зашагал рядом с ней.
— Нам сюда, — коротко бросила Светлана, открывая дверь с надписью 'Предродовое отделение'.
Илья обернулся, увидел возникших в коридоре мужчин, на лицах которых возродилась надежда, скользнул в комнату вслед за главврачом и запер накладной замок.
Осторожно обернувшись, разведчик к своему удивлению не обнаружил ничего страшного и в этом небольшом помещении. Здесь был только стол, за которым сидела медицинская сестра, и кровать, на которой лежала укрытая простыней молодая черноволосая женщина с большим животом.
У изголовья кровати была еще одна дверь, на которой висела табличка 'Родовое отделение'.
— Вот уж куда меня никакая ведьма не затащит! — решил Илья.
Светлана сидела рядом с роженицей на стуле. Главврач положила правую руку ей на живот, а левой держала запястье, проверяя пульс.
Женщина страдала. По ее лицу катились крупные слезы, она стонала так, будто твердо решила не родить, а умереть! Ее можно было бы назвать красивой, если бы ее лицо не было искажено мукой, и в глазах, которыми она уставилась в потолок, не застыл страх. Этот страх вызывал у женщины спазмы, мешающие плоду появиться на свет.
Илья проследил ее взгляд, не обнаружил на свежевыбеленном потолке ни единой трещины и понял, что если потолок и обрушится, то явно не сегодня. Что-то с этой молодой особой было не так!
— Ты мне скажешь наконец, Лиза, чего ты боишься?! — строго спросила Светлана. — Что тебе наплела старая карга? Скажи!
— Нет! — выкрикнула Елизавета Севастьянова, с ненавистью взглянув на главврача.
— Умрет, а не скажет, — с уважением подумал Илья, — такую любая спецслужба с руками оторвет!
— Ах, нет?! — вскричала его бессердечная теща. — Вера, у тебя все готово?
— Да, Светлана Николаевна! — выглянув в приоткрывшуюся дверь родового отделения, доложила акушерка.
— Готовься, дура, — страшным голосом пригрозила роженице главная повитуха, — будем резать!
— Режьте! — с отвагой обреченного заявила Лиза. — И жгите! — добавила она и разрыдалась.
— Ну что ты с ней будешь делать?! — в сердцах воскликнула Светлана, обращаясь к зятю. — Ведь все у тебя в порядке, — попыталась она вновь усовестить роженицу, — ты — здоровая русская баба, красивая, сын твой здоров, вон как ворочается! Глеб вот-вот с ума спятит; брат твой, Леня, уже усы свои изжевал!
Услышав об изжеванных усах старшего брата, Лиза на секунду улыбнулась сквозь слезы.
— Ну, милая! — обрадовалась главврач, заметив ее улыбку. — Пойдем, родим быстренько, и — домой.
— Не-е-ет!!! — испуганно закричала женщина и смолкла.
В предродовом отделении повисла тишина.
В дверь осторожно поскреблись, потом слегка постучали, потом загрохотали удары в панике молотящих по ней четырех кулаков.
Илья отпер замок и слегка приоткрыл дверь.
— А если я вам сейчас по лбам постучу? — поинтересовался он у двух напуганных тишиной мужчин.
— Мастер, — с надеждой обратился Севастьянов к человеку, о котором уже сутки ползли по городу самые невероятные слухи, — как там?
— Нормально, — пожал плечами Илья, — сейчас родим. Усы не жуй, — строго сказал он брату роженицы, — ребенка пугаешь!
Ведерников ринулся на первый этаж в аптечный киоск за бритвой.
Раскисшее лицо Глеба вдруг затвердело, он прямо взглянул Илье в глаза:
— Скажи ей, Мастер! Скажи:
Мужества Севастьянову хватило ненадолго: из его глаз брызнули слезы, он стал оседать на пол.
Илья запер дверь, с досадой подумал о том, что действовать придется вслепую, и подошел к теще. Он взял ее за руку, помог подняться со стула, передвинул его к самому изголовью кровати и сел рядом с роженицей.
Светлана, слегка удивленная, присела на краешек стола. Она, медсестра и застывшая в дверях родового отделения акушерка стали с интересом ожидать дальнейшего развития событий.
Илья пристально взглянул Елизавете Севастьяновой в лицо.
В голубых, подернутых слезами, глазах Лизы помимо страха читалась глубокая, не заслуженная ею обида.
То, что исчезло, напрочь улетучилось из памяти и крови уже год тому назад,
— Жди! — весело распорядился Глеб, погладил жену по животу и поцеловал в щеку. — Сбегаю, узнаю что там да как!
Он оставил ее в джипе на переднем сиденье у открытого окна, как на крыльях взлетел на крыльцо и исчез в дверях. Лиза с улыбкой посмотрела ему вслед и вновь принялась мечтать о том, какого красивого и сильного мальчишку она родит мужу не позже чем завтра, как будет гордиться Глеб своим сыном и… женой, конечно!
О том, что родится мальчик, еще три месяца назад сказала ей главврач после очередного обследования. Светлана Николаевна как всегда улыбалась, а Леониду, старшему брату Лизы, с которым в тот раз она приезжала в находящуюся здесь же женскую консультацию, представилась главной повитухой.
— Православная, — догадалась Лиза, — все будет в порядке!
Дожидаясь мужа, она думала о том, что неплохо было бы через год родить еще одного ребенка, лучше девочку, потом еще, потом…. Потом посмотрим!
Но следующей пусть, конечно, будет девочка: у каждого настоящего мужчины должна быть младшая сестренка. Ее старший брат, Леонид, защищал и оберегал ее всю жизнь, с самого рождения, и вот ведь какой вырос: решительный, смелый, весь в усах.
— Дай, погадаю, красавица! — неожиданно раздался у самого уха Лизы громкий насмешливый голос.
Вздрогнув от неожиданности, женщина повернула голову и встретилась с черными глазами старой цыганки, неслышно подошедшей к машине и теперь стоящей рядом с передней дверью. Эти глаза острыми мелкими буравчиками впивались в душу, в ликующую душу русской женщины, готовящейся стать Матерью! За насмешливой улыбкой в глазах цыганки угадывалась плохо скрытая ненависть. Эта ненависть, как яд, как жгучая, убивающая все живое, кислота, мгновенно разъела давно зажившую душевную рану Лизы и просочилась в сердце.
— Расскажу кого родишь, от кого…
— Отвести взгляд, не смотреть! — пытаясь собраться с силами, приказывала себе Елизавета, но не могла.
Эти страшные глаза приковали ее к себе, парализовав разум и волю. Атака этой грязной, бесчеловечной твари, нежити в нелепых цветастых юбках была неожиданной, она застала женщину врасплох, лишив ее сил к сопротивлению! Лиза почувствовала, что сейчас потеряет сознание.
Двери родильного дома распахнулись, на крыльцо вышел Глеб, увидел стоящую рядом с джипом мерзкую старуху, и счастливая улыбка мгновенно исчезла с его лица.
— От машины, мразь! — загремел он грозно, ринувшись вниз по лестнице.
— Негра родишь! — злобно выкрикнула цыганка в лицо женщине и, подобрав юбки, устремилась прочь.
Лиза провалилась в черную бездну.
Она очнулась в приемном покое и открыла глаза. Рядом с кушеткой, держа ее за руку, сидела
