Игорь покачал головой.
– Я не могу прятаться, – набычился он.
– Почему?
– Я жду звонка.
Она улыбнулась краем рта:
– Уверен?
– Нет. Но буду ждать.
– Ну тогда… – Она привстала на цыпочки и звонко чмокнула Игоря в щеку.
В доме остались Игорь, Ли, Гигабайт и немытая посуда.
– Мне все снится какая-то башня, – говорил Игорь. Они сидели втроем на кухне, погасив свет. – А я уже привык верить снам.
– Ну бывают и просто сны, правда?
– Наверное, – дернул плечом Игорь. – Но этот не просто так. Понимаешь, в том сне мне виделось, что кирпичи этой башни – люди. И известь разводится на крови…
Ли молчал.
Игорь тоже.
– Цепочка, – вдруг сказал Игорь. – Тени, «пузыри», которыми командуют люди. Люди-подкормыши, которых держит на привязи кто-то другой. Положим, Николай. А его дергает за ниточки кто-то еще. И башня. Башня растет…
Тварь больше всего напоминала крысу. Но была она ростом метра два, многорукая и с крысиной головой. Двенадцать грудей говорили о том, что эта тварь женского пола. Красные глаза горели двумя раскаленными углями, казалось, оттуда лучи исходят, и Лана с Анастасией закрывали глаза даже во сне, чтобы не встретиться с этими жуткими лучами, как со взглядом Вия.
Шпионить в снах становилось все опаснее и опаснее.
Тварь была увенчана роскошно-уродливой золотой тиарой с рубинами, руки и ноги были увешаны тяжелыми золотыми браслетами. Страшные когти отливали красным, как гематит. Тварь была в длинной юбке из золотой парчи.
Она была ужасна. Но Николай был с ней чрезвычайно вежлив. Почти подобострастен.
– След привел сюда, и не пытайся меня одурачить! – В крысиной пасти полыхнуло пламя.
– Я и не думал, великая госпожа!
Крыса осклабилась:
– Ты красивый. Когда я вырву сердце у подлого Индракумары и сожру его, дабы утолить месть, тогда, может, я подумаю о тебе.
– Весьма польщен, – поклонился Николай, кривясь, но чтобы крыса не видела.
– Я – из рода ракшасов! Ты тоже больше человека. Ты мне поможешь. – Она клацнула когтями.
– Несомненно. Я хозяин этого города.
– Да! Я хочу Индракумару! Я убью его девку! Я вырву его сердце и выпью его кровь! Дай мне путь в твой город!
Николай медленно расплывался в довольной надменной улыбке.
– Заключим договор, – негромко сказал он. – Я пущу в город тебя и твое войско. Но ты мне найдешь человека по имени Фомин.
Ракшаска осклабилась.
– Я даже могу убить твоего врага, – выдохнула она смрадно, наклонившись к нему. – Того, который гонял тебя!
Николая перекосило.
– Нет. Я сам его убью. Ступай же, я дозволяю тебе искать твоего врага в моем городе.
Ракшаска расхохоталась:
– Он дозволяет! Ха! Ты мне просто понравился. Ты достоин меня!
И с этим словами тварь, волоча за собой шипастый хвост, вышла, клацая когтями по паркету. Николай злобно осклабился ей вслед.
– Хамка, – прохрипел он. – Чурка… понаехали… – Потом он вдруг снова ухмыльнулся. – Всего лишь баба. Уже третья баба! Женушка, Эвтаназия и крысиха! – Он расхохотался. – Потому что я – Эйдолон! Я бог! И это мой город! И тут будет моя Башня…
Кой черт понес проклятого мотоциклиста сворачивать в этот переулок? Кой черт заставил его вильнуть в сторону тротуара и впилиться боком в столб, задев женщину – грузную тетку лет пятидесяти с полной сумкой продуктов в руках? А главное – выбрал время и место лихачить, потому как у выезда на Лескова загорали с теплыми жестянками колы три изнывающих от жары дэпээсника…
Андрей едва успел выдернуть тетку из-под байка. Тетка с размаху села на асфальт, с удивлением глядя на разорванный до бедра подол синего в мелкий цветочек платья, всхлипнула и зарыдала, не выпуская из руки сумку. Мотоцикл упал набок и проехался по тротуару, затормозив о стенку дома. Дэпээсники мгновенно очнулись.
