— Михаэль Витте поехал с вашей дочерью в Швейцарию. Вы знали, что она уезжала?
Ковальский покачал головой.
— Видите, Анна не во все вас посвящала,— заметила Виктория и после паузы продолжала: — Мы поехали за ними в Швейцарию. Все шло хорошо, но потом они вдруг уехали из гостиницы. Герр Вебер не смог их догнать, потому что Витте, как выяснилось, слил воду из радиатора его машины. В тот вечер мы в последний раз видели Анну. Вернувшись оттуда, дважды пытались навестить ее на вилле и поговорить с ней. И дважды Витте-старший утверждал, что Анна действительно вернулась из Швейцарии, но ее просто нет дома. И тогда мы приехали к вам.
Ковальский слушал молча, но тут спешно собрал удочку и молча вскарабкался на берег канала. Вебер и Виктория поспешили за ним.
— Куда вы? — спросил Вебер, переводя дух.
— В полицию! — выдавил задыхавшийся Ковальский.
Вебер кивнул.
— Правильно. Мы пойдем туда с вами. Но у меня к вам одно предложение: для начала поедем с нами к Витте. Когда мы были в Риссене, нам сказали, что Анна уже вышла на работу. Но когда захотели с ней поговорить, стали придумывать увертки. Интересно знать, что скажут вам, когда вы захотите увидеть дочь!
— Поехали! — решительно воскликнул Ковальский и широкими шагами устремился вперед. Виктория с Вебером за ним едва поспевали. Когда они дошли до участка Ковальского, старик сказал: — Прошу минутку подождать, мне нужно умыться и переодеться.
Вебер показал на машину.
— Мы подождем вас там.
Ковальский появился через полчаса. На нем был темный костюм с белой рубашкой, в руке — черная шляпа. Вебера тронул вид старика. Открыв дверцу, он дружелюбно пригласил того садиться.
Предместье Риссен находилось на другом конце города. Чтобы не застрять в потоке машин, вечером двигавшихся к центру, они поехали кругом, окраинами. Но когда прибыли наконец в тихий квартал вилл, где находилась усадьба Витте, уже стемнело.
Они вышли вместе с Ковальским и перешли через улицу. Вебер нажал звонок на запертых воротах.
— Кто там? — долетел из домофона голос Йоханнеса.
— Вебер. Со мной герр Ковальский. Он хочет говорить с дочерью.
— Не знаю, возможно ли это.
— Послушайте, даю вам три минуты. Если не откроете, мы вызовем полицию.
Щелчок — Йоханнес выключил связь. Они молча ждали, всматриваясь в погруженный во мрак дом. Вебер нетерпеливо посматривал на часы: похоже, три минуты давно прошли. Вдруг на углу зажегся фонарь, потом неторопливо появился Йоханнес и отворил ворота.
Виктория, Вебер и Ковальский молча прошли внутрь. Дойдя до угла, они увидели Витте, сидящего за столиком на террасе.
Ковальский кинулся к нему.
— Где моя Анна? Это правда, что ее нет в живых?
Витте прервал его заикания.
— Не говорите глупостей, герр Ковальский, грех такое говорить. Разумеется, ваша дочь жива.
Ковальский вертел в руках шляпу.
— Но эти господа сказали мне, что Анна погибла в Швейцарии, и даже прочитали газету, которая об этом пишет.
— А прочитали они вам, что тело женщины никто так и не смог опознать? И что полиция считает, что речь идет о какой-то француженке? Это они вам прочитали?
— Так в Швейцарии погибла вовсе не моя дочь?
Вильгельм Витте покачал головой.
— Вы разве не видите, что попали в руки шантажистов?
— Где тогда моя дочь?
Витте усмехнулся.
— Вам достаточно, если я скажу, что видел ее сегодня живую и здоровую?
— Да, конечно, но где она сейчас? — не отставал Ковальский.
Тут в разговор вмешался Вебер.
— Вчера, когда я хотел видеть Анну, ваш слуга сказал, что у нее выходной.
— Нет, это невозможно,— вмешался Ковальский.— У меня ее не было.
— Сегодня, герр Витте, мы снова хотели с ней поговорить,— продолжал Вебер.— Тогда вы мне сказали, что Анна уехала в город за покупками. Когда мы хотели подождать ее, нас выгнали. А теперь вы говорите, что Анна здесь. Хорошо, тогда позовите ее. Мы хотим с ней поговорить!
— Да, хотим,— энергично кивнул Ковальский.
Витте разглядывал Вебера, с огромным трудом сдерживая ярость. Потом повернулся к Йоханнесу, который все время стоял в стороне.
— Где Анна?
— Я только что ее видел.
— Только что, только что…— передразнил его Витте.— Я не спрашиваю, где ты только что ее видел. Хочу знать, где она сейчас!
— Не знаю точно, сегодня у нее свободный вечер,— с невозмутимым спокойствием заявил Йоханнес.— Может, пошла на пляж.
— А там прыгнула в воду, да? — вмешался Вебер.— И совершенно случайно утонула.
Йоханнес даже не взглянул на Вебера и отошел к краю террасы.
— А где ваш сын? — обратился Вебер к Вильгельму Витте.
— Это не ваше дело.
— Я должен с ним поговорить!
— Вы не скажете ему ни слова. В этом можете быть уверены.
Витте уже не владел собой.
«Хороший знак»,— подумал Вебер.
Витте возбужденно метался перед ними — это уже не был спокойный солидный деловой человек, каким он представлялся утром.
— Да вон она стоит! — вдруг крикнул Йоханнес.
Стоя в нескольких метрах от края террасы над берегом Эльбы, он протянул руку в темноту.
Вебер вдруг почувствовал, как что-то сжало его горло. Ковальский тихо вскрикнул и хотел броситься в сторону Йоханнеса, однако споткнулся об один из манекенов, которые остались после показа мод. Тот закачался и упал бы, не подхвати его Вебер в последний момент. Старательно поставив манекен на прежнее место, он нагнулся и поднял упавшую шляпу Ковальского.
Старик испуганно косился на рекламное создание в светлом парике, уставившееся на него из-под длинных ресниц, что производило ужасающе реальное впечатление.
— Простите, не заметил,— сказал он неведомо кому, то ли Витте, то ли манекену.
Йоханнес все еще указывал во тьму.
— Вон она стоит! — повторил он, теперь немного тише.
Вебер всматривался во тьму, но как ни старался, ничего не видел. Если действительно Йоханнес что- то разглядел, то у него глаза были гораздо лучше. Вебер дал знак Ковальскому и Виктории. Едва сделали несколько шагов, как вдруг посреди террасы заметили какую-то фигуру.
Ее силуэт четко выделялся на фоне реки и постепенно темнеющего неба. Фигура стояла неподвижно, только волосы развевались на ветру. Повернувшись к ним спиной, казалось, она всматривалась в реку. Было в ней что-то зловещее.
— Анна! — крикнул Ковальский во тьму.
Фигура не шевельнулась. Ковальский тревожно покосился на Вебера и прошептал:
— Это не человек!
