой и часто моргала. Дыхание ее было легким и поверхностным. И почти спокойным. Она чувствовала себя по-другому. Ей было трудно сказать, лучше это или хуже. Просто по-другому.
Потому что теперь она лежала уже не в гробу.
Началось с того, что она услышала чьи-то шаги. Джулия — если эту женщину действительно звали Джулией — принялась шикать на нее и говорить, чтобы она умолкла. Но Сюзанна продолжала говорить — ей хотелось узнать, что происходит. Однако когда она не получила ответа и поняла, что разговаривает сама с собой, когда услышала эти шаги, то все-таки сделала то, что ей сказали.
— Закрой глаза.
Голос был приглушен и искажен, словно пробивался через что-то толстое и плотное.
Сюзанна выполнила это.
— Не открывай их. Ни на секунду. Откроешь — умрешь. Понятно?
Она кивнула.
— Понятно?
— Да… да…
Она крепко зажмурилась.
Послышался какой-то скрежет, как будто отодвигали что-то тяжелое, потом раздался громкий скрипучий звук. Сюзанна почувствовала в ногах движение воздуха. Ящик был открыт.
Ей очень хотелось увидеть, что там, хотя бы на миг. Взглянуть хотя бы краешком глаза. Искушение было громадным, оно буквально захлестывало ее.
— Не смотреть! — снова прозвучал все тот же приглушенный голос, в котором слышалась угроза.
Она продолжала лежать с закрытыми глазами.
Что-то опустилось ей на грудь. Она дернулась.
— Надень это.
Она взяла лежавший на ней предмет. Это было что-то мягкое и шершавое. Ощупав его с закрытыми глазами, она поняла, что сделан он из мешковины или дерюги, что-то в этом роде. Капюшон или мешок на голову. Она натянула его и открыла глаза. Мысли крутились с бешеной скоростью. Она ожидала увидеть хоть что-то, хотя бы слабый проблеск света, пробивавшегося через отверстия между нитками ткани, но перед глазами была сплошная тьма. Материя была толстой, плотной и тяжелой. И еще она ужасно пахла. Ей не хотелось думать о том, что в ней лежало до этого.
— Вставай.
Сюзанна продолжала лежать.
— Вставай!
Голос снова звучал угрожающе.
