— Не то слово! — поежился Илья. — Когда вторгаешься в тайный мир врагов, по крайней мере, знаешь, что силой ума или оружия сможешь одержать победу. Не сможешь — значит, погибнешь сам, только и всего. Но тайный женский мир, ваш духовный мир — нечто совершенно особое, настолько прекрасное… Убийственно прекрасное для мужчины! Тонкий мир, неприкосновенный. Мужчина в нем — как слон в посудной лавке: чуть плечами шевельнул неаккуратно — все рассыпалось! Главное — врагов там нет, драться не с кем, да и не за что…
— А тебе — лишь бы подраться?
— Нет, конечно! Мне говорил как-то с год назад один великий человек…
— Рабинович Сигизмунд Яковлевич?
— Он… — усмехнулся Илья. — Одарит, мол, тебя женщина любовью, никогда не спрашивай, чем ты это заслужил: она и сама этого точно не знает, но все равно окажется права. В каком-то высшем, непостижимом для мужчины, женском смысле права! Так что, просто будь ей благодарен, а в душу к ней не лезь, обожжешься…
Светлана смотрела на него с улыбкой.
— Знаешь, почему мы, женщины, позволяем себе беззастенчиво вторгаться в ваш, мужской духовный мир?
— Почему? — заинтересовался Илья.
— Потому что этот мир примитивен, прост, и мы в нем — как у себя дома! А у себя дома всегда тянет навести порядок, что-то передвинуть, приукрасить….
Илья поцеловал Светлане руку.
— Ты права! За что мне такое счастье: жена — ведьма, теща — повитуха?!
— 'Никогда не спрашивай, чем ты это заслужил…', — процитировала Светлана услышанные от зятя слова Римлянина.
— Не буду!
По аллее в их сторону двигались Глеб и Леонид.
Счастливый отец с расплывшимся в белозубой улыбке лицом нес бутылку шампанского и пластиковые стаканы.
Леонид Ведерников походил на сорвавшуюся с места и отправившуюся прогуляться цветочную клумбу: он нес перед собой огромную охапку роз самых разных расцветок! Черноволосый и загорелый дядя новорожденного, с образовавшейся над верхней губой после бритья яркой белой полосой, походил на лихого кавалерийского офицера, усы которого рано поседели в опасных амурных авантюрах!
Первым к скамейке подошел Леонид. Он с облегчением свалил свой нежный груз на колени главному врачу и, умильно глядя ей в глаза, полез целоваться.
— Мамаша…, - бормотал он растрогано, пытаясь чмокнуть ее в губы.
Главная повитуха уворачивалась, однако не особенно активно, и к обоюдному удовольствию Ведерников три раза достиг цели! После чего так же умильно взглянул на Мастера. Илья вскочил со скамейки.
— Дай, помогу! — принял он из рук Глеба пластиковые стаканы, которые тот не знал куда пристроить.
— Ма-а-астер…, - промычал Севастьянов, перегрызая зубами металлическую проволоку на бутылке шампанского.
'Не подавился бы', — с опаской подумал Илья.
Однако Глеб вовремя направил горлышко бутылки вверх, раздался хлопок, и освобожденная пробка скрылась в небесах. Молодой отец разлил шампанское, за шиворот оттащил своего шурина от Светланы, поднял свой стакан и провозгласил:
— За Илью Глебовича Севастьянова!
Услышав свое имя в непривычном сочетании, разведчик, вручавший в этот момент стаканы с шампанским теще и Леониду, с удивлением обернулся.
— Мастер, — серьезно заговорил Глеб, — я целый год проучился с женой на филологическом, но таких слов, чтобы тебя отблагодарить, в современном русском языке просто нет! Мы их когда-то, в незапамятные времена, растеряли, это я тебе как специалист по руническому письму говорю. Мне положено самому сына наречь, так вот, не обессудь: я его
Илья, ощущая в душе некоторое смятение, вопросительно взглянул на тещу. Светлана, растрогано улыбнувшись, кивнула.
— За Илью Глебовича! — поддержала она мужа своей беспокойной пациентки. — За его красавцев- родителей!
— За наших русских Богинь! — воскликнул дядя новорожденного, влюбленно глядя на главную повитуху.
— За Россию! — подытожил Илья.
— Мастер, — когда шампанское было выпито, снова заговорил Глеб, — не откажи в нашей с женой просьбе: будьте с Еленой для нашего сына посажеными родителями! В русском православии — это что-то вроде крестных родителей у христиан, — пояснил он на всякий случай.
Илья знал о православии столько, что Глебу и не снилось, но виду не подал.
— Откуда вы, вообще, знаете о нас с Еленой? — поинтересовался он на всякий случай.
— У Лизы одноместная палата с телевизором, — объяснил Леонид. — Вчера мы с утра все программы смотрели втроем, звонки от друзей и знакомых принимали. Вы с Еленой весь город взбудоражили!
— А в перерывах мы родить пытались, — добавил отец новорожденного.
— Плохо пытались! — заметила главврач.
— Плохо, — согласился Глеб. — Ну, так как?
— Вообще-то, муж с женой ни крестными, ни посаженными родителями быть не могут…, - начал было Илья, которому идея в целом понравилась.
— Формализм! — безапелляционно заявил Глеб.
Ему и Лизе не терпелось покумиться с человеком, запросто общающимся с русскими Богами!
Илья, которому очень хотелось, чтобы первой у него родилась дочь, мысленно уже подыскивал ей жениха. Симпатичный мальчишка с божественной меткой на пятке показался ему подходящей партией!
'Воин, князь!', — вспомнил он слова Лады, — да и родители его, похоже, — достойные люди… Стала бы Она помогать недостойным!
— Я согласен! — заявил разведчик. — А с моей женой ты сейчас сам поговоришь. Не стану же я принимать решение за нее, лишать свободы воли.
Илья взглянул на часы. У Елены был перерыв между лекциями. Он соединился с ней по мобильному телефону.
Как раз в этот момент его жена уже в пятый раз показывала шагами окружившим ее плотной толпой восхищенным однокурсникам, какого размера судака она выловила сегодня утром. Олег когда-то научил свою сестру не только технике рыбной ловли, но и рыбацкой идеологии, поэтому ее добыча с каждым разом становилась на один шаг длиннее и уже почти достигла размерами привидевшихся Елене во сне белых акул!
Илья представил жене Глеба и передал ему телефон.
— Ух, ты! Настоящей
Прикрыв трубку рукой, Елена сокрушенно пожала плечами и молвила заворожено внимающим ей сверстникам:
— Ну никуда без нас с
