паспорт? Так хочется продолжить дальше учебу на хирурга.
— Выдадут, обязательно выдадут! — почти хором ответило сразу несколько слушателей.
Расходились на ночлег уже при глубокой ночи.
Третий, как и последующие два дня, прошли без происшествий. Медики окончательно успокоились, работали в обычном режиме, как в родных стенах Медроты. Меньше проблем было с пациентами, они стали смелее и «понятливее», теперь совсем мало времени уходило на разъяснения и переводы. Мохруй и Турсуной даже заскучали — медики меньше нуждались в их работе. Все повторные перевязки вообще проходили без разговоров. Фельдшер Антон на пару с новеньким работником Сергеем Пампушным уверенно справлялись со всей этой работой. Невский, как и прежде, вел прием больных, одна из переводчиц всегда была с ними.
Все чаще теперь при первой возможности Люба «исчезала» из Автоперевязочной или из палатки приема. Поначалу Невский недоумевал: «Куда ее опять черт понес?» Потом все встало на свои места — он увидел ее с Сергеем, они прогуливались неподалеку с самым независимым видом, словно по какому-нибудь Арбату, не замечая никого. Чаще говорила девушка, а молодой человек ее внимательно слушал и кивал головой. Старший лейтенант теперь чаще отпускал медсестру отдохнуть, якобы, он сам здесь справится. Похоже, и Антон принял подобное решение с Сергеем. Впрочем, работы и, правда, стало меньше.
На рассвете все медики были разбужены громом выстрелов. Опытное ухо Невского уже различало стрельбу крупнокалиберных пулеметов (КПВТ) с бронетранспортеров (БТР-60, БТР-70), выстрелы короткоствольных 73-мм пушек боевых машин пехоты (БМП-1) и спаренных с ними 7,62-мм пулеметов. Сухо трещали автоматные очереди. Похватав свое личное оружие, все выбежали из палаток и салона Автоперевязочной. Было уже достаточно светло, чтобы мигом оценить обстановку. Огонь по ним велся из расположенных неподалеку холмов, усыпанных огромными каменными глыбами. Нападающие находились на возвышении, а, значит, имели некоторое преимущество. На земле вокруг машины стали возникать фонтанчики пыли. Невский приказал всем переместиться под защиту ближнего дувала.
Старший лейтенант нашел небольшой пролом в этом глиняном заборе и выпустил очередь по направлению холмов. Почти сразу ухо его заложило от выпущенной рядом с ним длинной автоматной очереди. Только теперь он заметил рядом Любу, которая стреляла, почти не снимая палец с пускового крючка. Невский сквозь грохот прокричал, чтобы берегла патроны. Девушка кивнула и перешла на короткие очереди. Глаза ее светились лихорадочным блеском, ей явно нравилась эта «войнушка».
На небольшой удалении, через такой же пролом в дувале, вели экономный огонь сержанты Обоскалов и Пампушный, еще дальше разместился водитель Андрей.
Вдруг Невский заметил перебегающую фигурку, согнутую почти пополам. Человек быстро добежал до позиции Андрея и расположился с ним рядом, посылая очереди из своего АКМ. Только, когда он повернул к нему лицо и помахал рукой в знак приветствия, врач узнал в нем Хайр Махмуда, мужа афганки, у которой несколько дней назад они приняли роды. Молодой отец прибежал защищать своих названных братьев и сестер.
Постепенно стрельба стала стихать. Видимо, душманы, организовавшие эту бандитскую вылазку, никак не ожидали такого мощного и дружного отпора. Кому-то очень не нравилось, что это многочисленное племя решило принять сторону правительства. Решили с ними поквитаться, а, за одним, и расправиться с этим агитационным отрядом, который стоит у них «как кость в горле». Они явно просчитались.
Когда стрельба окончательно стихла, все вздохнули с облегчением. Стали приводить себя в порядок, отряхиваться от густой афганской пыли. Слышались шутки, смех.
Их добровольный защитник, молодой афганец, поклонился, приложив руку к груди, и отправился по своим делам.
Прибежал запыленный майор Крапивец, уточнил у медиков обстановку, похвалил за умело организованную оборону. Он сообщил о возможном скором поступлении раненых и умчался дальше.
Среди шурави раненых не оказалось. На прием пришли лишь пятеро, все легкораненые, из числа воинов племени. Хирург промыл, прочистил, обработал их раны, наложил стерильные повязки. Ни один мускул даже не дрогнул на лицах этих людей, хотя процедура была явно болезненная. Невский невольно проникся уважением к этим неразговорчивым, суровым воинам.
День прошел в неспешной работе: новых обращений за помощью почти не было.
Вечером «на огонек» к медикам заглянул командир агитотряда майор Крапивец. Он сообщил, что завтра они заканчивают здесь работу. Утром разгрузят «вертушки», которые привезут в дружественное теперь племя продовольствие (муку, сахар, крупу, керосин и боеприпасы). Сообщил, что по их подсчетам, за эти шесть дней медики оказали помощь не менее пятистам больным, было роздано огромное количество лекарств и перевязочных средств. Одним словом, подытожил Иван Сергеевич, вы все сделали большое доброе дело, за что и объявляю благодарность. Он пожал каждому руку.
— Но это еще не все, — помолчав, продолжил майор. — Сегодня я встречался с делегацией из соседнего кишлака Лаганхейль. Просят заехать к ним для медицинской помощи. Знаю, что вы все устали. Но это не много времени займет — сутки, максимум двое. Потом поедем домой. Я уже запросил пополнить запасы медикаментов и перевязки. На вертолетах привезут. И последнее, на счет твоей просьбы, Александр. Я согласен уступить вам своего водителя клубного автобуса сержанта Пампушного. Думаю, у вас ему будет лучше. А-то фельдшер крутит баранку — не порядок это! Я уже заменил его вторым водителем из резерва. Вернемся в Бригаду, с вашим командиром этот вопрос утрясем.
— Спасибо! — искренне обрадовался Невский, даже захлопал в ладоши. Его бурно поддержала Люба Канашевич.
Сам Сергей радостно вспыхнул лицом.
Глава 5
Утром, как и говорил майор Крапивец, в уездный центр было доставлено продовольствие. Большой грузовой вертолет МИ-6 приземлился прямо на окраине населенного пункта, на большой ровной площадке. Вертолеты сопровождения, словно большие стрекозы, кружили в воздухе. Груз немедленно был выложен на землю в виде большого числа мешков, ящиков, коробок, канистр. Рука об руку трудились здесь шурави и люди племени. Когда вертолет, сделав прощальный круг, улетел, приступили к погрузке продовольствия на повозки, запряженные осликами и на грузовые машины. Все это быстро стало развозиться по складам и амбарам.
Невский принял большую партию медикаментов и перевязочных средств.
А потом был прощальный митинг. Вождь племени, а за ним и несколько пожилых афганцев выступали со словами благодарности к шурави. Все они заверяли, что станут надежной опорой нынешнего правительства Афганистана, перекроют все пути для переброски караванов с оружием из соседнего Пакистана.
Когда «воинский мирный караван» покидал Спинбальдак, провожало его почти все население. И провожали шурави более чем тепло.
До соседнего Лаганхейля доехали почти за час. Это был довольно бедный кишлак. На узких проулочках вряд ли могли разъехаться две машины. С трудом отыскали место для стоянки. Как и всегда, музыка из динамиков грохотала на полную мощь.
Рядом с Автоперевязочной быстро «выросла» одна медицинская палатка. Вскоре все было готово к новой работе по приему больных.
Все повторилось, как и в предыдущем месте. Сначала был митинг. Бросилось в глаза, что на митинге присутствуют в основном старики и дети. Невский, пока выступал очередной старейшина, спросил об этом стоящего рядом майора Крапивец. Политработник объяснил, почему часто избегают встреч с агитбойцами юноши, молодые мужчины. Их шантажируют душманы: пойдете на митинг — вас насильно призовут в армию, а наденете военную форму — пусть ваши родственники не ждут пощады. В этом им можно было верить.
