Только теперь выяснилось, что Люба совершенно не умеет обращаться с оружием. Трое мужчин бросились тут же обучать ее этим премудростям. Учеба проходила трудно — она не знала самых простых истин. Наконец, когда решили, что освоила, вывели ее на огневой рубеж. Первый же выстрел из автомата, в положении стоя, ее оглушил, ошеломил. В растерянности девушка повернулась вместе со стволом автомата к Невскому:
— Что так и будет по ушам бить?
Александр, не сводя глаз с наведенного на него «глазка», показал ей рукой, мол, отведи оружие от человека. Ствол опустился и тут же раздался выстрел. Пуля угодила в аккурат между расставленных «на ширине плеч» ботинок старшего лейтенанта. Похолодев, он в рывке отвернул ее автомат:
— Дура, тебе же все трое говорили первое правило — никогда не наводить оружие на человека. А ты?!
Подбежали майор и сержант: «Все в порядке?» — в один голос спросили они.
— Угу, — только и смог сказать Невский, вытирая испарину с лица.
— Ой, простите меня! Я забыла. А чего он сам выстрелил?
— Так ты ведь палец так и держала на спусковом крючке.
Учеба началась сначала.
В конце концов, удалось «вдолбить» основные правила техники безопасности при обращении с оружием. Дальше, выпустив пару-тройку магазинов, Люба даже начала попадать в мишень. Позже стреляли уже по расставленным металлическим баночкам из-под напитка «SiSi», в огромных количествах собранных со всей Бригады для этой цели. Эта стрельба особенно понравилась Любе: попал — баночка летит с деревянного щита для мишени. Очень наглядно.
Перешли в сектор для метания гранат. Здесь были отрыты даже окопы, стояли бетонные «заборчики». Командир продемонстрировал метание гранаты РГД-5 из окопа, потом из-за бетонного ограждения. Затем повторили это упражнение Невский и Обоскалов. Не плохо. Долго решали — доверить ли Любе, очень уж ей хотелось попробовать. Решили рискнуть.
Майор Семенчук спустился с девушкой в окопчик. Уже в «сотый» раз рассказал порядок действия. Старший лейтенант и сержант стояли за бетонным укрытием, выдвинутым метров на пять вперед окопа.
Упражнение началось. Канашевич выдернула чеку с предварительно разогнутыми усиками, зачем-то переложила гранату в другую руку, раздался щелчок; девушка от неожиданности уронила гранату на дно окопа. Майор Семенчук в невероятном прыжке схватил гранату, бросил ее из окопа, одновременно в падении накрывая собой медсестру. Взрыв произошел уже в воздухе, веер осколков ударил по всему радиусу, множество их влетело в бетонное ограждение…
Немая сцена… Когда шок прошел, люди начали шевелиться. Невский и Обоскалов даже не помнили, когда успели упасть на землю. Из окопа показались смертельно бледные лица Канашевич и Семенчука.
— Все живы? — прокашлявшись, хрипло спросил майор. — На сегодня занятий достаточно. Какого черта ты гранату перекладывала? — свирепея, спросил он Любу.
— Я же левша, мне не удобно было бросать левой рукой.
— А сразу сказать нельзя было?!
— Я думала, что только так надо держать гранату…
Слов уже в ответ не было. Командир махнул в сердцах рукой. Решил, что зря разрешил ехать в рейд этой медсестре, мол, надо было другую послать.
Но Люба его переубедила, тем более что остальные медсестры тоже, по ее словам, ни разу не стреляли еще, не говоря о метании гранат. Да и где им стрелять? Живут все в закрытом городке, носа никуда не высовывают, работа в стационаре — барак жилой, то бишь женское общежитие. Вот и весь маршрут. Изредка в госпиталь выезжают, да в аэропорт.
Выслушав ее обиженную речь, командир Медроты торжественно обещал вывести весь коллектив свой, включая медсестер и фельдшеров на этот полигон для стрельб. На том и порешили.
Оказалось, что подобный инцидент сегодня на стрельбище был не единственный: при перезаряжании автомата получил касательное ранение в голень старший лейтенант Коряков Дмитрий, начальник клуба. К счастью, пуля лишь порвала штанину и оцарапала кожу, но напугала офицера очень сильно. Теперь, возможно, срочно потребуется ему замена на предстоящий агитационный рейд. Но это уже была забота не медиков.
Обратно возвращались в молчании, день клонился к вечеру.
Глава 2
Утром в 4 часа 4 апреля колонна вышла из расположения 70 Отдельной Мотострелковой Бригады. Невский сидел рядом с водителем Автоперевязочной. Андрей Грабарь уже заканчивал службу в Афганистане. Это был, видимо, его последний выезд за рулем полюбившейся машины. В салоне автомобиля разместились Люба Канашевич, медсестра и Антон Обоскалов, фельдшер. Они за последние пару дней хорошо познакомились, нашли много общих тем для разговоров.
— Я не запомнил название, куда мы едем сегодня. Майор Крапивец, пропагандист Политотдела Бригады, который возглавляет наш агитотряд, говорил вчера на совещании, но вылетело из головы. Ты, Андрей, не знаешь? — Невский поерзал на сидении, устраиваясь поудобнее, чтобы можно было еще подремать.
— Мы едем в Спинбулдак, уездный центр. Это на самой границе с Пакистаном, по дороге от Кандагара на юго-восток. В Кандагар мы, конечно, заезжать не будем, выйдем на дорогу прямо из Бригады. Вообще-то правильнее называть это местечко Спинбальдак, я видел на карте официальное название. Но у нас, шурави, принято все на свой лад переиначивать. Я там уже бывал пару раз. Дыра-дырой. Тогда я еще не служил в Медроте водилой, а был в 3-м батальоне. После ранения, полгода как, служу здесь. Скоро прилетит за мной большой серебристый самолет и отвезет меня домой, на встречу с родичами.
— Чем хочешь заняться на гражданке?
— Пойду в милицию работать. Буду всяких гадов «давить». Ненавижу бандюг и воров. Думаю, должны меня взять после Афгана. Как думаете?
— Не сомневайся. Возьмут. Им такие боевые ребята тоже нужны. — Невский надвинул панаму на глаза, показывая, что разговор исчерпан. Он и, правда, скоро задремал.
Проснулся через пару часов, потянулся, позевывая. Андрей все также сосредоточенно крутил баранку.
— Доброе утро, товарищ старший лейтенант! Здоровы же вы поспать.
— А что мне еще прикажешь делать? Как тут обстановка? Где едем?
— Проехали через волость Тахтапуль, обогнули позднее Маулазак, сейчас приближаемся к Дабарай. Не знаю, поедем ли через него. Больше половины пути до конечной точки одолели.
— И как ты все эти названия запоминаешь? Язык можно сломать. Ты мне их назвал, а я уже забыл.
— Мы в этих местах частенько «духов» гоняли, вот и врезались названия в память. Кое-где и дружки мои гибли. Такое не забывается.
— Тогда понятно.
Дабарай проехали на полной скорости, впрочем, не попалось ни одной живой души — населенный пункт словно вымер. Солнце давно уже взбиралось по небесному своду, день стремительно разгорался. Спать больше не хотелось. Невский достал потрепанную книжку без названия, с пропущенным началом (нашел ее перед выездом прямо на полу Приемного отделения), но решил занять себя хоть таким чтением. Незаметно увлекся этой историей о пограничниках в первый день войны с немцами. Вполуха он слушал и рассуждения водителя Андрея. Тот все строил планы о своей работе милиционером после возвращения из Афганистана.
Часа через полтора колонна начала притормаживать, потом окончательно встала. Был объявлен
