одиночке, потом все смелее, даже группами, люди начали подходить к столу, две девушки-переводчицы из Политотдела Бригады выслушивали их, вписывали в журнал учета, стараясь разделить их на потоки по срочности для оказания помощи. Невский с медсестрой стоял рядом, прикидывая объем предстоящей помощи для каждого.
В основном шли люди с хроническими заболеваниями: очень много было малярии, туберкулеза, трахомы (заболевание глаз) и т. д. Все жалобы хирургического характера ставили на особый учет — для первоочередной помощи. Это были и нагноившиеся ранения, и свежие раны, в том числе огнестрельные. Много было гнойных заболеваний кожи: флегмоны кисти, панариции пальцев, фурункулы и карбункулы. Невский не видел давно сразу такого количества нуждающихся в неотложной помощи. Его всегда учили, что основной принцип в гнойной хирургии: «Где гной — там разрез», а «промедление смерти подобно». Как же все эти люди терпят эту, порой нестерпимую боль. Отобрав десяток подобных страдальцев, он просил их немедленно отправить к Автоперевязочной.
И работа закипела. Волнение сразу прошло, руки выполняли привычную, знакомую работу. Фельдшер и медсестра активно помогали, они тоже чувствовали себя теперь уверенно. Прочищая очередную нагноившуюся рану или вскрывая гнойник, Невский видел благодарные глаза пациентов, они, действительно, смотрели на него порой, как на волшебника. Повязки накладывались либо с гипертоническим раствором, либо с фурациллином, либо с мазью Вишневского (самой «хирургической мазью»). Через переводчицу (а это была одна из девушек из Политотдела, которая с опаской посматривала на манипуляции медиков в салоне Автоперевязочной) врач просил завтра каждого непременно прийти на перевязку. Кое-кто из больных приходил с уже имеющимися самодельными повязками, в качестве которых служили обрывки грязной кожи, ореховые листья и жженая шерсть. Раны серьезно нагноились, грозила гангрена конечностям. После тщательного «туалета» таких ран и наложения стерильных белых бинтов, таким больным вручалась для борьбы с запущенной инфекцией упаковка антибиотиков с пояснением, как принимать. Приходилось по несколько раз повторять инструкции, чтобы убедиться — тебя поняли. Прижимая к груди перевязанную руку или палец, очередной пациент низко кланялся, кивал головой, норовя выйти из салона машины, пятясь задом. Каждый раз приходилось опасаться, что выпадет прямо на землю, но все обходилось без происшествий. Многие просили на прощание назвать имя этого «шурави-духтар». Переводчица каждый раз называла — «Искандер».
Невский как-то даже не утерпел:
— Почему ты называешь это странное имя? Я ведь все-таки Александр.
Девушка снисходительно улыбнулась, пояснив, что это и есть имя, только на афганский манер.
Избавляя пациентов от физической боли, Невский и его коллеги стремились проникнуть в их души. И делали своего рода открытия. Люди устали от войны. Лишения, испытываемые неизвестно во имя чего, заставили их задуматься, где друзья и где враги. Сын местного муллы (ему вскрыли огромный гнойник на шее), например, с детской откровенностью признался: «Мой отец всегда хорошо относился к «шурави». Только боялся об этом говорить: его убили бы…»
Несколько часов работы пролетели незаметно. Редко прерывались даже на перекур. Хотелось в первый день потрудиться ударно. Чтобы смуглая, черноволосая переводчица (а ее, оказалось, звали Турсуной Джумаева) не скучала без дела, ее попросили вести журнал учета принятых больных. Список быстро рос. Не остался без работы и водитель — ему поручили своевременно направлять на прием следующего пациента, следить за их очередностью. Взрослые люди вели себя, как дети, норовя «прошмыгнуть» впереди своей очереди. Во второй половине дня, когда число принятых больных перевалило за пятьдесят человек, появился майор Крапивец и своим волевым решением объявил перерыв на обед. Только теперь медики почувствовали, как проголодались и, буквально, валились от усталости.
Дожидавшиеся своей очереди под сооруженным навесом у автомобиля больные понимающе закивали головами, но расходиться отказались. Им тоже хотелось получить свою дозу лечения.
Обедали в палатке у сооруженного ПХД (пункт хозяйственного довольствия) агитотряда. Оказалось, что все остальные давно поели. Врач, фельдшер, медсестра, водитель и переводчица чувствовали себя по- настоящему довольными: они делали большое дело, и число благодарных им людей в кишлаке стремительно росло. А, значит, росла и вероятность перехода этого племени на сторону правительства.
Такого вкусного супа из свежей баранины, такой вкусной гречневой каши с тушенкой они, кажется, давно не ели. Даже горячий компот шел «на ура». После обеда все сели на лавочке у палатки покурить. Говорить не хотелось. Просто дымили сигаретами и подставляли лица под уже припекающее апрельское солнце.
Во второй половине дня приняли еще около тридцати человек. По-прежнему пока шли лишь нуждающиеся в неотложной помощи, в основном, хирургического профиля. Растрогал, даже рассмешил один престарелый афганец, старейшина племени. Его привел совсем молоденький паренек, возможно, внук. Со слов сопровождающего, дедушка совсем не слышит, даже не может нормально говорить из-за этого. Просил «волшебника-шурави» помочь в этой беде. Невский не считал себя специалистом в ЛОР-болезнях, но сразу отказать не хотелось. Хорошо, что взял с собой соответствующий набор инструментов. При осмотре наружных слуховых проходов он заметил огромное количество спрессованной ушной серы. Закапал в оба уха размягчающее масло, а затем промыл оба слуховых прохода из огромного шприца Жане обыкновенной теплой водой. И чудо совершилось! После того, как «залежи» были вымыты, человек вновь обрел слух. Эффект был потрясающий — старейшина, который практически не слышал уже много лет, вдруг стал различать человеческую речь. На радостях дед даже запел, потом опустился перед растерявшимся Невским на колени, ему последовал и внук. С трудом вдвоем с переводчицей удалось их убедить, что никакого волшебства здесь нет. Еще очень долго они не уходили, продолжали вновь рассыпаться в благодарностях. На улице «исцеленный» всем, кто еще дожидался своей очереди, продемонстрировал возвращение слуха. Все медики теперь поняли, что их триумф состоялся!
Когда надобность в хирургической помощи на сегодня исчерпалась, медики перешли из Автоперевязочной в палатку для приема. Удалось принять еще несколько больных с малярией и заболеванием легких. Все они получили лекарства и подробную инструкцию, как принимать таблетки. Когда ушел последний из дожидавшихся больных, врач, медсестра, фельдшер, а также водитель и переводчица облегченно вздохнули. Первый рабочий день был позади, удалось сделать все от них зависящее. Теперь это была сплоченная единая команда. Появилась уверенность в своих силах — они смогут выполнить любые задачи!
К вечеру в сгущающихся сумерках для жителей кишлака был показан советский фильм «Тринадцать», правда, он был на таджикском языке. Основная масса понимала этот язык хорошо.
Медики после ужина тоже немного посмотрели, но это был не их родной язык, поэтому решили вернуться к Автоперевязочной. Обсуждали прошедший день. Им казалось, что находятся здесь уже не менее недели — настолько прошедшие часы были насыщены событиями.
Постепенно разговоры переместились на личности: каждому хотелось побольше узнать друг о друге. Интересовало все: чем человек интересуется, как жил до Афганистана, чем занимал свободное время, планы на будущее. Водитель Андрей «свернул на свою любимую тему» — поделился мечтами о будущей работе в милиции. Фельдшер Антон уже видит себя на станции «Скорой помощи» в родном городке на Волге. Врач Невский будет служить дальше и работать хирургом. Медсестра Люба, оказалось, мечтает путешествовать по миру.
— Правда-правда! Я очень любила в школе географию. Одно из любимых занятий в детстве — рассматривать карту мира, мысленно путешествовать по всем странам. Я знала сотни названий стран, тысячи городов, множество рек и морей. Учительница географии всем меня в пример ставила. После окончания медицинского училища (пришлось поступить по обстоятельствам) я рвалась хоть в какую-нибудь экспедицию по нашей стране. Но так и не смогла выбраться за пределы своей Архангельской области. Вдруг я узнала о возможности выехать на работу в Афганистан. Конечно, ухватилась за эту «соломинку». Родители были против, но я настояла. Перед отъездом прочитала всю возможную литературу об этой стране. Пусть это будет моя первая страна, которую я посещу в своей поездке по миру.
Вы вот, наверняка, не все знаете, что великий завоеватель древности Александр Македонский тоже был в Афганистане. До сих пор принято говорить о «потомках Александра Македонского». Не самого царя, конечно, а тех греков, что участвовали в его походе в Азию. Таких «потомков» много. Наиболее известные
