было легко зацепиться за выступ постовой будки. Всего лишь через пару секунд беглец мог оказаться на стене, за которой открывается улица. Правда, в этом плане была одна сложность: как быть с часовым? Неожиданно Мотыльку пришла в голову мысль: «Надо сделать так, чтобы часовой заснул!»
Шаррьер поделился своими планами с друзьями, и те, хоть и понимали, что бежать удастся лишь одному человеку, ничем не высказали неудовольствия, а, напротив, стали помогать товарищу. Было решено достать веревку и крюк, а потом, подмешав часовому в кофе снотворное, бежать. Уже на следующий день Мотылек приступил к осуществлению своего плана, предложив часовому отведать кофе по-французски. Тот не отказался, и в течение нескольких дней узник готовил ему крепкий напиток с чайной ложечкой анисового ликера. Часовой был очень доволен, и часто сам обращался к Мотыльку с просьбой приготовить ему кофе по-французски. Еще в начале недели узники поручили Жозефу Дега достать какое-нибудь сильнодействующее снотворное, и когда тот принес заветную бутылочку, назначили день побега.
В тот день Мотылек снова приготовил часовому кофе по-французски, вылив предварительно в чашечку все содержимое пузырька со снотворным. Но прошло пять, десять, двадцать минут, а результата все не было: охранник прохаживался на своем посту как ни в чем не бывало. Совсем скоро должна была состояться смена часовых, и Шаррьер очень волновался, что не успеет убежать до этого времени.
Но вот охранник сел на стул, и его голова свалилась на плечо. Мотылек уже приготовился бросить крюк, но охранник вдруг встал на ноги и выпустил из рук винтовку. Оружие со стуком упало на доски настила. До смены караула оставалось всего восемнадцать минут… Часовой вдруг нагнулся за винтовкой и в тот же момент упал, растянувшись на дорожке во весь рост. В это время колумбиец (посвященный в планы и вызвавшийся помочь Мотыльку) метнул крюк, но промахнулся. Тогда он сделал еще одну попытку, и на этот раз крюк прочно зацепился. Мотылек уже приготовился лезть на стену, когда Клузио, все это время находившийся рядом и следивший за обстановкой вокруг, сделал ему знак, что идет смена караула. Все было кончено. Шаррьер едва успел отскочить от стены. На его счастье, десять или двенадцать колумбийцев, движимые чувством солидарности, окружили его и дали возможность затеряться среди них.
Конвоир, заступивший на пост, увидел крюк с веревкой и спящего часового и мгновенно оценил ситуацию. Он нажал на кнопку тревоги, будучи уверенным, что кто-то из заключенных бежал. Но после проверки оказалось, что все узники на месте. Часовой же под действием снотворного проспал несколько часов, а придя в себя, рассказал, что его сморило после кофе по-французски, приготовленного для него Мотыльком. Но доказательств того, что именно француз собирался совершить побег, у тюремного начальника не было и, заставив Мотылька ответить на несколько вопросов, он оставил его в покое.
Прошло несколько дней, и Жозеф Дега предложил Мотыльку совершить побег с помощью извне. Разумеется, узник согласился. Дега подкупил электрика, который в назначенный день должен был опустить рубильник трансформатора, находившегося за пределами тюрьмы. Свет на патрульной дорожке должен был погаснуть, создав тем самым благоприятные условия для побега. Мотылек же подкупил двух часовых. Один из них дежурил во дворе тюрьмы, а другой – на улице.
Подготовка нового побега заняла более месяца. Наконец все было просчитано с точностью до минуты. Стоит заметить, что часовых Мотыльку удалось подкупить только с тем условием, что побег совершат лишь двое французов. Одним из них, разумеется, был Мотылек, а другим после брошенного жребия оказался Клузио. К ним решил присоединиться еще один колумбиец, который хотя и знал о том, что в случае появления третьего беглеца часовые откроют стрельбу, все же решил попытать счастья. Он договорился со своим другом, который давно уже прикидывался психически больным, что тот будет в назначенный час побега стучать изо всех сил по металлическому листу. Сотрудники тюрьмы уже давно привыкли к подобным выходкам и совершенно не обращали внимания на стук.
И вот в назначенный день и час погас свет, друзья, услышав грохот, стали пилить решетки своих камер. Через десять минут они выбрались в тюремный двор, переоделись в заранее спрятанные темные рубашки и брюки и быстрым шагом направились к помещению тюремного смотрителя. По дороге к ним присоединился колумбиец.
Забравшись по решетке помещения тюремного смотрителя, устроенного прямо в стене, друзья обошли навес и метнули крюк, привязанный к концу трехметровой веревки. Через несколько минут они успешно добрались до патрульной дорожки на тюремной стене. Когда Клузио лез на стену, то зацепился брюками о железный навес. Мотылек стал вытягивать друга наверх, не обращая внимания на шум, производимый листом железа. Но на грохот отреагировали не посвященные в планы побега охранники, которые тут же открыли стрельбу. Растерявшись, беглецы прыгнули не туда, куда надо, а на улицу, расположенную ниже общего уровня. Высота стены там была около девяти метров, и, прыгнув, друзья уже не смогли встать на ноги: Клузио сломал ногу, Мотылек получил перелом пяточных костей, а колумбиец вывихнул колено.
Беглецов водворили обратно в тюрьму, где им была оказана медицинская помощь. Теперь Клузио передвигался на костылях, а Мотылька заключенные возили по двору на тележке. Вскоре они узнали из газет, что французский корабль, специально посланный за каторжниками, прибудет в конце месяца. Было уже двадцатое число, и Мотылек находился в отчаянии: «Надо что-то делать, – думал он. – После стольких усилий я не могу вновь вернуться на каторгу. Но со сломанными ногами не очень-то попрыгаешь». И тогда он решил идти ва-банк – взорвать ненавистные стены тюрьмы.
Переговорив через пару дней с Дега, Мотылек попросил его сделать почти невозможное: пронести в тюрьму динамитную шашку, детонатор и бикфордов шнур. Узник посвятил его в свои планы – взорвать среди бела дня тюремные стены. Кроме того, Мотылек попросил Жозефа нанять таксиста, который будет ждать его ежедневно у стен тюрьмы с восьми часов утра и до шести часов вечера. После осуществления взрыва через пролом в стене Мотылька должен был вынести на руках один колумбиец, с которым узник предварительно договорился об этом.
Заплатив одному из сержантов, Мотылек попросил его купить мощный коловорот и шесть сверл по кирпичу. На следующий же день сержант выполнил задание узника, получив за работу отличное вознаграждение. Вскоре Шаррьеру принесли «подарок» от Жозефа Дега – динамит, детонатор и бикфордов шнур. Теперь все было готово, и Мотылек назначил проведение операции на следующий день.
Заключенные, помогавшие беглецу, просверлили в стене отверстие, в которое заложили динамитную шашку. К ней прикрепили детонатор и бикфордов шнур, и через минуту адской силы взрыв заставил вздрогнуть весь квартал. Началась паника. Но в стене повсеместно образовались лишь небольшие трещины и щели, которые не были настолько широки, чтобы через них можно было выбраться на улицу…
Три дня спустя за французами явились двенадцать охранников с кайеннской каторги, которые официально опознали каждого из беглецов. Через месяц корабль с узниками прибыл обратно на каторгу. По прошествии трех месяцев состоялся военный трибунал, по приговору которого беглецов отправили на два года в тюрьму. Каждому из них предстояло отсидеть этот срок в одиночной камере. Каторжники называли эту дисциплинарную тюрьму «пожирательницей людей».
После двухлетнего пребывания в тюрьме Мотылек с трудом стоял на ногах: сказывался недостаток питания и отсутствие свежего воздуха. Матюрет выглядел не лучше, а Клузио даже не мог самостоятельно передвигаться: охранники вынесли его из стен тюрьмы на носилках. Всю тройку сразу же направили в госпиталь, где бедняга Клузио умер через несколько дней.
Выйдя из госпиталя, Мотылек попал на острова Спасения, в барак для особо опасных преступников, которым, кстати, было позволено выбирать себе работу по собственному усмотрению или же совсем не работать. Заключенные, находившиеся в этом бараке, были авторитетами преступного мира, и к ним прислушивались не только остальные каторжане, но даже надзиратели. Мотылек выбрал себе работу ассенизатора. Будучи занятым лишь пару часов ранним утром, узник мог все остальное время делать все, что ему вздумается. Отработав, Шаррьер отправлялся на рыбалку, вечером продавал небольшую часть улова женам надзирателей, а остальную рыбу приносил к общему столу заключенных. Совсем скоро он вообще перестал ходить на работу, поставив за определенную плату вместо себя другого каторжника.
Целых пять месяцев Мотылек присматривался к окрестностям и, разумеется, вновь планировал побег. Как-то, познакомившись с местным плотником, Шаррьер предложил ему изготовить разборный плот на двоих за 2 тысячи франков. Впоследствии Бюрсе (так звали плотника) отказался от денег, сказав, что не согласился бы делать эту работу даже за 10 тысяч франков, но так как Мотылек один из всех протянул ему руку помощи (некоторое время назад он защитил плотника от заключенных), то и он в свою очередь помогает ему.
По мере изготовления деталей плота заговорщики (на этот раз Мотылек собирался бежать вместе с
